Прощание славянки (СИ) - Староверова Евгения - Страница 46

Бен и Катерина подобрались, готовые выскочить из укрытия прямо на дикарей. Лидия не знала, куда себя девать со своей сигнальной ракетой. Переть с ней в гущу схватки было бы пафосно и глупо, а отсиживаться в кустах, когда другие рискуют жизнями… Ну, сами все понимаете.

Оставшиеся в живых дикари бросились врассыпную и схоронились за огромными валунами, выбирая момент для контратаки. Лидия же, найдя Соломоново решение, проползла сквозь заросли с десяток метров, оказавшись к маугли поближе. Как только те немного осмелели и по-пластунски поползли к кустам, Лидия оказалась относительно них как бы с фланга. Прицелилась, ни на что особо не надеясь, и пустила ракету. Безобидный файер попал одному из дикарей прямо в подмышку. Да, огненное шоу имело успех: начались крики, паника, бессмысленное махание руками. Противник был деморализован. Пара хладнокровных выстрелов, и еще два бездыханных тела растянулись на гальке.

Но так все не закончилось. Взревел лодочный мотор, и легкая лодка, сделав широкий вираж, устремилась на север, за остров Тальничный, словно и вправду держа курс на устье Сухарихи. Четвертый из нападавших ушел живым. Он вел лодку галсами, не позволяя взять себя на прицел. Катерина старалась целиться получше, но куда там… Она успела сделать несколько выстрелов по уходящей моторке. Бен опомнился первым:

— Прекрати, Катюша. Патроны могут еще понадобиться.

*****

Девушки не помнили, сколько простояли в растерянности на чудесном речном берегу между свежими трупами и переварившейся в котелке картошкой.

— Хватит глаза пучить! Очнитесь, девчонки, за работу. Когда они вернутся, все должно быть готово.

Слова «Они вернутся» произвели, наконец, требуемый эффект. Девушки даже не сообразили, что они — это Назар и Никита. За руки и за ноги вытащили труп из рубки, заглушили двигатель. Девушки сгрузили все три трупа в брошенную лодку.

— Как выйдем на стрежень, отцепим, — предложила Катерина. — Пускай валят к родным трущобам!

— Что! — взревел Бен, понявший, что она затеяла. — Неучи, не знающие истории… Блин! Это ж надо додуматься… Ритуального погребения в лодках удостаивались павшие викинги и рыцари древней Британии, еще не принявшей христианство. Реки выносили тела павших героев в море, а их души отправлялись к предкам. А эту мразоту… — он аж задохнулся. — Нет!

Зайдя по пояс в воду, Бен принялся в исступлении раскачивать моторку, пока не вывалил трупы прямо в Енисей.

— Концы в воду, и все дела! Большего они не стоят.

Набрав речной воды, Лидия торопливо смыла кровь в рулевой рубке. Вещи с берега вернули на палубу. Все!

Лида всмотрелась в лица убитых людей. Они остались болтаться в прибрежной воде, словно и Енисей отказывался принимать их к себе. Лица эти были страшными и грубыми, заросшими бородами до самых глазниц. Правильнее сказать — ожесточенными. Старыми, с обветренной и морщинистой кожей. Неужели они Лидины ровесники?! Она должна их знать — это же ребята с «Ивана Тургенева»… Но Лидия не узнала никого.

Вскоре прибежали взмокшие и запыхавшиеся Назар с Никитой.

— Что… — Никита глотал воздух, держась за правый бок, — …за стрельба?

— То, чего я и боялся. Маугли. Вероятно, они разыскивали нас, но увидев судно, поняли, что тут пожива покрупнее. Мы поначалу в кустах отсиживались, да куда там… Они мотозавозню пытались угнать. Пришлось нам немножко пострелять.

— Ну, хорошо то, что хорошо кончается. И спасибо, что защитили нашу старушку.

— Ничего не кончено. Один из них ушел живым, — Бен устало сел прямо на гальку. — Теперь жди гостей. Драть отсюда надо, ребятки.

Дважды просить не пришлось. Уже через двадцать минут судно отчалило и двинулось вверх по течению. Первые несколько часов прошли спокойно. Бен неотступно стоял на корме. Конечно, про него не скажешь: «Всматривался в даль», но ребята не сомневались, он сканирует пространство всеми доступными ему способами. Через некоторое время он зашел в рубку.

— Я их засек. Судя по всему, на двух средних размеров катерах.

— Близко? — выпалили чуть ли не все разом.

— Пока не очень. Но звук приближается. Выходит, они обладают более быстроходными судами. Что делать будем, капитан?

Никита молчал, только губу закусил.

— Хорошо, — спокойно сказал Бен. — Будем действовать по обстановке. Но вот что нужно сделать прямо сейчас…

Бочки с топливом перетащили на нос и наспех закрепили. Порожние оставили на корме, расположив в виде полукруга, оборудовав огневую точку. Оставалось только ждать.

Катера преследователей неумолимо приближались. Небольшое пятнышко на горизонте быстро увеличилось, его очертания оформились, вслед за ним появилось и второе, а еще через некоторое время в воду рядом с мотозавозней вошли первые пули.

— Все с кормы! — скомандовал Никита.

Капитан делал все, чтобы осложнить жизнь преследователям. Он маневрировал, насколько это позволяла конструкция суденышка. Несколько раз судно опасно кренилось, так что край его плоского днища поднимался над водой. Только бы не позволить преследователям обойти мотозавозню с двух сторон и накрыть ее перекрестным огнем!

— Эх, кабы мель… — бормотал Никита, но спасительной мели нигде не наблюдалось, а на полноводной шири преимущество было у катеров преследователей.

На корме остался один лишь Бен, притаившись с пистолетом в укрытии из бочек. Лида и Катерина ползком двинулись к носовой части судна. Внезапно выстрелы прозвучали совсем рядом — Назар, привстав на колено возле рулевой рубки, открыл огонь из ружья. Настоящий азиат, он действовал размеренно и хладнокровно, не частил, и несколько его пуль, похоже, достигли цели. С ближайшего катера раздались вопли, и прыти у преследователей поубавилось.

Впереди по курсу, у восточного берега Енисея, Никита, наконец, заметил то, что искал. Заложив вираж и не успев толком погасить скорость, судно вошло в заросшую, мелководную протоку. Тут оказалось еще страшнее, чем под пулями: днище мотозавозни то и дело шаркало о каменистое дно, росшие по берегам кусты тянули к ним свои ветви, точно иссохшие, трясущиеся в Паркинсоне руки. Но дело того стоило.

Дикари были слишком возбуждены, чтобы ждать, пока мотозавозня сама выйдет из укрытия. Да и откуда они могли знать, у какого конца протоки стоит поджидать жертву?! А выйти на пешую разведку по берегу, рискуя нарваться на пули, кишка была тонка. Итак, они приняли решение преследовать беглецов на одном из катеров. Другой, судя по удаляющемуся звуку, отправился караулить добычу к дальнему концу протоки.

Ситуация казалась Лиде отчаянной, но вот Никита, кажется, был другого мнения. Он стоял у штурвала бледный как полотно, вел судно как можно медленнее, заманивал. Бен растянулся на палубе, готовый стрелять из положения лежа. И вот, сквозь шум ветра и ропот осенней листвы они вновь услышали звук приближающегося катера. Никита чуть увеличил ход, почуявшие добычу маугли рванули следом. А через несколько минут раздался зубодробительный скрежет — каменистое дно стало погибелью для катера преследователей, его винт разлетелся в обломки.

— Зубы, видать, обломали, суки! — ухмыльнулся Назар, обнаружив сносное владение русским матерным, и смачно сплюнул в воду.

Последующие события разворачивались медленно и печально. По мере дальнейшего продвижения протока мелела, и после некоторых колебаний Никита принял решение:

— Все, глушим двигатель. Если забьется водомет[2], нам отсюда не выбраться.

Дальше продвигались с помощью лебедки, вытягивали себя, как барон Мюнхгаузен за волосы. Цеплялись за прибрежные деревья, коряги, острые камни, толкались багром. Вооруженные Катерина и Назар стояли на стреме. Еще до наступления темноты путешественники, изрядно пропотев, вывели свою мотозавозню в относительно безопасное место. Здесь протока стала уже, зато несколько глубже. Глубины-то всего какой-нибудь вшивый метр с кепкой, взрослый человек легко смог бы перейти ее вброд, но легкой плоскодонке и этого было достаточно. Устраивать привал, конечно, не решились, тем более что справа до путешественников постоянно доносился тревожный низкий гул. По мере движения он то приближался, то почти затихал, приглушенный расстоянием и стеной древесных крон, но расслабляться не позволял. Лиде мерещилось, что рядом с ними собирается закипеть, да все никак не закипит исполинский чайник. Никита завел двигатель, и судно двинулось на юг при свете прожектора.