Римлянин (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 24

В настоящий момент они с первым легионом отрабатывали марш, первый относительно дальний поход в истории их армии.

Соответствие уставу облегчало его не только Таргусу, но и солдатам, смертность которых близка к нулю, что совершенно не характерно для современных походов.

Санитария, обильное питание горячей едой, тёплые палатки — всё это делало поход практически увеселительной прогулкой, тогда как современные армии зимой старались никуда не ходить, предпочитая зимние квартиры, так как организовать снабжение солдат тёплой экипировкой захочет не каждый, рационы, как правило, оставляли такие же, как летом, а передвижение по снегу сильно растягивало походные колонны, делая их уязвимыми для контратак противника. Всё это превращало позднюю весну, лето и позднюю осень наиболее оптимальными сезонами для ведения боевых действий.

Но в этих сезонах в дело вступал другой фактор: инфекции. Любая армия этого времени напоминала змею, постепенно осыпающуюся на землю могилами солдат, если говорить метафорически. Инфекции, если они проникали в ряды армии, косили солдат, которые и без этого умирали от плохой кормёжки и ненадлежащих условий содержания в поле. Некоторые армии нередко доходили до места столкновений с противником в половинном составе, а в ходе боестолкновений теряли ещё больше, потому что снабжение становилось намного хуже.

Таргус сумел устранить большую часть недостатков современных армий, убрав смертность от «естественных» причин.

Местные больше удивлялись тому, что его легион путешествует зимой и не похоронил ещё ни одного человека.

«Пусть удивляются», — усмехнулся Таргус мысленно, кутаясь в толстую шубу, подаренную «отцом» накануне.

Да, у него пока что всего двадцать тысяч солдат, но это уже практически профессионалы, строго знающие устав и умеющие неплохо стрелять, поэтому в бою они стоят сорока, а то и пятидесяти тысяч. Но если включить в это уравнение избыточную по местным меркам артиллерию, то соотношение увеличится в пользу его легионов ещё на пару десятков тысяч.

В этот поход он взял с собой минимум артиллерии, всего пятьдесят орудий с увеличенной троекратно обслугой, чтобы учились, так как настоящих боевых действий не предполагалось.

— Ваша Светлость, — отдал воинское приветствие капитан дежурной когорты, Петер Карлсон, тридцатилетний углежог из-под Гамбурга. — Прибыл посланник от князя-епископа Его Преосвященства Адольфа Фредрика, вашего двоюродного дяди.

— А ты откуда так дохрена знаешь о моих родственных связях, а, Петер? — нахмурился Таргус, недобро глядя на стушевавшегося капитана.

— Посланник сообщил мне об этом, Ваша Светлость, — испуганно упал тот на колени.

— Двадцать плетей за нарушение устава, — приказал Таргус. — Я почитываю устав время от времени и ни разу не видел там обстоятельств, кроме боевых, когда можно падать перед командиром на колени. Зовите сюда посланника.

К Таргусу, наблюдающему за движением своего войска, подъехал высокий дородный дядька, богато одетый, с лицом пьющего человека.

— Карл Петер? — спросил он, а получив утвердительный кивок, продолжил. — Ваша Светлость, я пастор Церкви Святой Марии, Иоганн Готтлоб Карпцов.

— Рад знакомству, — недружелюбно процедил Таргус. — Какова цель визита? Моя армия на марше и у меня нет времени на придворные расшаркивания.

Подобных слов от ребёнка он не ожидал. Нет, он слышал о том, что Карл Петер Ульрих очень необычный ребёнок, но слышать и видеть — разные виды ощущений.

— Эм… — немного растерянный пастор Иоганн Готтлоб Карпцов замялся, но быстро взял себя в руки. — Касательно вашей армии и пойдёт речь, Ваша Светлость.

— Итак? — Таргус повернул пони и подъехал к пастору поближе.

— Эм… — пастор Карпцов взял недолгую паузу. — Зачем вам армия, Ваша Светлость?

— Чтобы убивать своих врагов, разумеется! — улыбнулся Таргус. — А зачем ещё нужные армии?

— Я спешу уточнить свой вопрос, Ваша Светлость, — улыбнулся в ответ пастор Карпцов. — Зачем вы ведёте её к имперскому городу Бремену?

— Ах, это! — рассмеялся Таргус. — Это военные учения, пастор Карпцов. Всего лишь военные учения… Они не должны беспокоить никого, мы же разумные люди! Ведь так?

— Разумеется так, Ваша Светлость, — вынужден был согласиться с аргументом пастор. — Ваш двоюродный дядя, Его Светлость князь-епископ Адольф Фредрик…

Тут на фоне начали бить плетью капитана десятой когорты, Петера Карлсона.

— А что происходит, Ваша Светлость? Этот человек в чём-то провинился? — поинтересовался пастор Карпцов.

— Упал на колени передо мной, так как испугался наказания, которого можно было бы избежать не предпринимая никаких действий, — пожал плечами Таргус.

— Карать за падение на колени? — пастор удивился. — Не мне судить, но за такой проступок можно было бы обойтись более милосердным наказанием или простить…

— Есть милосердие, а есть воинский устав, — жестким взглядом вперился в него Таргус. — Милосердие на поле боя скорее вредит, чем помогает. А вот устав даёт уроки, которые способствуют выживанию солдата. Я наказал его не столько за нарушение устава, а сколько за страх, который это нарушение повлёк. В следующий раз будет держать себя в руках и не бояться или получит ещё одну порцию плетей. У вас всё?

— Кхм-кхм, — кашлянул пастор. — Его Светлость князь-епископ Адольф Фредрик шлёт вам привет и свои наилучшие пожелания. Сам он, по причине болезни, не может присутствовать на заседании коллегии епископов.

— Передавайте ему привет, — коротко ответил Таргус, развернул пони и поехал к голове походной колонны.

//Имперский город Бремен, 6 января 1734 года//

Городок, обнесённый средневековой крепостной стеной, оставлял двоякое впечатление. С одной стороны в нём было какое-то своё очарование в эту зимнюю пору, все эти тусклые уличные фонари, мощёные дороги и изредка выходящие из домов люди, а с другой стороны, город явно переживал не лучшие времена и до сих пор не оправился от последствий тяжелейшей Тридцатилетней войны, опустошившей многие регионы Священной Римской империи.

— Разбиваем каструм, — приказал Таргус примипилам или, как привычнее для местных — капитанам, на латыни.

Лес для лагеря пришлось купить у местного купца, так как в местности действовал запрет на вырубку леса для любых нужд. Здесь учения, поэтому Таргус не стал забивать на мнение окружающих и банально купил немного леса за двести сорок рейхсталеров. Переплатил немного, конечно, но это было неважно.

Заранее оставленные брёвна начали обрабатываться и обтачиваться, чтобы в течение следующих двенадцати часов превратиться в составные части каструма.

Десять тысяч человек, не считая дежурной когорты, справились с поставленной задачей и обнесли территорию каструма частоколом. Справились, но недостаточно быстро. Впрочем, наказывать никого Таргус не стал, посчитав, что это сказывается малый опыт.

В бревенчатой конструкции, пахнущей свежим деревом, Таргус развалился на привезённой с собой разборной кровати, которую тащили с собой всю дорогу солдаты, и прикрыл глаза.

Уснул он практически мгновенно, так как езда на пони была утомительна. Солдаты, тащившие часть грузов на себе, с ним бы поспорили, но им никто слова не давал.

Утром, бодрый и свежий, он принял гигиенические процедуры одновременно с невыспавшимися солдатами и направился в город с первой центурией первой когорты.

Первая когорта — гренадёрская, так как они имели на вооружении фитильные гранаты и отличались от остальных формой, которая была более высокого качества кроя и с более качественными шлемами с лицевыми масками и нетехнологичной сегментарной бармицей, а также со стальными пуленепробиваемыми кирасами. Набирали туда только самых высоких и физически сильных солдат, с которых и спрос был суровее. Таргус позиционировал первую когорту как элитную, поэтому служба в ней должна быть почётна. Удвоенный суточный рацион компенсировал более высокую чем у остальных солдат физическую нагрузку, а удвоенное жалование примиряло их с мыслью о том, что их служба действительно почётна.