Бастардъ (СИ) - Чекмарев Владимир Альбертович "Сварог" - Страница 15

Состав был готов к отправлению, волхв был готов открыть «Гномьи врата», но сначала мы проводили Аннету. Она легко вскочила на свой ковер, уселась в кресло, помахала рукой и отвернулась, после чего ковер стартовал в открывшийся прямо перед ним портал.

Мы с волхвом и моими офицерами, ехали в выделенном нам Мюллером штабном купе и с интересом слушали его рассказ, перемежающийся с жалобами, на коллег ретроградов из Совета. А бронепоезд, грохоча по стыкам рельс, втянулся в открывшийся за вокзальной стрелкой портал и помчался по туннелям и переездам. Мелькали подземные станции и полустанки, огромные залы и эстакада над бездонными пропастями и проносились иногда под каменными потолками ковры-самолеты со знакомыми ящиками и абсолютно незнакомыми существами, и все это на фоне перемежаемых оттенков «грибного» освещения. Волхв не обманул, на нас никто не нападал, но, тем не менее, я приказал держать РПД наготове, да и старшина-комендант, держал под рукой свой германский ручник переросток. Что интересно, бронепоезд был телефонизирован… В каждом вагоне был телефонный пост, в виде бронированного шкафчика на стене, в котором находился аппарат марки Белл, со встроенным микрофоном, слуховой трубкой, диском и рукояткой динамо-машины.

Заместитель Мюллера, корнет Ван Голлен, гордо объяснил, что телефонизация — это личный проект генерал-комманданта Игла, как и многое другое в армии буров, которые должны гордиться, что этот великий человек воюет на их стороне. И тут как раз зазвучал зуммер телефона. Звонил машинист и докладывал, что газолин в баке локомотива заканчивается, и надо переходить на резерв из грузового вагона. Ефирмар сразу успокоил Мюллера, сказав, что скоро ожидается заправочный полустанок и газолина там хоть залейся, гномы оставили хороший задел, ну а если что, то у нас мол есть маркиз с его способностями, а я пробежавшись по спискам сообщил что с ГСМ на складе напряженка, в ответ на что волхв мне просто подмигнул.

Глава 13. Есаул молоденький

Полустанок с гномами и газолином действительно имел место, прямо из каменной стены пещеры торчала балюстрада, на которой находился домик типа сторожки, торчали абсолютно стимпанковые заправочные колонки и тусовалась пара хмурых гномов. Комендант-старшина сделал нам знак не встревать и приступил к торгу, и как только третий раз прозвучало слово газолин, вспыхнул мой виртуальный дисплей и побежала буквенная строка, дублируемая мелодичным голосом Моны (так я решил назвать этот виртуальный образ, в честь героини пьесы Себастиану «Безымянная звезда» Моны, которая в финале моего любимого варианта пьесы, растаяла среди звезд, виртуальное изображение, я тоже взял из наилучшего прочтения пьесы. Я получил информацию о том, что как только последует мое указание, сотня бочек газолина появятся в моей лядунке. Я картинно подошел к пандусу у которого стоял бронепоезд и легким движением руки выставил добротный штабель дюралевых бочек, увидев этот перформанс, корнет Ван Голлен скороговоркой произнес — «Masеpoeus», что в переводе с Африкаанс означает неприличный аналог названия известного романа Максима Горького.

Так что вопрос с горючкой решился сам собой, а я сделал Моне выговор, на тему более полного и более предварительного предоставления информации о возможностях и гитиках материального снабжения, как в боевых, так и в учебных походах и вообще. На что вместе с дисплеем растаяло и личико Моны, виновато-застенчиво хлопающее красивыми ресницами. Но тут слегка мявкнула «Чуйка», именно в тот момент, когда я заметил ухмылку на лице железнодорожного гнома, а у нормального хомо, это обозначало бы хохот до слез, так что я насторожился и не зря. Когда наш бронепоезд отсигналив густым гудком тронулся в сторону выездной стрелки, то оказалось что выезд закрыт шлагбаумом и самым настоящим красным светофором. А на шлагбаум облокотился самый настоящий казачий есаул, оранжерованый парой молодых гном-девиц, в в обычных гномьих кожаных костюмах, но в казачьих фуражках. А чуть в стороне, в аккуратно выложенном из камней орудийном дворике, стояло два пулемета Максим, первых моделей, на артиллерийских лафетах. Дула смотрели не совсем в нашу сторону, но дирекция была многозначительная. Для разнообразия, у пулеметов (судя по форме) находились моряки Российского Императорского флота. Я скомандовал: «К бою. Без приказа огня не открывать», мой приказ перекликнулся эхом с командой комманданта Мюллера. Мы с ним, плечом к плечу двинулись к шлагбауму откуда на нас с интересом смотрела казачья троица, подойдя ближе я рявкнул: «Я тан маркиз Панцер. Старшего ко мне!». Есаул рефлекторно встал по стойке смирно, и отдал честь, а потом расслабившись и видимо рассердившись на себя за проявленную слабость, с тонкой наглецой протянул, ну так вроде я старший, есаул Мелехов, ну и у водоплавающих есть начальник. Тут к шлагбауму подошел морской офицер с погонами капитана второго ранга и отрекомендовался, Капдва Глебовским, начальником опытовой пулеметной команды Балтийского флота, следующей во Владивосток, для изучения возможности установки пулеметов на мачтах боевых кораблей и дальнейшего испытания оных, идея эта родилась у какого-то гения из под Шпица, наверняка с не маленькими черными орлами на погонах. Есаул, же вез пополнение в Манчжурию, и плюс два пулеметы в свой полк, тоже Максима. Находясь на полустанке возле Байкала, в начале той самой Русско-Японской войны, после яркой зеленой вспышки, три казачьих теплушки и грузо-пассажирский вагон моряков, оказались тут, на запасном пути. Причем хотя исчезали они одновременно, но моряки очутились тут через четыре месяца после казачков. (на этом моменте рассказа Ефирмар заскучал и резко засобирался «попудрить носик» и я поняв что и тут сработал эффект «козы», показал ему кулак, одновременно покачав головой, надеюсь что он проникся воздержаним от экспериментов, по крайней мере до Кимберли). За это время казаки тут прижились, тем более, что в гномьей подгорной деревушке, был переизбыток женского пола и девушки гномы, хоть и были немногим более коренасты чем женщины хомо, но казакам это даже больше нравилось. Посовещавшись с бурами и волхвом, мы решили помочь моим землякам. Эшелон обещали подцепить к монитор-вагену и отложили отъезд до завтра, так как время всеравно не имело тут значения, а по поводу будущей судьбы казаков, решили обсудить все всенародно, на майдане. Так теперь называлась центральная поляна в гномьей деревушке, переименованной теперь в станицу Зимовейскую-Подгорную. Гномам было наплевать на подобные изыски, ибо у их населенных пунктов сроду не было названий, чай не пещеры. А к морякам ключик я сразу подобрал. Я показал им РПД-44 и ДШК, заказав их доставку ослику с тележкой и виртуальным возницей (в виде аватары Карабаса Барабаса, ох бывал Хоттабыч на нашей Земле), а потом на всю команду выделил по АПС в деревянной кобуре, с гордой эмблемой моей дружины, доставленной этой же оказией. Это была кстати одна из хохм Хоттабыча. На японских самурайских шлемах, что он нам выдал со склада, поверх герба Драгонов, была наклепана рубиновая звездочка РККА, времени гражданской войны, та самая с плугом и молотом, при этом подсказав, что для моей дружины и моего будущего баронства, отличным девизом будет «Созидание и Сила». И еще он мне отсыпал в лядунку, аж тысячу кокард-эмблем с встроенным магическим чипом, с помощью которого будет происходить реальная вассальная присяга, исключающая измену (что совсем не отменяло Оммажа). Конечно толерантные критики скажут, что это неприлично действовать таким образом на чужое волеизлияние, но на мой взгляд еще неприличней, когда тебе стреляют в спину и ты ничего не сможешь с этим поделать. Тем более, что я не собирался заставлять своих бойцов, убивать и грабить слепых девочек со спичками, а всего нам всего подпитал требования соблюдения Устава и Присяги.

Ну а морякам я предложил составит алу тяжелого оружия, с перспективой в дальнейшем службе на флоте, который я уверен, рано или поздно у меня будет, ну и по поводу вступления на новое место службы, я всех гардемаринов делал мичманами, кондукторов обер-кондукторами первого класса, а офицеров автоматом повысил на один чин (между нами говоря в своей дружине, я был волен давать даже адмиральские звания).