Признание маленького черного платья (ЛП) - Бойл Элизабет - Страница 43

– Вот и все, Клэйвер. Ты можешь сказать ее светлости, что утром я стану как новенький.

После того, как устраню незваного гостя из ее дома – если он точно здесь – и буду далеко на пути обратно в Лондон.

Однако Клэйвер не сдвинулся с места.

– Мне принести ночной горшок, сэр? На тот случай, если ваш кишечник…

– Да, да, – ответил ему Ларкен, совершенно не привыкший к тому, что над ним суетятся, не говоря уже о ком-то, настолько вовлеченном в его жизнь. Черт побери, подумал он, когда Клэйвер бросился за фарфоровым горшком, чтобы перенести его поближе к больному. Ему не избавиться от недостаточно загруженного работой камердинера Холлиндрейка до тех пор, пока он не даст слуге какое-то ответственное задание – поэтому барон показал на новый сюртук, который закончил портной, и на мятый шейный платок.

– Не мог бы ты почистить и погладить одежду? Я собираюсь… – Ларкен огляделся в поисках того, что мог делать один, – … почитать пьесу мисс Лэнгли до тех пор, пока не усну, – добавил он, взяв ее с приставного столика и демонстративно устраиваясь поудобнее. – Боюсь, что это не займет много времени. – Он даже зевнул, чтобы выглядеть убедительнее.

– Ах, замечательная идея, сэр, – проговорил Клэйвер, подхватив сюртук и перебрасывая его через руку. – Я оставлю чай на тот случай, если вам понадобится выпить еще.

Единственное, что Ларкен собирался сделать с чаем – это вылить содержимое заварочного чайника на розы под окном.

– Спокойной ночи, Клэйвер, – сказал он, стараясь, чтобы его слова прозвучали радостно – и чтобы камердинер дал герцогине достаточно благоприятный отчет, который заставит ее заняться чем-то другим.

– Доброй ночи, сэр. Приятных снов, – произнес камердинер, закрывая дверь.

Ларкен покачал головой:

– Я бы даже не узнал, на что это похоже, – тихо сказал он, поднимаясь и запирая дверь, чтобы действующий из лучших побуждений Клэйвер не потревожил его снова.

Барон посмотрел обратно на рукопись, которую оставил на кровати и собирался отложить в сторону, когда какая-то сонливость, что-то вроде летаргии, овладела его телом.

Возможно, ему стоит лечь и прочитать несколько строк, а затем он еще раз попытает счастья в поисках Дэшуэлла.

Пока Ларкен делал именно это, его взгляд упал на заглавие и он застонал. «Рискованная авантюра леди Персефоны».

Боже милостивый. По всей вероятности, какой-нибудь трагический роман между невинной мисс и ее ни на что не годным опекуном. Неужели Темпл и Пимм считали эту пару девиц способными разработать величайший побег из тюрьмы в истории Англии?

Бессмысленная затея – вот чем это было, и ничем иным. Он снова застонал и открыл собрание страниц где-то на середине и начал читать.

Сцена: мрачный двор тюрьмы. Капитан Страйк в цепях, окруженный стражей.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Любезный сэр, вы совершаете ошибку. Капитан Страйк принадлежит мне, и я не позволю вам повесить его.

КАПИТАН СТРАЙК

Не делай этого, любовь моя. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Спасайся бегством сейчас, пока у тебя есть шанс. Моя жалкая жизнь едва ли стоит твоей.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Я не оставлю тебя на повешение. Чем будет моя жизнь без тебя?

КАПИТАН СТРАЖИ

Мадам, уходите отсюда. Это вас не касается.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Я не уйду без своего возлюбленного.

Она вытаскивает пистолет из своего красного платья, то же самое делает старая карга, кучер экипажа и огромный, угрожающего вида мужчина, который выступил из тени.

КАПИТАН СТРАЖИ

Вы все сошли с ума? Это государственная измена. Опустите оружие, пока вы не пострадали.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Если вы думаете, что мое прекрасное лицо не сочетается с непреклонным характером, то вы ошибаетесь, сэр. Гораздо большим преступлением будет гибель моего милого, потому что это будет и мой конец тоже. А теперь, любезный сэр, освободите своего узника или умрите.

Ларкен, раскрыв рот, уставился на страницы перед ним. В самом деле, он мог бы читать отчет Пимма о побеге Дэшуэлла… вплоть до леди в красном и подмененного кучера.

Но как могли мисс Лэнгли и леди Филиппа написать это, если только… если они не… Он заморгал и покачал головой, потому что его мысли становились все более и более бессвязными. Пытаясь сконцентрироваться, Ларкен обнаружил, что не может вспомнить даже где он и что он здесь делает. Незнакомая комната… странное гудение в голове.

Но все снова стало понятно, как только он прочитал верхнюю строчку на странице, которую держал в руках.

«Рискованная авантюра леди Персефоны», как бы ни так, подумал он, это же побег Дэшуэлла, представленный как аккуратное маленькое приключение.

И мисс Лэнгли могла написать это только по двум причинам: первая – если она заполучила копию не подлежащего огласке отчета Пимма, или вторая – если она сама была там.

Помогала исполнить этот план, точно так же, как и сама составила его.

От осознания этого факта Ларкен пришел в себя, полностью очнулся, достаточно для того, чтобы понять – Темпл был прав с самого начала.

Он попытался встать с кровати, но обнаружил, что руки и ноги не слушаются его, и когда он попытался пошевелиться, то не смог даже вспомнить, зачем ему понадобилось вставать с кровати. Ларкен осматривал незнакомую комнату, пока его взгляд не упал на чайный поднос.

Чай.

Затем сознание вернулось к Ларкену, и внутри него вскипел гнев, предательство пронзило тяжелый туман, быстро поглощавший его.

Она одурманила его. Эта глупая мисс из Мэйфера с ее кокетливыми взглядами. Она перехитрила его и прямо сейчас, по всей вероятности, делает все возможное, чтобы Дэшуэлл и леди Филиппа унеслись прочь.

Но далеко им не уйти – потому что, с учетом дополнительных лакеев Холлиндрейка и Темпла, стоящего на страже, поместье практически окружено.

Но, опять же, то же самое можно было сказать и о тюрьме Маршалси…

Ларкен изо всех сил старался выбраться из кровати, чтобы предупредить Темпла, открыть все Холлиндрейку, но было уже слишком поздно: снадобье поработило его, руки и ноги не двигались, веки отказывались открываться.

И все же, когда темнота опустилась на него, Ларкен цеплялся за одну только мысль: заставить ее заплатить…

Уже далеко за полночь Талли прокралась по коридору к комнате лорда Ларкена. Сейчас в доме было тихо, после того, как танцы имели большой успех и все гости отправились спать уставшими и насытившимися после дневного путешествия и энергичной игры мисс Мэри.

Легкий храп раздавался из некоторых спален, в то время как в других было тихо, как в могилах.

Серьезно относясь к своей роли тайного шпиона, Талли надела черное бархатное платье, чтобы неслышно двигаться по коридорам, но отложила туфли на высоких каблуках, решив положиться на надежность передвижения босиком по расстеленным коврам.

Когда она приблизилась к комнате Ларкена, Тарлетон выскользнул из тени длинной портьеры. Девушка едва не подпрыгнула от неожиданности, потому что даже несмотря на то, что Талли знала, что тот рядом, она никогда не подозревала, что он настолько близко.

– Я здесь с тех пор, как этот тип камердинер загнал нашего приятеля внутрь, – прошептал Тарлетон.

– Спасибо вам, – ответила Талли.

– Не за что, – проговорил он, элегантно поклонившись. – Кроме того, ваша кузина и ее компаньон слегка поссорились. – Он пожал плечами. – Эта задравшая нос девица посеяла внизу неприятные семена раздора, ей-богу.

– Именно это она и сделала, – согласилась Талли, думая о том, какую боль испытала Пиппин из-за того, что Дэшуэлл называл Сару тем же ласковым именем, которое приберегал для нее. Его Цирцея. Даже если это всего лишь выдумки – учитывая, что источником послужило хвастовство мисс Браун – то эти слова все равно, как сказал Тарлетон, сделали свое дело.

Он кивнул на дверь.

– Он никуда не выходил, будьте уверены.

– Ларкен запер дверь после того, как Клэйвер ушел?