Купленная. Доминация (СИ) - Владон Евгения - Страница 136

Услужливая память не преминула запустить перед внутренним взором целый видеоряд из недавно пережитых нами моментов. Как я нагибаюсь над Кириллом, сидящего в кресле в позе надменного прокуратора и не сводящего с меня своего уничижительного взгляда полноправного хозяина положения. Как меня при этом обдает этим самым запахом — мужской кожи и волос, едва уловимых ноток терпкого пота и более сильным амбре туалетной воды, явно не бюджетного разлива. После чего я уже точно не могу остановиться, отвечая не менее пристальным взглядом глаза в глаза своему во истину непобедимому сопернику, пока мои ладошки скользят агрессивной лаской по его плечам, груди, ребрам, напряженному прессу и прямиком к поясу брюк.

Даже сейчас меня пробирает до самой матки и резкой слабости-дрожи в коленках, как только я пытаюсь вспомнить большую часть деталей из нашего обоюдного безумия. Особенно, когда встала перед ним на колени и продолжила свою совращающую манипуляцию уже по его мускулистым бедрам, поверх гладкой ткани брюк.

Тем не менее, именно ощущения с прикосновением к его рубашке во мне и вызвали столь бурную реакцию с почти осязаемыми воспоминаниями, от которых у меня чуть было снова не отнялось все тело и с новой силой не заныло между ног. Наверное, я точно чокнулась, окончательно потерявшись и в реальности, и в себе самой. Еще только вчера я готова была его прибить первым, что подвернется под руку, а теперь… Теперь я млею, таю, практически трясусь в конвульсивных припадках, мечтая по-новому пройти через все то безумие, которым Кир меня буквально довел вчера до ручки.

Или надо что-то с этим делать, или попытаться отвлечься на что-то другое, иначе этому точно не будет конца. Учитывая, что при каждом движении или шаге, мое тело постоянно выдавало ответным позывом чуть ли не во всех мышцах одновременно и в особенности в сильно растертой вагине. Кожа так и вовсе ныла, немела и едва не буквально скулила, когда я задевала ее где-нибудь или, как сейчас, ласкала атласной тканью мужской сорочки, облачаясь в мягкий шелк последней, будто в нежное облако воздушной паутины. Вот теперь мне воистину невероятно кайфово. И не голая, и буквально окутана запахом своего мужчины, еще и рубашкой, которую он совсем недавно носил на себе. По крайней мере, называть себя стукнутой уже не так обидно.

На кухне моей смелости немного поубавилось. Как никак, но контраст между моим вчерашним сюда приходом и сегодняшним разительно отличался, не говоря уже о самом восприятии окружающих вещей, их ауре и о том, что мне больше не нужно бояться к чему-то прикасаться или что-то открывать и включать. Все равно, прямого разрешения рыскать по чужим кухонным шкафчикам или в холодильнике я не получала, но разве меня сейчас этим можно было остановить? К тому же, я все еще хотела пить. Поэтому не обессудьте. В холодильник я все-таки полезла, после чего уже попросту не смогла остановиться. Моя вчерашняя вынужденная голодовка из-за убойных переживаний с не менее мучительными треволнениями не преминула выйти мне боком, а, точнее, заунывным урчанием в желудке и пугающими спазмами дикого голода практически по всей пищеварительной системе. Так что пришлось уже не только искать воду или сок, но и присматривать по ходу имеющиеся в наличии хоть какие-то съедобные продукты, не нуждающиеся в термической обработке.

Первым делом я схватила литровую бутылку с минералкой без газа и, не посмотрев, что она еще была непочатой, просто скрутила крышечку и по привычке сделала несколько больших глотков прямо из горлышка. Потом о чем-то вспомнив, все же решила поискать стакан. Поздновато, конечно, но лучше уж так, чем потом получить нагоняй от помешанного на чистоте и абсолютном порядке Кира Стрельникова.

После чего меня заинтересовал вид и возможные функции просто какой-то нереально огромной кофемашины аж с тремя дозаторами для выхода горячей воды, кофе и молока. И у нее был собственный дисплей с несколькими кнопками, если вспомнить, что на моей в общаге имелась только одна с символичным названием "вкл/выкл".

— Я так понимаю, ты не из тех, кто в гостях терпеливо ждет, когда тебя со всеми позовут к столу, предпочитая едва не с порога лезть в чужой холодильник и… надевать чужие рубашки?

Похоже, я уж как-то чересчур увлеклась изучением чудо-умной машины по имени Йура (успев, правда, сделать себе за это время бутерброд с соленой ветчиной, сыром и свежими овощами и почти умять от него немаленькую половину), что даже не заметила, как в кухню вошел ее официальный хозяин. Я услышала его ироничный вопрос уже буквально над своим затылком, пока с неподдельным интересом наблюдала за двумя струйками свежесваренного экспрессо, стекающего из носиков дозаторов в найденную мною чайную чашку из черного стекла. Были бы вы на моем месте, сами поняли, какое это на деле увлекательнейшее и поглощающее все ваше внимание занятие-процесс.

— И кто тебе разрешал включать кофемашину?

Кажется, я точно погорячилась, когда решилась на совершенно не обдуманный со своей стороны шаг. Мало того, что я чуть было не подскочила на месте от голоса Кира, едва не выронив из руки бутерброд, так еще и принялась хозяйничать на чужой территории с чужими вещами и продуктами.

— У Ксюхи почти такая же, и она меня немножко учила ею пользоваться. Я бы честно, никогда не полезла что-то включать, если бы вообще не знала где и на что нажимать. А будить тебя только для того, чтобы ты сделал мне чашку кофе это немного… жестоко.

Естественно, легче прикинуться невинной пай-девочкой и найти своим безответственным поступкам кучу сомнительных оправданий, чем просто и без лишних пируэтов попросить прощения. Да и в присутствии абсолютно голого Кирилла Стрельникова оказалось не так-то уж и просто и с ответом найтись, и разобраться в собственных мыслях. Про чувства можно и не говорить. Эмоциями меня приложило мгновенно, конкретно, прямо на месте и с обязательной подрезающей слабостью в коленках.

Но, судя по выражению его недовольно нахмуренного и непривычно сосредоточенного лица, я точно сделала что-то не так, еще и не поставив его перед этим заранее в известность. Но он же сам мне отдал дубликат ключей от этой квартиры. А если бы я вчера тут все перепробовала включить и проверить, что да как работает?

— Сомневаюсь, что такая. Но тут я сам виноват. Обычно я сразу говорю своим частым гостьям, к чему они не должны тут подходить и, не дай бог, еще и трогать.

Кир перевел свой насупленный взгляд на кофеварку, проверяя вначале заданную мной команду, после чего подхватил чашку с уже доцеженной порцией экспрессо с крепостью на "два зерна", поднес ее к носу — нюхнул, а потом сделал очень маленький дегустирующий глоточек. Судя по его последовавшей реакции, моя версия по приготовлению "правильного" кофе ему совершенно не понравилась.

— Что и следовало доказать. Ты ни черта не смыслишь ни в настоящих кофемашинах, ни в программных настройках по варке настоящего кофе.

Я чуть было не ахнула от возмущения, когда он сделал шаг к кухонной мойке и выплеснул все содержимое чашки в раковину. Ну это уже ни в какие ворота не лезет.

— Я его для себя варила. Может еще и от бутерброда откусишь? Проверишь соотношения мяса, сыра и помидоров?

— Запросто. — он вернулся ко мне тем же путем, тут же подхватив мою руку с оставшейся частью моего утреннего завтрака и выбрав на глаз свободный от моих пальцев кусочек откусил его, прямо поверх места, помеченного моими жадными зубками. В общем, от данной сценки моя челюсть отвисла окончательно.

Разве что, ответить он смог не сразу, для начала задумчиво прожевав и сглотнув где-то с половину украденного у меня бутерброда:

— Обычный хлебный перекус из закусок, которые принято есть по отдельности. Кстати, это хлеб для тостов, его принято либо подсушивать, либо поджаривать. И, да?.. — он дожевал и проглотил остальное, ткнув с недоверчивым подозрением указательным пальцем в оставшийся в моей руке кусок. — Где ты нашла майонез?

— Среди всяких-черт-ногу-сломит соусов и заправок. Откопала на самых задних задворках. Правда, немного просроченный, но для майонеза это не страшно.