От кутюр (СИ) - "Uma" - Страница 30

— Не понимаю, чем ты недоволен, — Анна взяла с дивана сумочку, с пола небольшой чемодан, собираясь уходить. — Каждый из нас остался при своем…

Она беспрепятственно вышла, спустилась по лестнице на улицу, под мелкий дождик. Остановила первое попавшееся такси и велела ехать до Хитроу.

21. Как во французском кино

Через три часа Анна была в Копенгагене. Полтора часа ушло на то, чтобы бросить чемодан в лондонское такси и доехать до аэропорта. Еще полтора часа занял перелет. В аэропорту Роскилл ее должен был ждать Крис. Это он пригласил ее к себе, не то, что бы в гости, — просто поговорить без лондонских знакомых. Теперь Анна оглядывалась по сторонам в поисках Криса, а он вдруг вышел из толпы, и не спеша, вальяжно направился к ней, одетый в темный костюм, при галстуке.

— Привет! — Он обнял ее, поцеловал в щеку и сказал с улыбкой, — не нервничаешь. Хороший знак…

— Как видишь, я с вещами, — она тоже улыбнулась, передавая ему чемодан. Они пошли к выходу. Вышли и направились к парковке. — Почему у тебя такой официальный вид…? — спросила на ходу Анна.

— Я приглашаю тебя к нам… — бросил Крис, опередив Анну, он уложил ее чемодан в багажник черного «Audi». Открыл перед ней заднюю дверь. — Не могу же я тебя встретить в потной майке и тренировочных штанах. Для меня важен твой визит!

Было прохладно и пасмурно, дул влажный ветер. Анна села в машину и, взглянув на Криса, покачала головой и сказала с тихим разочарованием:

— Ты не отказался от идеи изменить мир? Крис, ты погубишь себя из-за утопии…

Крис захлопнул дверь и, сев за руль, усмехнулся:

— Твой приезд тоже казался мне утопией, но ты приехала…

Они проехали весь город, сказочный и постепенно утопающий в осенней ночи. Крис остановил машину на узкой улице, перед серой пятиэтажкой. Типичный спальный район, такие есть даже в самых красивых городах. На третьем этаже была квартира Криса, — две просторные комнаты с окнами на внутренний двор, кухня и большая ванная.

— Будь как дома! — сказал Крис, распахнув перед Анной дверь. — Но это не апартаменты твоего мужа!

— Мне все равно, — Анна прошла длинный коридор, заглянула в гостиную. Обывательски-уютная обстановка, мягкая мебель с цветной обивкой, столик, белый ковер на полу, книжный шкаф. На стенах фотообои с видами города в разные сезоны. Оказавшись в тепле, она поняла, как сильно замерзла. Поежилась. — У тебя тепло…

— Я приготовил еду, ее нужно только разогреть, — засуетился Крис и ушел на кухню, оттуда спросил. — Ты встретилась с мужем?

— Да, но я не хочу об этом говорить, — Анна уселась в кресло, положила руки на мягкие подлокотники и откинулась на спинку. — Какие у тебя планы…?

В планы Криса входило взять от ее визита все, в моральном и физическом плане. За неожиданно вкусным ужином с вином, музыкой и обрывками многозначительных фраз, он раскрыл перед ней всю свою влюбленность, нежность и желание быть с ней.

— Я ждал тебя… — произнес он слегка заплетающимся языком. Сделал короткую паузу, во время которой вертел в руке бокал с вином. Посмотрел на нее ласкающим взглядом. — Я люблю тебя и ни кому не отдам…

— Не боишься Паоло? — Анна склонила голову набок, откровенно любуясь им, его красивыми глазами, лицом, плечами.

— Пошел он к черту! — поднявшись со стула и поставив бокал на стол, Крис подошел к ней, опустился перед ней на корточки и настойчиво погладил ее по колену, задирая подол платья. — К черту весь мир!

— И Эллис…? — теперь Анна, вовлеченная в любовную прелюдию, гладила его по светлым волосам, серьезному лицу, склонялась, целовала его в губы.

— Пошла она дважды к черту! — раздраженно выкрикнул Крис. И добавил тихо, с ядовитой улыбкой, — я так ей и сказал, иди к черту…

В следующий момент они резко встали и Крис, подхватив ее на руки, понес в спальню.

Утром, сидя на кухне, Крис поделился с Анной странными наблюдениями, которые показались ей подозрительными в контексте того, что произошло между ними ночью. Сидя за столом с чашкой горячего кофе в руках, он вдумчиво заговорил:

— Ты знаешь, ни в одном глянцевом журнале ни написано, как сделать так, чтобы женщина быстрее забеременела…

— Конечно, ведь это журналы для людей не собирающихся обзаводиться детьми, напротив, желающих отношений без последствий. — Анна не скрывала своего недоумения, — почему тебя это интересует?

— Я хочу, чтобы ты родила от меня ребенка, — будничным тоном ответил Крис. — Это будет прекрасно! Ведь ни у кого из моих друзей нет детей. Благодаря журналам молодые женщины не хотят рожать…

Анну передернуло от этой мысли. В недалеком прошлом ее озвучила Эллис в менее конкретной форме, однако, тем же тоном, как будто бы предлагала купить нечто определенной марки. Ребенок от Криса, видимо, должен стать «белой костью» в изрядно потемневшем скелете Европы. Или это снова сговор против нее?

— Ты сам это придумал или Антонио Сатти подкинул тебе эту идею? — Анна поставила свою чашку на стол и, будучи одета в махровый халат Криса, пошла переодеваться, возмущенно говоря, — Забудьте обо мне, дайте мне спокойно жить! Сатти может не беспокоиться, с Фарнезе я не живу и сплю с тем, кого Сатти мне подложил! Сатти добился, чего хотел!

— Успокойся, пожалуйста, — крикнул Крис из кухни. — Тони тут не причем! Почему ты считаешь меня его марионеткой?

— Потому что один раз ты уже оказал ему услугу! — напомнила Анна, — я не хочу снова попасть на вашу удочку! Я хочу сама решать, с кем мне знакомиться и спать…

… Потом все было неординарно, как во французских фильмах, с которыми Анна коротала вечера в Париже. Живет себе простой француз, ходит в булочную, на работу, вежливо раскланивается всему свету, и тут вдруг приходит ему в голову совершенно французская мысль изменить свою жизнь. Он звонит своему старому другу и говорит: «Паоло! Я хочу жениться на твоей жене!», итальянец хмыкает: «ну попробуй!». Все это обрушилось на Анну в тот момент, когда Крис показывал ей своих «бойцов», действительно, хорошо натренированных парней, коротко стриженных, в майках и тренировочных штанах. Они собирались под видом бодибилдеров в подвале одного из домов на окраине города. Помещение было переоборудовано под спортзал, заставлено тренажерами, имелся там и небольшой боксерский ринг.

Анне не понравилась «боевая обстановка», она чувствовала себя неуютно среди железяк и больших мужчин. Поэтому, когда зазвонил телефон в кармане ее куртки, звон этот показался ей напоминанием, что по жизни она, скорее философ, чем боец. А когда в трубке она услышала заметно окрепший голос Шарля Арли, то поняла, чего хочет. «Анна, — говорил Арли уверенно и спокойно, — я хочу быть с вами. Я вас люблю, вы знаете это. Надо что-то решать, раз жизнь дала мне еще один шанс, предлагаю пожениться и уехать… да хотя бы в вашу Россию!».

— Подождите, Шарль, — Анна отошла в сторону, помолчала, потом выдохнула. — Так сразу? Но я не могу так…

«Mon Dieu! Анна, supplier, — уговаривал ее Арли, переходя с английского на французский. — Je t`aime! Вы так не можете, а я ни могу ждать. La vie est courte! Je ne peux pas attendre!»

— Я замужем, Шарль, — робко напомнила ему Анна, — и я не в Англии сейчас…

«Приезжайте в Париж! Как можно быстрее! — уже требовал Шарль. — Нам необходимо поговорить! Бросайте все и приезжайте».

Париж нравился Анне больше, чем Копенгаген. По сравнению с Парижем датская столица казалась ей провинцией. Париж голубая мечта средней русской женщины покорил и Анну тоже. С Шарлем они жили там душа в душу, возможно, не испытанные конфликтными ситуациями, которых хватало с Фарнезе. Рядом с ним Анна уже готова была признать, что конфликты помогают лучше узнать друг друга и закаляют характер. Но, несмотря на ее привычку к нестабильности, Шарль был настроен совсем на другое; он показал себя внимательным и добрым партнером, правда, не без педагогических замашек; жить надо экономно, просто и скромно, хлеб покупать только в соседней булочной…