Забудь обо мне (СИ) - Субботина Айя - Страница 19

После того проклятого вечера в клубе я пытался понять, зачем это сделал, ведь знал же, что она долго не будет одна и что в ее жизни периодически появляются мужики, с которыми она сначала практически неразлучна, а потом не знает, как отделаться. Даже и не ревновал особо, потому что, в отличие от малолетки, понимал, что она снова вляпалась не в свой вариант. Но этот ее новый мужик — он был явно из другой категории.

Плюс я злился на нее, как дурной, потому что игнор она так и не сняла, и у меня пропала хотя бы формальная возможность поддерживать с ней контакт и держать руку на пульсе.

В общем, меня тупо понесло.

Зато получил урок на всю жизнь — никогда не надо забывать с кем имеешь дело. Разницу в возрасте соплей не перешибешь, и даже у умненькой Алисы в ее двадцать четыре все равно в голове ветер. А там, где у женщины в башке сквозняки — у мужика начинается геморрой и простатит.

Я защелкиваю часы на запястье, одергиваю пиджак и выхожу из дома.

Мила подъедет уже в ресторан — мы так говорились. Хоть она и помогала все организовать, виделись мы всего пару раз по полчаса, и я сразу дал понять, что не настроен выяснять отношения. И она даже не возражала, что во избежание не нужных ни одному из нас иллюзий будет лучше, если все останется как есть. В подвешенном состоянии.

В ресторане заказан весь зал и, когда я приезжаю, Мила в компании администратора делает последний «пробег» по меню и делает последние указания. Все будет совсем не торжественно, но жена хочет показать, что старается так, чтобы если вдруг меня пожалует поздравить сам Владимир Владимирович — никто не ударит в грязь лицом.

Сегодня она принарядилась максимально эффектно: платье, туфли, прическа, яркий макияж. Что бы там между нами ни было, будь я просто одиноким мужиком — я бы шею свернул вслед этой женщине. Так если подумать — что еще надо? Любят, в тонусе держат, мозги — буду честным — почти берегут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Привет, — Мила отпускает администратора и идет ко мне. Останавливается, оценивает мой вид, протягивает руку и смахивает несуществующую пылинку с футболки на моей груди. — Ты никогда не любил рубашки.

— Отлично выглядишь, — говорю нейтральное и обезличенное. Взглядом оцениваю зал и сервировку, маленький оркестр, который как раз репетирует какие-то миниатюры. — Спасибо, я бы без тебя точно не справился.

Она довольно улыбается, собирается сказать еще что-то, но ее речь прерывает появление первых гостей. С моего молчаливого согласия она берет меня под руку, и мы выходим им навстречу.

Через пару часов веселье в разгаре.

Мне уже чего только не нажелали — денег, здоровья, стать президентом.

Улыбаюсь, благодарю, делаю вид, что выпиваю, а сам лениво потягиваю все тот же, самый первый за весь вечер, коньяк.

Заяц не пришла.

Что и следовало ожидать, как говорится.

Зато Мила как-то незаметно подсела ближе и периодически, когда я говорю какую-то шутку, кладет свою ладонь поверх моей.

Я знаю, что сегодня проведу ночь с ней.

Не у себя на холостяцкой квартире — туда нет хода ни одной женщине — а, скорее всего, в какой-то гостинице. Мила любит устраивать примирения «чтобы как в молодости». Возможно, после этого у наших отношений снова откроется второе дыхание (уже которое по счету?). Возможно, в этот раз период «разгоревшегося пожара любви» продлится дольше обычного, потому что я никогда раньше не уходил так радикально и надолго.

Но, бля…

— Все хорошо? — Мила прижимается к моему плечу и, поворачиваясь так, чтобы слегка касаться губами моей щеки, шепчет: — Пригласишь потанцевать?

— Ноги же оттопчу и попорчу твои любимые туфли, — пытаюсь свести все к шутке, но все-таки встаю и протягиваю ей руку.

В центре зала уже танцуют мои семейные знакомые, но места достаточно, чтобы Мила, вспомнив свое прошлое танцевальное прошлое, превратила простой «медляк» в целое маленькое представление.

Только мой взгляд все равно ускользает в другую сторону, когда в дверях, в сопровождении хостес, появляется знакомая фигура Зайца.



Глава восемнадцатая: Бармаглот

Она снова в каком-то простом, но милом платье и немного прихрамывает на левую ногу. Видимо, опять туфли с распродажи, которые «не совсем ее размер, но такие красивые!»

Волосы зачесаны за уши, веснушки почти сошли с щек.

Она проводит взглядом по залу: сперва замечает родителей, танцующих справа от меня — машет им рукой и поднимает большой палец вверх.

А потом мы пересекаемся взглядами.

И мне достаточно секунды, чтобы вспомнить, как она стонала в клубе.

Чувствую, что у меня встает, и поскорее отодвигаю в сторону Милу.

Жена сначала не понимает, потом поворачивается. Слышу проглоченный раздраженный вздох. Чувствую, как берет меня под локоть.

Заяц широко улыбается и идет прямо к нам.

— С Вареньем, Марк Игоревич! — вручает среднего размера белую коробку без опознавательных знаков и мишуры. — Это чтобы проблемы не догнали!

— Спасибо, папина дочка, — сдержано благодарю я.

— Спасибо, что нашла время заглянуть, — тут же подхватывает Мила.

Она взрослая женщина и всегда — ну, почти — фильтрует свои слова. А прожив со мной много лет, пообщавшись с разными людьми, давно научилась искоренять из своего лексикона любые двусмысленности. Так что это ее непрозрачное «спасибо, что зашла и до свидания» — оно осознанное и взвешенное.

Заяц мгновение смотрит на нее, немного прищуривается.

Я знаю этот взгляд. Она всегда так делает, когда собирается выкинуть какой-то фокус.

Заяц делает шаг ко мне, кладет вторую руку на плечо, и даже в туфлях на высоких каблуках ей приходится привстать на носочки, чтобы чмокнуть меня в щеку.

— Растите большой, — уже тише, чтобы услышал только я.

Теплым дыханием щекочет кожу.

И тут же отстраняется, чтобы, как ни в чем не бывало, пойти к столу.

— Там что — использованные трусики? — язвит Мила, пытаясь взять у меня коробку.

Я нарочно делаю вид, что не расслышал, вопросительно приподнимаю бровь.

Жена пожимает плечами и уходит в дамскую комнату. Поправить макияж. Хоть звучит это так, будто она снова застукала меня за сексом с любовницей и дает пару минут вышвырнуть чужую бабу из супружеской постели, прежде чем устроить разборки и метание ножей.

В коробке лежат кроссовки с логотипом «Найк».

Надо же, даже мой размер, хоть он у меня, как говорится, лыжный.

Быстро оцениваю обстановку: Заяц уселась за стол, и сейчас там больше никого нет, не считая официанта, который как раз наливает ей белое игристое.

Она сидит так, что со стороны танцплощадки ее почти не видно за «живой изгородью», которой зал разделён на две зоны. Сидит спиной ко мне: ровная, как гвоздь, и я даже отсюда чувствую ее раздражение.

Мне не нужно к ней походить.

Но в последний раз я видел ее два месяца назад.

И мне не хватает ее дурных сообщений и звонков.

Я все-таки иду к столу.

Держу себя в руках, чтобы не схватить заразу прямо за плечи и не потащить в менее людное место, чтобы поговорить. Не знаю даже о чем. Может, просто хочу еще раз услышать, как стонет?

Наклоняюсь, опираясь на спинку соседнего стула.

Заяц даже ухом не ведет — смотрит прямо перед собой, медленно пьет игристое и напрочь игнорирует набор фруктов на блюде.

— Зай, что происходит? — нарушаю молчание первым, потому что через минуту танцы закончатся и тогда, скорее всего, поговорить не получится даже шепотом. — Может, вырубишь уже капризную принцессу и вспомнишь, что взрослая?

— Что вы такой злой, Марк Игоревич? — продолжает гипнотизировать взглядом что-то невидимое прямо у себя перед носом. — Подарок не понравился? Простите, на что денег хватило. Зато в их стоимость входит все мое уважение и почтение, и много часов общения оператором и консультантами, действительно ли размер стельки соответствует…