Отвоёванный шанс (СИ) - Пристрем Иван - Страница 24

— Аргумент.

— Нет, не аргумент…

— Спаситель есть только в голове у тех, кто в него верит.

— Неправда…

— И вообще, ты можешь молиться молча? Меня раздражает такой монотонный бубнёж.

— Да что вы на меня нападаете? — возмутился Тауран. — Мы имеем право!

— Тауран, успокойся, — примирительно произнесла Оса. — Давай действительно беззвучно молиться.

— Не понимаю, как молитва может так раздражать…

— Может, вы прекратите? — вмешался Врон. — Будем молиться молча, не страшно. И ты, Мора, тоже не наезжай. Всем спокойной ночи.

Воцарилась тишина, прерываемая шумом дождя и далёкими раскатами грома. Конфликтовать больше никому не хотелось.

— А кто-то ещё пытался на монийцев гнать…

Тауран ничего не ответил, только вздохнул.

Заснуть им долго не удавалось: спать без ставшего привычным ощущения невесомости — то ещё удовольствие, а шум ливня, вспышки молний и удары грома, время от времени бившие по ушам, не давали расслабиться. Да и вообще — спать в одной комнате с теми, кто всего два дня назад видел тебя в перекрестье прицела, было не очень комфортно.

Внезапно начало происходить что-то странное. Тромонт почувствовал, как перья у него на голове стали самопроизвольно шевелиться. Такие же ощущения начали испытывать и остальные.

— Что это за ерунда? — удивлённо воскликнула Ора, ощущая, как само собой распушается оперение на её голове.

— Атмосферное электричество… Бляха… Молния!

Никто больше не успел ничего ни сказать, ни сделать. Высверк ослепительного синевато-белого электрического света, вспышка боли — и тьма.

Глава 17

Командир монийцев начал просыпаться от того, что его лица коснулась утренняя прохлада. Очень давно его кожа не испытывала это приятное щекочущее ощущение: испытать его можно было только в диком, нетронутом цивилизацией кусочке природы.

Он открыл глаза, осмотрел комнату, едва освещаемую тускло-синеватым светом из прохода. Посмотрел на себя и удивлённо присвистнул.

И на нём самом, и на его товарищах лётные комбинезоны оказались повреждены. Причём они были не порваны, а прожжёны и проплавлены, как будто кто-то прошёлся по ним сварочным плазмотроном.

Только что же за плазмотрон такой нужен, чтобы прочнейшие комбинезоны из металлоткани, предназначенные для выхода в открытый космос и способные защитить от космического жара, поплавились в хлам, а оперение, торчащее из образовавшихся дыр, осталось нетронутым?

Тромонт попытался вспомнить, что было вчера. Сначала вспомнилась надвигающаяся на них стена туч, потом — порывы ветра, ливень, вспышки, грохот, кучка трурнийцев, улёгшихся спать на расстеленном парашюте… А вот дальше он ничего не помнил, кроме странного сна, в котором он с кем-то о чём-то говорил. Вроде что-то о том, что главное в жизни — это любить всех ближних (и дальних тоже), и что какой-то враг всё время пытается всё разрушить… Никогда ему ещё не снились такие странные сны с разговорами. Или это было на самом деле? Во всяком случае, воспоминание было очень чётким.

Однако, что же тут произошло?

Тромонт тихо поднялся и осмотрел комнату и находящихся в ней более подробно. Но осмотр ничего не дал, кроме новых вопросов.

Трурнийцы лежали, как и ложились вечером. Но у всех комбинезоны так же были местами прожжёны. Парашют, послуживший огромной простынёй, пострадал не очень сильно, но тоже имел следы высокотемпературного воздействия. К счастью, его основная часть осталась целой и невредимой.

Изнутри у входа в комнату натекла большая лужа воды. Хорошо, что трурнийцы легли спасть в дальнем конце помещения, иначе бы их затопило.

Главный вопрос, который сверлил мозг командира монийцев, остался прежним: что?! Что тут было, молох раздери?!

Тромонт прошлёпал к выходу по воде, залившей всё пространство около двери, и выглянул наружу. Он увидел два тёмных сине-серых неба, затянутых облаками. Одно из них раскинулось над головой, а второе — ещё более тусклое и грязное — простиралось в глубине огромной лужи. Посмотрев вниз, он увидел своё отражение.

Сзади раздалось шебуршение. Тромонт резко обернулся. Это была Мора, которая, поёживаясь, приподнялась на руках и мутным взором осматривала царящий бардак. Потом она посмотрела на Тромонта.

— Все живы? — пробормотала она.

— Если ты так говоришь, значит, ты знаешь, что тут произошло. А вот я ничего понять не могу. Что тут было?

— Я тоже ничего не соображаю.

— Вероятно, нас ударила молния, — произнёс сонно Дуб. — Вы же помните, что у нас перед этим резко перья на голове встали дыбом сами по себе. Такое может произойти только под воздействием электричества… О боже, что с моим скафандром?!

— Они теперь у всех такие дырявые…

И всё равно ничего понятно не было. Тромонт знал, что делает с живой плотью разряд тока такой мощности. После такого мало кто выживает. Однако, судя по спокойному сопению и похрапыванию, все были живы и здоровы.

Постепенно проснулись остальные. Убедившись, что вроде бы всё нормально, трурнийцы принялись приводить себя в порядок.

После этого подкрепились уцелевшей едой. Теперь угощали пилоты Федерации — у них весь паёк был распихан по комбинезонам, а у монийцев еда хранилась в челноке, до которого ещё нужно было добраться.

— Влипли. Не зайти и не выйти, — сказала Лайта, бросив камешек в маленькое болото, простёршееся у входа. Кусочек породы с плеском бултыхнулся в воду, подбросив вверх фонтанчик капель. По спокойной водяной глади пошли круги.

— Почему же не выберемся? — спросила Орания, тщательно отдирая от перьев на голове кусок сплавленного пластика.

— А как? Тут только переплывать!

— Ничего страшного, — сказал Тромонт. — Я уже выходил наружу.

— Всё равно пачкаться не охота. И так прохладно, — вяло пробормотала Оса.

— Сейчас бы костёр развести…

Эта мысль немного оживила трурнийцев. Действительно, за неимением лучшего костёр бы сейчас не помешал. Хотелось немного погреться около него.

— Есть паяльник в нашем челноке, да только где мы тут дрова достанем? Всё отсырело.

— А я полагаю, что опасно костёр разводить, — сказал Врон. — Вдруг мы тем тварям выдадим своё местоположение?

— Эх…

— Дуб, ты что, унываешь? — удивилась Ора. — Разве с тобой такое бывает?

— Нет, конечно. Это я так. — Его взгляд побежал по комнате и зацепился за замурованный проход. Что-то в нём было не так, как вчера…

Действительно, в каменной переборке, которая отгораживала внешнюю комнату от внутреннего неразведанного помещения, появилось несколько крупных трещин. Дуб подошёл к ней и внимательно её осмотрел, постукивая коготками по неровной поверхности и слушая звук.

— А плита треснула, и сильно треснула, — сказал он, оживившись. — Можно ещё подолбить, авось что-нибудь и отломим.

— Смотри осторожнее там, а то рухнет на тебя ещё, — остерёг его Тромонт.

— Да не рухнет ничего, постройка крепкая, — с этими словами Дуб слегка опёрся на неё рукой. — Думаю, её ломать придётся долго и…

Раздался хруст. Каменная переборка под его рукой медленно накренилась, а потом рухнула внутрь, во тьму, мощно ударившись об пол. С потолка посыпался песок, взметнулись тучи пыли. Несколько секунд царила тишина, а потом пришельцы рассмеялись.

— Да, и правда не сломаешь, — со смехом проговорила Ора. — Смотри, потолок таким образом не развали, а то завалит всех!

— Видимо, удар молнии её потрепал.

— Обалдеть… Смотрите, что там внутри!

Комната, к которой открылся путь, представляла собой довольно длинное вытянутое помещение значительно большего размера. Света сюда проникало мало, но этого было вполне достаточно, чтобы разглядеть то, что находилось внутри.

По всему полу были разбросаны кучи каких-то мелких предметов. У дальней стены лежала огромная груда какого-то хлама, покрытого таким толстым слоем пыли и грязи, что невозможно было разглядеть, что это. У стен тоже лежали какие-то предметы. Но главным содержимым были большие статуи на изящных постаментах, которые шли в два ряда около стен. Справа их было восемь. Слева тоже должно было быть восемь, но вместо дальнего изваяния в полу зиял провал.