Купленная. Игра вслепую (СИ) - Владон Евгения - Страница 112

Странно, что он вообще сумел дойти до моей квартиры, миновав охранную засаду от Риты Стрельниковой.

Да уж. Тот еще вопрос на засыпку. Открывать или послать?

К тому же, как бы я не напрягал сейчас память, стараясь припомнить, что же я успел такого натворить за последние дни, из-за чего меня мог порешить вот такой дрыщавый пацанчик по наводке моего чем-то вызверившегося папеньки, ничего конкретного в голову так и не приходило. Думаете, такие типы не могут быть киллерами? Ой, я вас умоляю.

— А что за посылка и от кого?

— Лично мне такая информация неизвестна. Видимо, "даритель" предпочел остаться анонимным. Я всего лишь разношу по указанным адресам "посылки".

Ну да, ничего личного, только чистый бизнес.

— И о содержании посылки вам тоже ничего неизвестно?

— Нет, конечно. Она была к нам доставлена уже запечатанной.

Загадочная посылка от загадочного отправителя. Прямо классика жанра. Попробовать набрать отца или послать ему смс-ку с провокационным вопросом? Можно, но бессмысленно. Он все равно не ответит.

Хотя легкой паникой меня все же накрывает, вплоть до едва заметной дрожи в суставах.

— А разве у вас нет каких-то предписаний по проверке содержимого, например, на наличие возможной в подобных посылках взрывчатки? Как-никак, но террористические группировки в нашей стране вроде бы считаются вполне себе реальными трудовыми кадрами, и наводимый ими шухер среди мирного населения пока никто не отменял.

Судя по расслабленной усмешке курьера и терпеливо смененной им позе (видимо, в его рюкзачке далеко не только мой подарочек), с чувством юмора у него все было в порядке.

— Могу вас заверить, на самодельную бомбу ваша посылка совершенно не тянет, ни по весу, ни по размерам. Я даже не слышал, чтобы она тикала или издавала хоть какие-то подозрительные шумы. Хотя, вы и сами можете в этом убедиться.

— А вы знаете, как выглядят самодельные бомбы и сколько они должны весить?

— Чисто из всех своих наблюдений по киношным муляжам и новостным кадрам.

Зато отвели душу за столь необычным друг для друга милым разговором. Будет теперь о чем рассказать приятелям за бутылочкой дешевого пива и просмотром хоккейного матча.

— Ладно, так уж и быть. Проверочный тест пройден на твердую четверочку. — ну, а когда еще в ближайшее время мне выпадет схожий шанс постебаться над кем-нибудь? Даже если мне сейчас всадят в живот всю обойму из какого-нибудь огнестрельного Глока, чем вам не эпическое завершение паскудной жизни под идиотские шуточки Кира Стрельникова?

Но. Как ни странно, это действительно оказался курьер и при естественном освещении, и правильном ракурсе он реально ни на какого киллера не тянул. А вот на студента — осунувшегося, вечно недосыпающего, недоедающего и затасканного для своего юного возраста непосильным видом работы — это да, на все сто. Как говорится, добро пожаловать в голубую российскую мечту или экстим-игру "А не прожить ли нам целый месяц по сто рублей в день?".

Как-то для меня такое впервые, обращать внимание на подобные "мелочи". Раньше на внешку неважно каких и откуда курьеров никогда не смотрел или, скорее, не замечал практически в упор. А тут будто что-то резко переключилось в голове. Наверное, сказываются стрессы и постоянные мысли об Альке. Представлять ее в образе шикарной эскортницы в драгоценностях от щедрого Глеба Стрельникова было куда привычнее, чем в демисезонной дутой куртке с оранжевыми вставками и в такого же цвета нелепой кепке. Хотя, кепка ей бы определенно пошла. Интересно, обратил бы я на нее внимание, если бы мы впервые встретились не в клубе, а вот в такой нелепой мизансцене? А мой папенька?..

Так. Стоп. Посылка от таинственного дарителя…

На деле же, это оказалась небольшая, но высокая кубическая коробка где-то двадцать на двадцать в третьей степени. Само собой, завернутая в обычную упаковочную бумагу желто-бежевого цвета с наклеенным поверх стикером, на котором значился мой печатный адрес. По весу — не более трехсот грамм, может даже меньше. Могла ли столько весит пластиковая взрывчатка? А хрен его знает? Я в таких тонкостях, по правде говоря, разбирался еще меньше курьера Антона. Поэтому, мне не оставалось ничего другого, как забрать эту треклятую посылку, расписаться в бланке получателя и напоследок сунуть в сухие (явно обветренные) руки прибалдевшему Антошке чаевые в пятьсот рублей.

— Пообедай сегодня нормальной едой. Договорились?

— Спасибо большое, — кто бы мог поверить, что вид таких смешных, по сути, денег может сделать кого-то на несколько минут самым счастливым в мире человеком. Причем восхищенно счастливым.

А вот оплата семейного долга в три миллиона не тем благодетелем, наоборот, ввергнуть в глубокое депрессивное состояние неподъемного груза.

Опять мысли об Альке — некстати и ни к месту. Уже и не знаю, что в этом мире не будет о ней напоминать или заставлять думать снова и снова. Да и хотел ли я сам избавится от подобного наваждения? Это же все равно, что добровольно ее отпустить и как-то вытащить из своего сердца. Вот именно, как-то. Как будто это было так просто.

Я вернулся в кабинет уже практически успев забыть и о курьере, и о коробке-посылке в своей правой руке. Левая, кстати, тоже чувствовала себя вполне неплохо, хотя порою жутко чесалась под гипсом из-за невозможности помыть там кожу. Я даже больше не держал ее в бандажном рукаве, перестав его надевать еще с неделю назад, когда начал тренироваться на сымитированном мною в Одонатум-е стрельбище. Зато сам гипс я уже успел изрисовать и исписать от той же скуки всякой дурацкой хренью и всем, что попадалось мне из пишущих принадлежностей в руки первым. Даже несколько раз его сфотографировал на сотовый, чтобы отослать по чатам соцсетей своим особо интересующимся дружбанам.

В общем, нынешняя жизнь Кира Стрельникова разделилась на два противоположных фронта. В одном я все еще пытался изображать из себя все такого же, как и раньше, безбашенного еблана Кирюшеньку Стрелку (или Стрелочника, как меня частенько называли за глаза), а в другом, прямо как сейчас, превращался всего в один шаг в небритого и осунувшегося всего за несколько дней самостоятельного существования жалкого подобия себя прежнего. Я порой и чувствовал себя слишком часто подобно подвисшему в воздухе призраку — бесплотному, безмозглому и вообще не пойми на что похожему. Наверное, на сгусток неизвестной науке субстанции с психокинетическим биополем, которая выпадала в прострацию постоянно и чуть ли не каждую гребаную секунду.

Даже вот сейчас, дойдя до кабинета и заметив в правой руке ту треклятую посылку, я вспомнил о ней и о курьере, как о событии, которое произошло со мной не всего лишь минуту назад, а когда-то вроде бы и не так давно, но где-то точно в параллельном измерении. В том самом, где жил первый Кирилл Стрельников. До сознания второго данный факт доходил с ощутимым запозданием и, возможно, намеренным (подсознательным) торможением. Но, как и первому, второму вид этой вполне себе обычной коробочки совершенно не нравился. И теперь второй Кир, мало что понимая из увиденного и происходящего, грузно хмурился и не знал, что с ней делать вообще.

Если она от отца, то самое разумное — это выкинуть сразу в мусоропровод, не открывая и не заглядывая внутрь. Ждать сейчас что-то приятное от папеньки?.. Именно. Если только очень "приятное".

А то, что она была от Его Темнейшества, я почему-то нисколько не сомневался. Пройдясь мысленно по всем последним датам, я так и не смог вспомнить ни одного особого в моей жизни события, ради которого мне кто-то мог прислать (еще и анонимно) такой вот подарочек-сюрприз. День рождения у меня был в августе, очередная супружеская годовщина у родителей будет аж десятого ноября, практически через три недели. Да и что за глупость дарить мне что-то на чужой праздник?

— Ладно, папочка, если тебе так очень сильно зудит и хочется…

А ведь я действительно не хотел этого делать. Нехорошим предчувствием меня начало крыть еще с момента первого звонка в двери. Теперь же оно предсказуемо усилилось и разрослось, перекинувшись очень скоро нервной дрожью в коленки и руки и чуть ускорив сердечную аритмию. Но я все-таки поставил ее на край стола перед креслом, а не отодвинул куда подальше и не сунул в самый нижний ящик.