Поручик Митенька Ржевский (СИ) - "Violetblackish" - Страница 20

— На равных… помнишь? — обожгло ухо его горячее дыхание.

Я помнил. И все понимал прекрасно. Он мне уступил, и теперь наступила моя очередь решать, на что я готов пойти и могу ли ему сдаться. Я сцепил зубы. Как там говорят? Один раз не пидорас? Поручика Ржевского не существует, и завтра я забуду эту ночь навсегда. Я сглотнул ком в горле и медленно кивнул. В конце концов, это было справедливо. Горячая рука неторопливо и сильно прошлась по моему боку и замерла на бедре. Я выдохнул и покорно прогнулся. Назумовский потянул рубашку с моих плеч и неожиданно нежно потерся небритой колючей щекой по лопатке. Прижался лбом, носом, губами. Я уткнулся в подушку и сам раздвинул бедра, чувствуя, как тут же между ягодицами скользнула скользкая от масла рука князя и его настырные пальцы растянули мое нутро. Было терпимо. Никакого дискомфорта я не почувствовал, но и кайфа особого не испытывал. И чего там разговоров про эту простату-о-о-у-у! Ох, как же меня выгнуло в тот момент, когда пальцы проскользнули чуть глубже и поджались! Уж в этом-то, видать, Назумовский знал толк. Я снова стиснул зубы. На сей раз, чтобы позорно не застонать, когда пальцы во мне задвигались, проезжаясь именно там, где надо и как надо. Я не сдержался и тихонько застонал, а затем сделал уж совсем невозможную вещь — двинул бедрами блядски, плотнее насаживаясь на пальцы Назумовского. Последнее не осталось для него незамеченным. Он довольно-облегченно выдохнул мне в ухо:

— Сейчас все будет, мой хороший…

Я открыл рот, чтобы возмутиться на «хорошего», но в этот момент пальцы из моей задницы исчезли, а потом меня основательно расперло настырным горячим членом, и не успел я охнуть, как он забрался в меня на добрую половину. Ну вот и все. Поздно пить боржоми. Кстати, было вполне приемлемо. Возникло такое ощущение, что Митенька-зараза прямо-таки создан, чтобы быть сладким пассивом. Назумовский глухо застонал за спиной, сжал бедро стальным хватом и принялся натягивать меня на себя. Я обхватил подушку и приготовился терпеть, но тут он поменял угол проникновения и я снова чуть не взвыл. Ведь кончил же только что! По телу прогнало тягучей волной подступающего удовольствия.

— Давай, не стесняйся, — хохотнул мне на ухо князь, и я зарычал от бессилия. Головка члена снова проехалась по простате, и я погасил стон в спасительную подушку, но Назумовский рывком отправил ее на пол, а за ней и одеяло до кучи. Поддернул меня к себе, прогнул в лопатках и принялся вбиваться под тем самым кайфовым углом и с той же тягучей амплитудой. Я кусал губы и скреб ногтями по простыне. Увесистый шлепок по заднице обжег меня неожиданно и сорвал окончательно с тормозов.

— Давай! — властно скомандовал Назумовский, и я сдался. Первый стон — пошлый, низкий, хриплый — сорвался с губ, и уже через минуту я подвывал под князем на все лады, подмахивая ему как заправская шлюха.

«Это не я! Это чужое гадское тело с его похотливыми инстинктами! Это закончится, и я никогда об этом не вспомню!» — успокаивал я себя, слыша словно в записи собственные похотливые стоны, влажные шлепки бедер о задницу и хриплое жадное дыхание князя за спиной. Его рука нырнула под мой живот, смыкаясь на члене и передергивая, и по телу прогнало огненным вихрем удовольствие такой силы, что у меня наконец выбило пробки и выключило на хер. Последнее, что я чувствовал, это как меня накрыло теплой тяжестью чужого тела. Ну и слава богу…

***

— Ох, прости меня, Варвара, за грехи мои тяжкие! За то, что козу твою потравила, за то, что в молоко плюнула, за то, что петуха твоего лучшего выкрала из курятника…

— Бог простит, и я прощаю… и ты меня прости, Настасья… За то, что оглоблю на твоей телеге подпилила, за то, что сено твое подожгла, за то, что с мужем твоим любилась, покудова ты на базаре моими яйцами торговала…

Я вынырнул из сна, как из самого дикого и страшного кошмара, не понимая, ни где я, ни кто я. Митенька? Ржевский? Александр Заболоцкий? И кто такие Варвара с Настасьей, которые, судя по визгам, шипению и прочим непотребным звукам, после извинений перешли к потасовке прямо под окнами спальни князя.

Через секунды все стало на свои места. Прощеное воскресенье. Какие-то две визгливые бабы дрались на улице, а Петербург приходил в себя после пьяного угара сытой Масленицы. Завтра начинается Великий пост. Самое время покаяться. Я оглянулся: рядом, по-хозяйски накрыв меня рукой, мирно сопел Назумовский. Постель была в беспорядке, одеяла и подушки сброшены на пол, там же валялся мой мундир и прочие детали туалета. Меня обожгло волной стыда. Пора было заканчивать этот балаган. Я аккуратно выскользнул из-под руки князя, тихо собрал вещи и направился на цыпочках к дверям, как вдруг поддался неожиданному порыву. Подошел к постели и зачем-то поцеловал Назумовского в плечо. Попрощался так нелепо, что ли? Его ресницы тревожно затрепетали, но на мое счастье он так и не проснулся.

— Прости меня, князь… Ох, прости, — шепнул я беззвучно и, не оглядываясь, покинул комнату. Спустился по темной тихой лестнице, ослеп от яркого света на улице и пошел прямиком к Неве. С поручиком Ржевским пора было кончать. Я скомкал и запустил в прорубь ненавистный мундир и подождал, пока тот набухнет и пойдет ко дну. Ну вот и все. Ничего не было. Не было!

Комментарий к 11. Ничего не было!

https://imageup.ru/img248/3812654/mycollages.jpg

https://imageup.ru/img275/3812686/mycollages.jpg

https://imageup.ru/img58/3812717/mycollages.jpg

========== 12. Фамильная ценность ==========

— Обездашков! Вы бы прекращали делать упражнения в гимнастической зале! На вас платье скоро лопнет! — проворчал красный от натуги Рязанов, пытаясь стянуть шнуровку на моей сильно раздавшейся спине. — Вы же на спектакле в него просто не влезете, если так пойдет! Да и где вы видели Сюзанну с бицепсами?!

— А нечего было меня на роль служанки пихать! Вам-то самому роль графа досталась! — проворчал я злорадно. Остервенело почесал под кудрявым париком стриженую голову и упрямо сжал в кулаке что-то вроде эспандера, а точнее, небольшой кожаный мячик. Патронаж военного училища отличался огромной выдумкой и фантазией, и творческие идеи из него сыпались как из рога изобилия. Не успел отгреметь бал-маскарад, как поступила новая идея. Поставить в училище «Женитьбу Фигаро» Бомарше. И, естественно, меня как самого мелкого и слащавого юнкера определили на роль Сюзанны и обрядили в платье. Я же, в свой черед, делал все, чтобы не походить на плаксивую милашку, и в последнее время знатно раскачался, используя тот нехитрый инвентарь, который был в моем распоряжении. Теперь костюм милой служанки едва сходился на спине, грозя вот-вот треснуть по швам, но меня это совершенно не волновало. Я перекинул мяч в другую ладонь и продолжил остервенело сжимать его, вновь погружаясь в свои мысли. А подумать мне было о чем.

Со злосчастного венчания на Масленицу прошла целая неделя, а ничего не происходило. Хотя по сути я и не понимал, что именно должно произойти. Жизнь в училище протекала обособленно от внешнего мира, если не считать увольнений, последнее из которых я использовал для того, чтобы окончательно решить вопрос с женитьбой князя на Митеньке. И теперь я места себе не находил в ожидании не пойми чего, задницей чувствуя… Ох, чего я только не чувствовал своей саднящей задницей. Если не вдаваться в подробности, чувствовал я себя весьма дерьмово. И дело было не в том, что первые несколько дней после «брачной» ночи я на стул садился бочком. Гораздо сильнее задницы ныло то, что нормальные люди называют совестью. А попытки затолкать в дальний уголок памяти венчание с князем с последующим постыдным кувырканием в постели, где я подвывал под «мужем» не хуже изголодавшейся гиены, привели к обратному результату. Стоило закрыть глаза, как воспоминания одно хуже другого обжигали кипятком. И самое страшное из них было, как ни странно, вовсе не секс, и не реакция чертова чужого тела на него. Самым страшным оказалось другое.

— Обездашков! Вам плохо? Вы краснее свеклы! Шнуровку туго затянул? Я сейчас! — бедный Рязанов засуетился вокруг меня, пытаясь освободить от ненавистного платья, списав на него мой красный цвет лица, но я надавал ему по рукам. Уж больно смахивало на приставания. Рязанов вспыхнул и тоже полез с кулаками, и через секунду мы уже толкались, готовые устроить драку на ровном месте. Не знаю, что двигало Рязановым, а мне тупо хотелось, чтобы кто-то вломил мне в челюсть, хоть частично переключив мои мозги на другое. Рязанов был раза в полтора крупнее меня, так что шансы оказаться уделанным у меня были приличными.