Слуга Дракона - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 18

Странная улыбка скользнула по его губам.

– Забавно, однако, что ты упомянула Мостовой Округ. Мне как раз снился мост, когда вы меня разбудили. Мост и какой-то человек по имени Ансалем…

– Ансалем? – встрепенулась Теноктрис, лицо ее оживилось. Раньше она вполуха прислушивалась к дискуссии, но тут Гаррик почувствовал ее напряжение. – Ты имеешь в виду Ансалема Мудрого?

Гаррик кивнул, чувствуя сухость во рту.

– Да, именно так он представился, – подтвердил Гаррик. – и еще сказал, что город, в который я попал во сне, назывался Клестис. И я думаю… – Он снова откашлялся. – … думаю, он маг.

Теноктрис кивнула и собиралась что-то сказать, но прежде, чем она заговорила, на Гаррика обрушился поток воспоминаний – не его собственных, а тех, что впустил Карус, будто распахнув окно в память юноши.

Корабли и лодки выстроились в два ровных ряда вдоль пристаней, виденных Гарриком из окна в покоях Ансалема. Флаги реяли на мачтах и флагштоках. Ликующие толпы на палубах махали флажками, приветствуя трирему Каруса, короля Островов.

– Мне довелось однажды побывать в Клестисе с посольством, парень, – поведал Карус. – Это случилось осенью того года, когда я утонул. Тогда я думал: приехав и лично поговорив с Ансалемом, я уговорю его прийти мне на помощь. «Помоги королевству» – вот что я сказал ему, и в этом, конечно, была доля правды. Только, к несчастью, в те времена я еще не умел отличать собственных желаний от нужд Королевства.

Вдоль бульваров, во сне Гаррика превратившихся в руины, выстроились радостные горожане в полосатых одеждах. Солнечные блики на металлических фасадах наполняли город ослепительным сиянием ярче моря, замирающего вокруг корабля в полуденный штиль.

Карус шагал с двумя десятками моряков со своего корабля. Остаток экипажа триремы – две дюжины матросов, управлявшихся со снастями, и сто семьдесят гребцов – остался в гавани.

Моряки, исполнявшие роль почетного караула, носили вышитые туники вместо доспехов, но имели при себе мечи. Они были единственными вооруженными людьми в толпе, а возможно и во всем городе.

– Магия Ансалема возвеличила Клестис, – рассказывал Карус. – Его жители обеспечивали себя сами и жили в сотни раз лучше, чем где бы то ни было еще. Дома возводились очень быстро – за одну ночь, и каждое утро заставало городские улицы в полной чистоте.

Карус со своей охраной не стали подниматься по круглой лестнице-башенке, а приблизились к самому входу во дворец. Юные девушки в пастельных платьях теснились в дверной нише, хихикая и бросая цветочные лепестки в сторону вооруженных мужчин. Однако дверь позади них не открывалась.

– Ансалем был великим магом, – мрачно продолжал Карус, – и великим правителем, хотя официально среди жителей Клестиса он никакого титула не носил. И он наотрез отказывался иметь дело с каким-либо насилием.

Пожилой мужчина в тунике из выбеленной шерсти – невзрачный наряд для богатого Клестиса – протиснулся сквозь толпу девушек, почтительно поклонился Карусу и что-то шепнул ему на ухо, не обращая внимания на мрачные взгляды моряков. Карус коротко кивнул и расстегнул длинный двойной язычок пряжки на перевязи меча. Седовласый капитан стражи горячо запротестовал, но Карус жестко взглянул на него и проронил всего лишь одно слово. Капитан и его подчиненные замерли.

Карус протянул перевязь с мечом придворному – тот отпрянул, словно король сунул ему в руки гадюку. Тогда Карус передал оружие своему капитану.

Дверь отворилась, и девушки расступились, по-прежнему хихикая. Пожилой придворный проводил Каруса во дворец.

На те деньги, что стоила отделка любого дома в Клестисе, я мог бы построить большой флот в две сотни боевых кораблей, – вспоминал Карус. – Или взять хотя бы жесть на крышах – средства на содержание одной такой крыши позволили бы содержать экипаж в течение года… Меня трясло от одной только мысли о магии, но я вынужден был притворяться, что не догадываюсь об источниках богатства города. Ведь против волшебства я не мог ничего поделать.

Дворцовый вестибюль был лишен окон, но неизвестно откуда поступал свет, который свивался бледными лентами в высокие арки. Сводчатый потолок украшали сцены сельских праздников: веселые крестьяне танцевали, состязались в беге, борьбе и метании камня.

Воспоминание – теперь уже лично Гаррика – заставило его глаза наполниться слезами. Он тосковал по тому миру, который покинул навсегда. Но юноша напомнил себе, что жизнь в родной Барке отнюдь не являлась бесконечным праздником… А без Гаррика и его друзей скоро может не остаться радости ни в одном уголке Островов.

Семеро магов в балахонах, расшитых символами Древней Вязи, поджидали Каруса в сводчатом зале. Слуги и обычные придворные отсутствовали. Делегацию магов возглавлял человек неопределенного пола. Несмотря на то, что тот был абсолютно лыс, Гаррик рискнул бы все же назвать его юношей… хотя, возможно, перед ним стоял бесполый скопец.

Глава кивнул королю вместо поклона. Он повернулся и повел Каруса к лестнице, которую скрывала колонна из халцедонового монолита: три переплетающихся столба, похожих на ствол смоковницы. Остальные маги, четверо мужчин и две женщины, безмолвно шли сзади, словно пажи, несущие длинный шлейф за своей госпожой.

– Никто и никогда не называл меня трусом, – сказал Карус. – Но я бы охотнее взял полную горсть пауков, чем пошел куда бы то ни было в компании этих семерых.

Лестница делала десятки витков по пути на крышу здания. Ступени и перила были из застывшей смолы. Полосы света просвечивали сквозь камень, освещая кристаллы голубого, пурпурного и белого кальцита размером с человеческий кулак. Мягкий камень светился, будто его полировки никогда не касалась человеческая нога.

Их восхождение закончилось возле приемной залы – той самой, где Гаррик повстречался с Ансалемом в своем сне. Бледный, как мертвец, привратник сидел на табурете, держа на коленях двухлетнего мальчика. Он тут же встал, едва Карус и маги вошли, и опустил улыбающегося мальчика на пол возле себя. На цепи, обвивавшей шею привратника, висел диск с отверстием, по краю которого бежали солнечные лучи.

Человек был не менее семи футов ростом, тощий, но на руках и ногах бугрились мышцы. Хотя привратник и не носил оружия, Гаррик не взялся бы с ним бороться. Пожалуй, даже Кэшела бы такая перспектива устрашила.

Привратник сверлил Каруса взглядом, проницающим в самую душу, – как никто другой в этом оплоте миролюбия. Глава магов обронил короткий приказ, но привратник не обратил на него внимания. Он отошел назад и задал вопрос через зарешеченное окошко. Судя по всему, ответ был положительный, потому что мужчина отодвинул засов и отворил дверь.

Малыш стоял, выпрямившись и держась за стену двумя руками. Он широко улыбался королю.

Карус вошел внутрь один. В дверях он остановился и поклонился привратнику.

Его звали Кастиган, – неожиданно сказал Карус, – я спросил позже. Так вот, поглядев на Кастигана, я понял: Ансалем отнюдь не дурак, несмотря на все свои мирные устремления.