Отвоёванный шанс (СИ) - Пристрем Иван - Страница 23

— И что мы теперь будем делать? — задала Ора риторический вопрос.

— Стоять и глазеть, — сказал Тилон, разглядывая тучи. На планете, где он родился, вообще дожди бывали очень редко, и ничего подобного он никогда не видел.

— А потом?

— Спрячемся в нашу комнату, — бесстрашно ответил он.

— А ничего, что у нас угла нет? Нас там не зальёт?

— Думаю, ничего, — заметил Врон. — Там лёгкий уклон к двери, так что вода не должна залить помещение целиком. А что думает мой белый брат?

— Наша капсула находится в низине, которая может после обильного ливня превратиться в непроходимое болото… — сказал Тромонт, подумав. — О его содержимом я не беспокоюсь. Мы перед уходом задраили люк, чтобы никто без нашего разрешения там не лазил. Маор, можешь определить расстояние до передней гряды туч?

— Ммммм… — бывший стрелок прищурился, оценивая расстояние на глаз. — Приблизительно от 20 до 30 километров.

— Ого! Это же очень далеко! — воскликнула Орания. — Эти тучи будут целую ночь до нас идти!

— Не говори, — ответил Маор. — Скорость движения штормового фронта может быть очень велика. Ставлю на час, или даже на полчаса. Может, ещё меньше.

— Откуда ты всё это знаешь?

— В играх меньше сидеть надо было.

— Это что же, скорость ветра там 20 м/с?

— Возможно, намного больше.

— Похоже, сегодня придётся ночевать всем вместе, — заметил Врон.

— Вообще, если честно, я немного опасаюсь с вами спать… — вдруг сказал Дуб. — Вдруг вы нас возьмёте в плен или убьёте, пока мы спим?

Воцарилось гнетущее молчание. Врон внимательно посмотрел на него.

— И тогда мы просто умрём от голода или чем-нибудь траванёмся, потому что среди нас нет тех, кто умеет искать еду, — с иронией произнёс он. — И по этой же причине опасно совершать над вами какое-либо насилие. Маор просто может нас всех травануть, подав под видом хорошей еды какую-нибудь смертельно ядовитую гадость.

— Маор, ты же не будешь нас травить? — с улыбкой спросила Ора.

— Зачем? В большой компании выживать проще.

— Мы просто должны научиться доверять друг другу, — подытожил Врон. — Только так мы получим шансы на долгую и счастливую жизнь.

Трурнийцы продолжали наблюдать за тучами, тихо обмениваясь между собой репликами. Ощущение неотвратимого наступления чего-то ужасного и прекрасного подавило всех, заставляя говорить полушёпотом.

Картина быстро менялась. В солнечном освещении появлялось всё больше красных оттенков, тени вытягивались. Гигантская гряда из туч приближалась медленно и неотвратимо, закрывая собой всё больше неба. Она была похожа на гигантский каток, который движется вперёд, подминая под себя равнины, леса, холмы, реки и горы, и ничем остановить его невозможно. Несмотря на наступление вечера, зной не уходил, а воздух по-прежнему сохранял полную неподвижность.

Вскоре животные окончательно замолчали, и наступила такая тишина, что трурнийцы могли услышать копошение в траве различных сухопутных животных, которые ещё искали убежище. Теперь их чуткий слух ощущал и едва заметные колебания воздуха, источник которых находился в тёмной чёрной бездне под валом туч. Они ещё были очень слабы, но…

— Если звук грома доходит до нас с такого расстояния, то это значит, что разряды молний там очень сильные, — заключил Врон.

— А что ещё ждать от такой грозы? — тихо ответил Маор.

Солнце зашло. Некоторое время вершины гор продолжали светиться с западной стороны, но вскоре и они погасли. Теперь равнина озарялась только мощными холодными вспышками молний.

Тонкая розоватая кайма из слоистых облаков, подгоняемая сзади громадными тучами, неотвратимо приближалась к зениту. Под ними царили тьма и влажный хаос. Глухие раскаты грома, похожие на далёкие взрывы фугасных ракет, уже слышались очень ясно.

Через некоторое время издалека послышался звук другого характера. Он напоминал шум взлетающей эскадрильи. В лица пришельцев пахнуло спёртым жаром: густой и тяжёлый воздух, потревоженный приближающимся штормом, просыпался от душного дневного сна. Вначале ветерок был лёгкий и прерывистый, но гул, заметный между ударами грома, говорил о том, что затишье скоро кончится.

Налетел первый, пока ещё жаркий, порыв. В вечерних сумерках было видно, как пригнулась к земле трава и взъерошились перья на открытых частях тела у трурнийцев. На нос Лайте капнула тяжёлая капля.

— Пойдём, пожалуй, в укрытие, — сказал Врон.

Пришельцы развернулись и направились к убежищу. В спину им ударил следующий порыв ветра, уже намного более мощный и прохладный. Между тем, вдали послышался какой-то другой шум, который пробивался через шуршание ветра. Частота ударов капель по комбинезонам быстро возрастала.

Когда они были уже близко к убежищу, сверху обрушился мощный ливень. Внутрь укрытия они не зашли, а вбежали: бойцам, два года просидевшим в космосе на орбите, всё это было совершенно непривычным.

— Интересно, где сейчас наш товарищ? — задумчиво произнёс Тилон.

— Кто знает. Но одно можно сказать точно — ему не сладко.

— Жаль парня.

— Сам виноват.

— В такой ситуации у кого угодно мог срыв произойти…

Они не знали, что на самом деле Хорлак чувствует себя вполне нормально. Он просто нашёл маленькую пещерку в склоне одного из холмов, выгнал оттуда палкой и кровожадным криком какую-то скользкую, похожую на слизняка тварь, и большую часть времени прятался там, не желая попадаться на глаза трурнийцам. Вход в пещерку был надёжно замаскирован кустарниками, а прикрывавший его скальный навес давал хорошую защиту от непогоды.

Наступила кромешная тьма, прорезаемая вспышками молний. Сильно похолодало. Ливень превратился в настоящий водопад. Раскаты грома сотрясали воздух и барабанные перепонки трурнийцев. Всполохи огня били в глаза, на мгновение выхватывая из тьмы летящие на землю огромные капли дождя. Шум был такой, как будто высоко в небе в смертельной схватке сошлись два штурмкора, терзая друг друга ракетными ударами и залпами из крупнокалиберных рельсовых орудий.

Лайта расстелила на полу парашют, чтобы во сне никто лишний раз не пачкал открытые участки тела. Ночной холод попаданцам не сильно мешал — от него хорошо спасали комбинезоны и опушение из перьев.

— Господа, вы не против, если мы помолимся? — спросил Тауран безапелляционным тоном, повернувшись к Тромонту.

— Ничего против не имеем.

— Просто я слышал, что вы наши молитвы терпеть не можете…

— А в то, что мы все ублюдки и убийцы, ты тоже веришь?

— Я просто знаю, что монийцы не терпят звуки молитвы.

— Мы презираем обрядоверие и формализм. Когда молитву бубнят по шаблонам — это не молитва… Впрочем, это ваша вера и ваше дело.

Тауран достал свой миниатюрный молитвенник, выполненный в виде старомодной бумажной книжки (скорее для вида, ведь он и так всё знал наизусть), и сел на колени. Рядом присели Оса и Врон, положив руки на колени. Тауран закрыл глаза и начал.

— Спаситель, Творец наш всемогущий и всезнающий! Слава тебе, создатель наш и губитель всего злого, что есть в мире и над ним. Призываем тебя мы, рабы твои недостойные. Прости нас за всё, что мы дурного принесли в этот мир. Спаси нас от козней Молоха…

Где-то совсем рядом ударила молния и грянул оглушительный раскат грома, но Тауран и сидящие рядом не обратили на это никакого внимания.

— …Исцели нас, больных и хворых, от недугов наших. Очисти нас от скверны тёмного князя и даруй нам жизнь добрую, хорошую, злачную и в сём мире, и в посмертном. Но на всё воля твоя. Во имя твоё, было так, есть так и так будет!

Закончив проговаривать молитвенное правило, он наложил на себя восьмиконечную звезду. Врон и Оса повторили жест за ним.

— Ты каждый вечер так молишься? — спросила Ася, понаблюдав за ними.

— Да.

— И что, помогает?

— Защищает от влияния Тёмного бога, — пояснил Тауран. — Я уже замучился объяснять.

— Не работает это нишиша… — вздохнула Мора.

— Смерть близких — это не аргумент.