Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie" - Страница 121

Такой нежный поцелуй становился все более требовательным. Казалось, что горели не только они, но и воздух вокруг накалился. Малфой в спешке стягивает галстук и бросает его на пол, расстегивая верхние пуговицы на своей рубашке. Решив, что Гермиона тоже задыхается, он помогает стянуть ей кофту, оставляя девушку в простеньком черном бюстгальтере.

– Да что ты творишь, Малфой? – задыхаясь, спрашивает гриффиндорка.

Она стоит такая беззащитная возле стены, прикрывая грудь ладонями, и смотрит на него, словно он ее обидел. Если бы она сказала твердое “нет”, если бы убежала от него, то не случилось бы то, что случилось.

Вместо ответа он целует ее. Опять сносит голову, сердце бешено стучит под ребрами, будто ломая их, а все тревожно-пессимистические мысли вылетели. Было легко и просто. Это было так правильно, хотя все было чертовски неправильно.

Она не должна была запускать свою ладонь в его уложенные волосы, и тем более она не должна была притягивать его лицо к своему и целовать его губы. Она не должна была цепляться за него, и уже тем более не должна была сама закидывать ноги на его талию.

Он должен был остановить ее сразу же, в особенности ее губы. Он должен был ослабить ее хватку, особенно ног, что уже покоились на его бедрах.

Но это было так необходимо, что было правильно.

Перед Малфоем встал трудный выбор – они находились ровно посередине. Четыре метра до его спальни, столько же – до ее. А он целовал ее шею, и не знал куда повернуть. Разум подсказывал, что назад.

– Грейнджеееер, – прерывается он. Но уже она затыкает его поцелуем, так и не узнав, что назад пути не будет.

Чтобы закрепить победу, он решает переспать с ней в ее же комнате. Малфой полностью уверен, что как только он ее трахнет, она перестанет ему везде мерещиться, перестанет сниться, а девушке останется лишь вспоминать о нем, как о лучшем мужчине в ее жизни. Да, эта комната станет ее проклятьем. Малфой уже видел, как она будет ворочаться в кровати, метаясь из стороны в сторону, как это делал он.

Но Малфой откинул прочь моральную сторону данной ситуации, поскольку сейчас это было неважно, ведь ее бедра прижимались к нему. Что-то пробормотав, он лишь удобнее перехватил ее, прижав крепче. Девушка ойкнула, когда почувствовала силу его желания, но дверь ее комнаты уже бесповоротно захлопнулась за ними.

Звук, с которым дверь закрылась, вывел Гермиону из такого сладкого забытья. Девушка очнулась и стала протестовать. Но Драко прислонил ее к стене, и, прошептав «Поздно», продолжил целовать ее, сминая губами все протесты, выкидывая все мысли из головы, пробуждая в девушке огонь желания, которым уже сам был полон.

Ее сдерживаемые стоны лишь распаляли его. Парень держался как мог, хотя был уже на грани. Не размыкая губ, он осторожно шагал спиной назад, к кровати. Так же медленно он присел на нее, удобно поместив девушку на своих коленях. Гермиона неловко поерзала, у нее не было еще таких тесных контактов с противоположным полом, тем более в такой распутной позе. Если бы ей кто-то раньше сказал, что она будет в лифчике сидеть на мужских коленях, да еще и на коленях Малфоя, она бы его прокляла. Но сейчас это было реально.

Парень смотрел на нее слегка затуманенным взглядом, стараясь не накинуться на нее, как голодный на кусок мяса. А Гермиона все никак не могла понять, почему он медлит. «Святой Мерлин, – думала девушка, – он ведь не ждет, что я сама возьму и…» – она даже потрясла головой от ужаса. Гермиона вновь неловко поерзала, чем вызвала у парня стон, который он не успел подавить.

– Тебе неприятно? – обеспокоено спросила она, продолжая елозить.

– Черт, Грейнджер, – проговорил он сквозь плотно сжатые зубы, – если ты продолжишь делать так, то все закончится, не начавшись.

– Что? – не поняла девушка.

– Блять, – спрятал он лицо в ее ключицах.

Он молчал, пытаясь собрать мозги в кучку, а Гермиона никак не могла понять, почему Драко замер. Он крепко сжал ее бедра, чтобы девушка не двигалась, и тяжело дышал в ее шею. Она думала, что снова сделала что-то не так – не так посмотрела, не так потрогала. Единственное, что признавала Гермиона – она ужасно поступает по отношению к Теодору, но об этом она не хочет думать сейчас. Завтра, после завтра, никогда, но только не сейчас.

Как это ни странно, но Малфой тоже думал сейчас про Нотта. Он проигрывал в голове различные варианты дальнейших событий и пришел к мнению, что такая правильная Гермиона рано или поздно расскажет об этом инциденте Тео, и совсем неважно, остановятся ли они сейчас или зайдут дальше. И тогда Драко решил, что если Нотт ему и сломает нос, так за дело.

Его язык нежно провел по девичьей шее, дерзко лизнул ухо, выдернув девушку из ее грустных воспоминаний и вызвав хриплый стон, который Драко поспешил поймать своими губами.

Они целовались, как в последний раз, будто завтра для них не настанет. Малфоя, безусловно, прельщал жесткий, почти животный секс, но с ней ему захотелось по-другому. Не хотелось ставить ее в один ряд со случайными девками. Но вот она снова что-то простонала, похожее на его имя, и мужские, почти первобытные инстинкты взяли вверх. Ему захотелось пометить ее, чтобы завтра все знали, что она его.

Поцелуй стал собственническим. Не целовал – кусал ее губы. Его язык грубо вторгался в ее рот, творя там что-то невообразимое. А затем он заигрывал с ее языком, вынуждая девушку отбросить всю скромность, и проникнуть к нему в рот. Это вызвало полустон Драко.

Ее губы были искусаны, а горло охрипло от стонов, но ему было этого мало. Хотелось больше, сильнее и глубже. Мгновение, и девушка уже не гордо восседала на его коленях, запрокинув голову назад, а оказалась под ним, беспомощно обхватив его ногами.

Он возвышался между ее раздвинутых ног, смотря на гордую красавицу, что все еще стыдилась его. Малфой прекрасно знал Теодора, поэтому не понимал, почему Гермиона краснеет и отводит глаза, встречаясь с его возбужденным взглядом. Малфой стянул свою рубашку через голову, благо минутами раньше расстегнул верхние пуговицы. Он усмехнулся, когда девушка окинула его голый торс восхищенным взглядом. А затем она задержала взгляд на его левом предплечье.

«Определенно, – подумал Драко, – некоторые вещи никогда не меняются». Парень даже хрипло рассмеялся, а затем не задрал, а стянул с нее юбку. Было в этом что-то безумно сексуальное, когда он раздевал девушку, словно оголяя ее душу. Юбка была брошена на пол, к его рубашке. Драко нежно поднял ее ноги – одну он закинул на свое плечо, а вторую принялся целовать, начиная с коленки, оставляя при этом влажный след на ее бедре.

– Что же ты делаешь? – спросила она.

– Неужели Нотт тебя так никогда не ласкал? – неверяще спросил он.

– Нет, – жалобно проскулила Гермиона, когда почувствовала его дыхание между своих бедер.

Она сама не поняла, когда он успел это провернуть, но ее трусики уже болтались на одной ее ноге. Его язык так уверенно скользил по ее промежности, что Гермиона решила не продолжать свои размышления о том, где и как Малфой набирался опыта. Ход ее мыслей прервал ее же собственный стон. Она ерзала, извивалась и стонала, а он лишь крепче держал ее за бедра, не осознавая, что уже утром тут будут синяки от его хватки. Гермиона чуть не сорвала себе голос, когда он ввел в нее палец, а когда ввел второй, то ей показалось, будто она умерла. А когда он согнул их, девушка была уверена, что рай очень похож на белобрысого парня. Оргазм пришел слишком быстро, не дав в полной мере познать прелести орального секса, но Драко не остановился, а всего лишь сбавил напор своего языка и натиск рук, держа девушку на грани удовольствия.

Словно в тумане, она расслышала звук расстегивающейся ширинки, но сил не было, чтобы ему и слова сказать. Он по-прежнему нежно теребил ее клитор, увлекая ее еще дальше. А вторая рука парня надрачивала член. Нет, он не нуждался в дополнительной стимуляции и был уже готов вколачиваться в нее, но так хотелось растянуть этот момент, поэтому он держал себя в руках в буквальном смысле этого слова. Он храбро держался, не набрасываясь на нее, но она неожиданно прижала его голову к своей промежности. И он больше не смог… Малфой был готов поклясться, что даже священник уже давно бы не смог, а он еще держался. Парень чувствовал, как напряглись ее мышцы, поэтому со стоном оторвался от нее.