Я был нищим — стал богатым. Прочитай, и ты тоже сможешь - Довгань Владимир - Страница 31

Я думал, что уйду с завода, запущу сейчас крутой бизнес, буду зарабатывать деньги, покупать дорогие подарки своим близким и родным, и они будут восхищаться мной и уважать меня. Скажут: «Да, мы были не правы, когда отговаривали тебя уйти с завода. Ты молодец. Стоящий, толковый парень, а не болтун, пустомеля. Мы тобой гордимся». Это были только мои мечты.

Получилось все по-другому: я неудачник, я потратил кучу денег, которые зарабатывал, проводя занятия по карате, влез в долги, которые нужно сегодня отрабатывать, и мне было стыдно даже поднять глаза и посмотреть на своих близких. У меня было такое ощущение, будто я стал меньше ростом, я загнулся, я осунулся, я постарел. В мозгах у меня крутилась одна мысль: «Я неудачник. Я идиот. Я бездарь. Я опозорил себя. Я не добился успеха. Я потратил все свои деньги и даже своим близким не сделал никаких подарков».

Так я ходил несколько недель, подавленный и разбитый. Я старался не думать о своей машине, о своем кооперативе, я старался выложить все свои силы на занятиях по карате и нагнать вечерний институт, который я на несколько месяцев совсем было забросил. Зачем мне нужен был диплом, я не понимал. Но столько сил, труда отдать высшему образованию, и уж последние месяцы нужно было как-то добить. Унижение, боль, ощущение нереализованности угнетало меня каждый час, каждую минуту приносило страдания и боль.

Моя машина была для меня тем же самым, что для матери родить ребенка. Это действительно так. Это духовный, это интеллектуальный ребенок, который значил для меня в тот момент больше, чем моя жизнь. И представьте, что при родах ваш ребенок погибает. Какое горе, какую боль будет испытывать мать! Мои ощущения были такими же. Я столько его рожал, я столько приложил сил, я засыпал с мыслью о своем ребенке, я просыпался, брал ночью карандаш и рисовал эскизы, я рассчитывал, я чертил, я консультировался, я собирал все по винтику, по проводочку для того, чтобы родить своего ребенка. И вот смерть. Вот коллапс.

Но больше всего меня добивали усмешки моих друзей и знакомых. Все посмеивались надо мной: «Ну что? Стал богатым? Заработал себе деньги? Говорили мы тебе, что ты занимаешься ерундой, говорили мы тебе, не делай этого, не уходи с завода». Естественно, родные и близкие не смеялись, они просто жалели меня, но эта жалость просто унижала меня и добивала еще больше, чем насмешки моих друзей.

Тогда мне казалось, что это самая страшная боль, которую я испытывал за свою жизнь. Тогда мне казалось, что для меня уже больше никогда в жизни не будет ни одного светлого дня. Тогда я был абсолютно уверен, что я на самом дне пропасти, из которой мне не выбраться. Тогда мне казалось, что у меня нет ни одной соломинки, за которую я мог бы выкарабкаться из этого страшного дна.

Я еще не знал, что впереди меня ждут еще более сильные, страшные испытания. Не знал, что боль бывает намного сильней, и разочарования бывают намного сильней. Если бы я знал, что придет день, когда я буду должен больше 20 миллионов долларов, я бы просто смеялся над своими тогдашними передрягами! Но будущее закрыто от нас туманом и беспроглядной тьмой.

Несмотря на боль, разочарование и полный тупик у меня в голове все крутилась сказка о бароне Мюнхаузене. Именно в этот момент этот удивительный, веселый мультяшный герой стал для меня примером для подражания. Безвыходных положений нет. Всегда можно вытащить себя за косичку из болота. Смешно, может быть. Наивно, безусловно. Но в тот момент меня это спасло — безвыходных положений нет. Хватит киснуть, хватит стонать, начинай думать, ты все равно найдешь выход.

Я постоянно себе повторял, как зомби, одну и ту же фразу: «безвыходных положений нет, безвыходных положений нет, я найду выход». Не верил, а повторял. И на уровне подсознания, на уровне интуиции я неожиданно нашел формулу выхода из кризиса.

Однажды в зимний, пасмурный день я сидел в своем стареньком «жигуленке» и размышлял. Я ждал своего друга, барабанил пальцами по рулю автомобиля, смотрел, как работают щетки, наслаждался теплом салона и в который уже раз перебирал в голове всевозможные способы добычи денег.

И вдруг меня словно осенило: я вдруг нашел выход. Меня как будто шарахнуло током. Эврика! Я знаю, где взять деньги, я знаю, как подняться в жизни, я знаю, как вырваться с этого проклятого дна.

Я издам книгу по карате. Я почему-то был уверен, что это сработает. Я никогда не издавал ни одной книги, по русскому языку у меня всегда были одни колы и двойки. На одной странице я всегда делал не меньше двадцати ошибок, я считал себя абсолютно бездарным человеком. Но я знал, что такая книга будет пользоваться бешеным спросом.

В тот момент тяга людей к карате была просто огромна. Но не было сколько-нибудь стоящей литературы, методики. Свои знания мы собирали по крупицам. Придешь или приедешь в какой-нибудь город на тренировку, в каком-нибудь полуголом подвале потренируешься с ребятами, и вдруг видишь какой-то прием, вдруг ты ловишь обрывок фразы или кто-то делится опытом, который он получил от человека, который знал человека, который дружил в свое время с каким-то китайцем или японцем. Мы записывали все это в школьные тетрадочки, мы хранили этот опыт, как святая святых, песчинка к песчинке.

Я подумал, если это является действительно дефицитной информацией, если столько людей занимается карате, им же нужны такие знания, и они готовы будут заплатить за это деньги. Эврика!

Мы напишем книгу по карате.

Но сам я этого сделать, естественно, не мог. Я знал, что нужно написать, я знал, какие главы должны быть, какие приемы мы передадим в этой книге. Но я никогда не писал раньше книг. Поэтому я собрал команду своих преподавателей клуба «Будо» и каждому дал задание: «Ты разрабатывай эту главу, ты разрабатывай эту, а я буду разрабатывать эту». Встал вопрос об иллюстрациях — многие приемы и удары невозможно объяснить словами, их надо показывать. Здесь я поступил очень просто. Взял примитивный фотоаппарат, и Максим Сурнов — мой друг и ученик, продемонстрировал их перед объективом. Затем эти фотографии я отдал художнику, и он, ничего при этом не понимая в карате, нарисовал картинки, по которым можно было разобраться, как наносить удар, как защищаться, какие есть стойки, какие есть каты и кияны. В общем, дело пошло.

Но пошло оно слишком медленно, сроки срывались, переносились, каждый приводил в оправдание тысячу причин: семья, дети, жена, работа. К намеченному сроку книга все еще не была написана. Меня это разозлило. Я понял, что мы упускаем шанс, я понял, что моя мечта о возрождении ускользает буквально из моих рук. Нам помог случай. У Саши Булдынского мама уехала на неделю к своим родственникам, а у него была роскошная трехкомнатная квартира.

Я собираю свою команду и говорю: «Так, ребята, переходим на военное положение. В субботу и воскресенье мы все закрываемся в этой квартире, берем с собой еду, берем то, что нам необходимо для работы, и никто не выйдет из этой квартиры, пока мы не закончим эту важнейшую для нас книжку. Всем понятно?» Понятно было всем.

Мы собрались на этой квартире и принялись творить. Изредка кто-то из нас выползал из своего угла и требовал немедленного общего обсуждения темы. Тогда мы собирались на мозговой штурм и, бывало, менялись главами. Я координировал работу каждого своего тренера. Саша Булдынский лихорадочно отстукивал одним пальцем на доисторической машинке готовые страницы. Все мы дружно отпахали два дня и две ночи. Когда наступило утро понедельника, книжка была готова.

Для меня тогда казалось, что в жизни наступил праздник. Мне казалось, что все, я поймал Бога за бороду. Вот она — удача, вот оно — богатство. По моим расчетам себестоимость книги составляла что-то около рубля, а продавать мы ее планировали за 16 рублей. Согласитесь, хорошая наценка — в 16 раз! Такие тогда были цены на рынке, не мы их создавали, не мы их придумывали.

Взяв нашу рукопись в охапку, я стал методично обходить все типографии, но везде мощности оказались загружены. Нам же эта книга нужна была срочно. И вот последний мой шанс. При Волжском автомобильном заводе была своя маленькая типография, где печатались каталоги, инструкции и рекламные проспекты. Я подхожу к директору типографии, замечательному, пожилому, мудрому человеку — и мне удается договориться напечатать сорок тысяч экземпляров этой книги. Из этой типографии я вылетел как на крыльях!.. Я не шел, а парил над землей. Я решил первую задачу — создал книгу. И решил вторую задачу, не менее важную — договорился напечатать эту книгу, причем без копейки предоплаты.