Один гений хорошо, а два, несомненно, лучше (СИ) - "alisakurt" - Страница 47

- А теперь, - с надеждой спросил парень.

- Мне кажется, я смогу полюбить его. Он неплохой человек. Но пусть пока моя осведомлённость останется в секрете, ладно? Я ещё не готова к разговору с детьми, – она подмигнула Жану.

- Хорошо, - согласился он.

- Я вижу, что вы искренне заботитесь друг о друге. И что происходит в вашей постели, не должно меня волновать.

Жан покраснел. «Не дай Бог, ей увидеть это!» подумал он.

- Вам и правда, в одной комнате будет теплее. И я надеюсь на ваше благоразумие.

- Конечно, - смущённо подтвердил Тибо.

- А рецепт я тебе дам, - продолжила женщина, - будешь кормить Люка моей стряпнёй. Пусть привыкает к домашним вкусам. Я бы хотела видеть вас в этом доме чаще. Теперь он такой же ваш, как и мой.

- Спасибо, мадам, - искренне ответил Жан.

Вот это завершение разговора, было самым лучшим. Он был так рад, что тут же рассказал мадам Дюваль про свои планы стать поваром. Про учёбу, и перспективы после. И парень бы нашёлся о чём ещё рассказать, но тут вернулись мужчины с дровами, и все собрались в гостиной у камина на семейные посиделки.

Постепенно все переместились на ковёр поближе к огню, и осмелев, Люк сел рядом с Терезой. Берта приглушила свет, и в такой тихой домашней атмосфере было приятно говорить, и слушать откровения. Бабушка вдруг заговорила о муже, рассказывая о своей к нему любви. О том, как родились дети, и о том, как она долго переживала, что не успеет уже увидеть внука. Растроганный Ксавье положил свою голову ей на колени, и закрыл глаза. Она гладила его волосы, а Жан, воспользовавшись ситуацией снял с него тёплые носки, и нежно массировал ступни. И все делали вид, будто ничего такого не происходит, но Люк догадался, что смущаться больше не стоит. Его приняли безоговорочно.

Первым, что уже полночь заметил Анри, его нога уже давно сообщала, что пора снять протез и расслабиться. Кристоф разбудил дремлющую на его плече дочь, а Тереза, поцеловав внука, пожелала всем доброй ночи. На том и разошлись.

Парни тихонько сдвинули кровати вместе, и прижавшись друг ко другу, заснули абсолютно уставшие, но и не менее счастливые.

Утро прошло непринуждённо, и после завтрака Берта повела парней на местное кладбище. По сути, это был небольшой кусок земли, расположенный перед часовней св. Михаила. Она была построена впритык к скалам, и зимой, в отсутствии зелени, сливалась с ними своим серым цветом. Компания поднялась через узкий дворик по каменным ступеням, и вошла внутрь.

Девушка провела гостей мимо зала с иконами, и остановилась перед низкой деревянной дверью. У неё была старинная металлическая ручка в виде крючка с завитком. На самой двери, по центру, сверху вниз в виде плиток, были вырезаны черепа и кости, и что самое примечательное, у этих черепов были уши. И улыбались они ртами полными зубов.

- Это оссуарий. Вы уже знаете, что в городе мало земли, и кладбищу некуда расти. Поэтому с шестнадцатого века каждые десять пятнадцать лет кости умерших доставали из земли, и отбеливали на солнце. Потом художник наносил на череп рисунок, имя, и даты рождения и смерти. Сначала рисунки делались только чёрной краской. Позже использовали цветную. За доблесть рисовали лавры, красные розы – символ любви. Кости складывали тут, в часовне. Сейчас всё сами увидите.

Берта отворила дверь, и парни вошли в келью с низким арочным потолком. На противоположной от входа стене висело распятие, перед которым на деревянных полках горели свечи. Под двумя подсвечниками лежали старинные книги, их страницы были красными.

Жан поёжился, ему стало немного жутко. Ведь эти две полки продолжались по обе стороны у стен, и были полностью заполнены черепами. А под ними до самого пола, в безумно аккуратном порядке одна к одной были сложены кости. Всё это от парней отделяли только цепи, висящие, вдоль полок.

Берта негромко продолжала свой рассказ таким тоном, будто они гуляли по саду:

- Последний череп сюда положили в 1995 году, но так как дедушка погиб героем, его тоже было решено откопать. Смотрите.

Она указала на череп деда. Ксавье просчитал имя – Ален Дюваль. Его лоб украшали лавры, а над ними три красные розы. Ещё выше чёрный крест.

- Лавры – за спасение людей, а розы от нас.

Голос Берты стал тихим и грустным. Парни обняли девушку за плечи. Прижимая сестру к своей груди, Люк чувствовал себя очень странно. Он понимал её грусть, и жалел, что не знал своего деда. Видеть его вот в таком виде было неимоверно странно, но вместо жути он ощущал единение со своей семьёй. Ксавье думал, что стал бы совсем другим человеком, если бы вырос в этом городке. С отцом и бабушкой, с его женой и Бертой жизнь была бы совсем иной. Но тогда он вряд ли бы встретил Анри и Жана, а такого он себе представлять не хотел. «Выходит, что нельзя обесценивать свою жизнь, какой бы она не была. Ведь никогда не знаешь, куда она тебя приведёт. И вот я в этом городе с отцом, бабушкой и Бертой. Но только мои парни рядом, и это замечательно». Теперь он не променяет свою жизнь ни на какую другую.

Выйдя наружу, все с удовольствием вдохнули свежий горный воздух. Перед ними расстилалось прозрачное озеро. Рисунок скал в мельчайших подробностях отражался в его водах, и только белые лебеди нарушали его, неспешно плавая парами. Настроение резко поползло вверх, и Берта предложила:

- Пошли через площадь, купим сладостей. Бабушка конечно испечёт что-то вкусненькое, но я хочу конфет.

- С удовольствием, - поддержал её Тибо.

Она взяла Люка под руку, и весело болтая, повела парней по улице вдоль озера.

После обеда вернулся Кристоф, и обратился к сыну:

- Я не читал. И мне всё равно, что там, - он протянул ему папку.

- Спасибо, - ответил Люк, и вытащив бумагу из пластика, кинул её в камин.

Часть того, что там горело, он считал необходимостью, когда требовались крайние меры. Остальное стало грузом, тем за что всегда будет стыдно. Но всё это был он – его опыт, его характер, и его новый взгляд на жизнь.

- Я готов начать сначала, только где оно, начало? Не будь меня старого, не родился бы новый. Но как жить по-новому с грузом прошлого за спиной? - в глазах Люка стояли слёзы.

В камине горели все его убеждения, все страхи, и одновременно воскресала надежда на будущее в котором всё будет как следует. Любовь, преданность, творчество, и самое главное, во всём этом его будут сопровождать любимые люди.

Глава 16

После «ритуального» сожжения своего прошлого, Люк без сил завалился спать. Через час его разбудили парни громким смехом, и он спустился посмотреть, что же там происходит. На ковре в гостиной Жан, Анри и Берта играли в настольную игру. Завидев парня, сестра тут же включила его в игру.

Шла сороковая минута, а завершить игру так никто и не смог, Люк уже в который раз кидал кости, и всё никак не мог набрать нужное количество очков. И от отчаяния завёл разговор.

- Папа говорил, что Гальштат - шахтёрский городом. А что здесь добывают?

- Соль, - ответила Берта, и тут её осенило, - мы можем сходить в соляные шахты! Они открыты для туристов.

- С удовольствием! – поддержал её Жан.

- Без меня, - попросил Ксавье.

- Это ещё почему? – удивился Дюпон.

- Не вижу ничего интересного, - соврал парень.

- Он просто боится спускаться в копи, - догадался Тибо.

- Неправда, - тут же возразил Люк.

- Правда, правда! – продолжал разоблачение Жан, - Глаза почему отводишь? Я твою ложь за милю чую.

- Берта идёт, а ты боишься? – удивился Анри.

- Так она своё имя оправдывает, - привёл довод Ксавье, - Бернадет – значит смелая как медведь.

Все засмеялись, потому что девушка стала изображать свирепого медведя.

- А ты значит трус? – не унимался Жан, - Испортишь мне весь отпуск! Я работаю пять дней в неделю, без выходных …