Зимний Фонарь (СИ) - Карнов Тихон - Страница 14

— В этом нет необходимости, — с вежливой улыбкой отказывается некрочтец. — Думаю, я сам найду дорогу. Благодарю за беспокойство.

Монтгомери рассеяно кивает и удаляется.

К слову, заблудиться в Санктории действительно непросто: на каждом шагу встречаются мультиязычные указатели.

***

У внутренних дверей ангара установлено подобие бара — небольшая полевая кухня. Однако подлинное удивление вызывает вовсе не это, а присутствие здесь чернозорьской ундины.

На официальном уровне их обязанности трактуются как «сохранение и преумножение славы орде́ны», но Корвин слышал, что чаще всего за этим скрывается искоренение инакомыслящих. Формально, продолжает рассуждать Рейст, они ничем не отличаются от тех же жнецов — разве что амнистию не дают и топят недоброжелателей.

Перед Рейстом стоит статная брюнетка, Хелена Хольт, в шинели и фуражке с серебристой кокардой. В отличие от прочих, Чёрная Заря уже во всеоружии. На её плече висит «Убийца Нежити» — автоматический дробовик US-UT с подствольным гранатомётом. Уникальность конкретной модели заключается в модификации «Under’s Touch» («Прикосновение андера»), использующей урановые боеприпасы.

Оказалось, к радиации восприимчивы не только люди, но и немёртвые.

— Ну, когда закончится служба, — тем временем мечтательно размышляет Агния Майнью. Красноволосая карпейка за барной стойкой в гарпийском поддоспешнике, — я вернусь домой. Давно с сёстрами не виделась — сил нет, как скучаю по этим… по ним.

Сидящая напротив бхаратка добродушно смеётся. Её родители — представители высшей касты — иммигрировали в Империю, когда в Дели появилось первое подразделение Красмор. Тогда в России только формировалась отечественная школа мойр, а Бхарат всегда славился своими провидцами.

— «Когда окончится служба»? — вопреки доброжелательной улыбке голос Хелены язвителен. — С таким подходом вам здесь не место. Восхождения не следуют графикам, а медали с соцпакетом не стоят юности.

— А ты лучше знаешь? — с вызовом спрашивает карпейка, подходя к ундине. Та, наклонившись к ней, кивает, и улыбка обрастает ехидством. — Если ты такая умная, что ты тут делаешь?

— Мне это нравится, — пожимает плечами брюнетка и, выпрямившись, поправляет фуражку. — Без присмотра мудрой Верховной Жрицы вы позабудете о традициях. Кому-то же надо докладывать ей о том, чем вы здесь занимаетесь.

— Никогда не слышала, — усмехается бхаратка и берёт в руки чашку горячего чая, — чтобы в шпионаже признавались настолько открыто.

Хелена окидывает собравшихся оценивающим взглядом. Затем, отвесив лёгкий поклон, говорит:

— Такова печать, — и удаляется.

В какой-то момент Корвин готов поклясться, что взгляд ундины просветил его насквозь. Проник глубже меток. Посредник ёжится, вспоминая о юности, проведённой в Каэльтстве.

— «Такова печать», «таков путь» — этим хтоническим безобразием из местных присказок можно обмазаться с ног до головы, — хрипло посмеивается сидящая за столом женщина и, привстав, протягивает руку. — Я скажу вот что: мы рождены с пафосом и умрём с ним же, а о слезах забудь. Пилар Кастин, мойра «Астарты». Добро пожаловать в наш Санкторий.

Там же Корвин сталкивается с пилотом «РК». Им оказывается Константин Вайнат. Альвионский контрактник, снискавший славу добротного оператора АДАМ ещё студентом. Он встречает посредника с мойрой в начале рельс, проложенных из центра ангара до самого выхода.

— Это правда, мы стали почти музеем, — смеётся Вайнат, услышав об экскурсии Корвина. Как и большинство местных, говорит он на нова эспере. — Да чего уж там? Здесь тоже скоро станет совсем пусто: списывают пилотов рано, а получение лицензии с каждым годом только усложняют. Так что большинство машин простаивают тут почём зря. Я, конечно, выгуливаю их время от времени, когда Ра’Кар не возражает.

Многим пилотам свойственно подобное суеверие: они искренне полагают, что машина способна на ревность, если те пересаживаются на другого титана. Говорят, дело якобы в костях, из которых собран эндоскелет.

— Прости, как ты его сейчас назвал? — уточняет Корвин. — Кар…?

Помимо АДАМ Вайната в ангаре присутствует ещё одиннадцать боевых единиц. Часть из них принадлежит к первому поколению и выглядит удивительно нескладно, напоминая современное искусство, нежели военную технику. Оставшиеся же, второго типа, антропоморфны настолько, что в металлических лицах узнаются черты деятелей истории.

— Ра’Кар, — поправляет пилот и, заведя руки за спину, оборачивается с уточнением: — Радиоактивный Кардинал.

Некрочтец удивляется:

— А что, Серый был занят?

— Ну да, — спокойно подтверждает Константин и идёт дальше. — Серый Кардинал в Карпее — буквально за день до меня это имя забила некая Тобой… Поллиган. Без понятия, что из этого имя, но с ней связаться так и не вышло.

— Эм… — в замешательстве тянет Рейст. — «Гении мыслят одинаково»?

— Скорее, «у глупцов реже иначе», — с усмешкой отвечает идущая рядом мойра. Вайнат цокает языком. — Есть ещё третий Кардинал, Красный, в Чжунго. Выпустили эту троицу с цеха одновременно, так что борьба за имена шла нешуточная.

— И всё-таки… почему Кардинал? — с прищуром глядя на АДАМ вдали, интересуется мужчина. Часть её корпуса отсутствует, и за сварочными искрами виднеется деметалловое основание: кости убитого демиурга, оплетённые проводами и кабелями нервной системы. — Что-то я сильно сомневаюсь, что кардиналы буквально выглядят… так.

— В случае с АДАМ это — формальность, — поясняет Константин и разворачивается к посетителям. — Ты ещё главного не знаешь, мой иноземный друг. Хочешь — верь, хочешь — нет, но Кардинал сделан на Немоке.

— Том самом? — Корвин изумлённо гнёт брови. — Я думал, его останки оставили неприкасаемыми…

— Так и было, — подтверждает мойра и скрещивает руки на груди, — после Нисхождения его упрятали… на полвека, да? Думаю, переработку задержали из-за тщательного удаления «тлетворных тканей», чтоб фанатикам не из чего было мощи стряпать. Сам-то скелет распространять ничего не может.

— Кроме разрушений, — весело возражает Вайнат.

— Кроме разрушений, — соглашается женщина, поднимая указательный палец, и замечает, что в их сторону движется заморская ундина. — Ох, проклятье… Я и забыла, что у вас обряд инициации.

— А зачем он? — дивится Рейст, растерянно поправляя ремень сумки.

— Ну как? Мы Чёрные Зори, стражницы Вендиги и бла-бла-бла, — иронизирует Вайнат, поглядывая на хмурое лицо иностранки. — Традиции это, в общем. Первое испытание Ра’Кара в полевых условиях и всё такое.

— То, что зарегламентировано, — раздражённо вступает Хольт, — уже не традиция, господин Вайнат. Это правило.

— Да без проблем, — отмахивается пилот и отходит.

Тем временем один из местных обходчиков преподносит женщине посох с хрустальным шаром. Его основание представляет собой когтистую лапу, какую обычно изображают у драконов.

— Это что? Посох? Вы надо мной издеваетесь? — вспыхивает возмущением карпейская ундина, глядя на древковое оружие. — Это оскорбительно.

— Вестница, что была до тебя, — берёт ответ пилот, — сказала, что резак должен выглядеть максимально аутентично.

— Наглая ложь, — едва не скрепя зубами, раздражается Хольт. — Feville zos sazerkkon ejs tanoghta.

Хелена резко вырывает посох и сжимает его в руках. Когда она деактивирует защиту, шар, разогреваясь, загорается. Ослепительный луч света бьёт точно в грудь Радиоактивного Кардинала.

— Что она сказала? — вполголоса интересуется Константин, поглядывая то на Корвина, то на Пилар. — Кто-нибудь понял?

Не без труда Хольт управляет лазером. Среди искр на корпусе появляются нечитаемые символы. Символы превращаются в замысловатые узоры. Узоры трансформируются в вязи. Воздух вокруг Кардинала резонирует. Мелькают молнии. Глаза АДАМ вспыхивают синим светом. От корпуса отходит пар. Спина титана выпрямляется. Затем всё заканчивается — так же неожиданно, как и началось.