Якудза из другого мира. Трилогия (СИ) - Калинин Алексей - Страница 65

– Вот это как раз мы и узнаем. Если засланная, то передадим неверную информацию, а если и вправду хочет помочь, то она нужный человек.

Сэнсэй на это только покачал головой. Ему явно не нравилась эта идея, но дело уже сделано. Завтра всё узнаем.

Мы зашли в мою комнату, где на полу сэнсэй сделал временную лежанку для Киоси. Мальчишка копался в телефоне, а когда мы отодвинули в сторону дверь, то тут же откинул телефон в сторону и сделал вид, как будто он самый больной Карлсон на свете.

– Привет, оборотень! Ты как? Жив‑здоров? Жрать‑то охота?

– Да уж, поесть бы не отказался, – сглотнул Киоси и стрельнул глазами в сторону сэнсэя. – Тут меня вообще голодом морят.

– И как только язык поворачивается такое говорить? Сожрал мисо, собу и ещё половину курицы умял.

– А я? Я только смотрел, как вы едите, уважаемый сэнсэй! – плаксивым тоном воскликнул Киоси. – Нет бы поделиться с умирающим тануки…

– Ему пока что нельзя. Внутренние органы ещё не зажили, – ответил сэнсэй на мой молчаливый вопросительный взгляд. – Но, чтобы вызвать лечебную слюну, пришлось устроить представление.

– Ладно, малыш. Теперь колись – кто это с тобой сделал? – присел я возле кровати Киоси.

Тот посерьезнел, перестал улыбаться. Он посмотрел на меня, перевел взгляд на сэнсэя и сказал:

– Мой враг. Он на этот раз снова победил, но я всё равно наберусь сил и тогда…

– Кто твой враг? – спросил сэнсэй.

– Тот, кто убил моих родителей, – еле слышно прошептал тануки.

Сказал так, стиснул зубы и замолчал, глядя в стену. Мы с учителем переглянулись. Я сделал ещё одну попытку:

– Ты имя скажешь, или нам придется догадываться?

Киоси не ответил. Сэнсэй на это хмыкнул и протянул руку к его плечу. Тануки лязгнул на неё вмиг выросшими клыками, но сделать больше ничего не успел. Глаза мальчишки закатились, и он снова погрузился в сон.

Норобу удовлетворенно качнул головой:

– Я предвидел нечто такое, поэтому мы всё должны увидеть сами. Принеси с улицы горшочек с напитком. И не глазей на сад камней!

Я только фыркнул в ответ. Вот ещё… Никак не забудет мне тот случай…

Возле ступеней и в самом деле стоял горшочек с крышкой. Похожий был у Винни Пуха из мультика моего мира. Интересно, а тут есть Винни Пух? Надо будет полазить по сети.

Я не удержался и заглянул под крышку. Ну и запах. Словно крыса сдохла в вентиляционной трубе, потом воскресла зомби, обвалялась в изысканных помоях и пришла спать на тухлые яйца.

Едва не стошнило!

Зажимая нос, я принес горшочек в комнату. Сэнсэй Норобу застыл перед Киоси в позе лотоса. Он жестом предложил мне сесть рядом и сказал:

– Чтобы узнать, что было с этим мелким пиздюком, нужно выпить настой Чужой Памяти. На запах – как дерьмо. На вкус – как дерьмо демона. На вид такой же. Но когда сделаешь три глотка, то возьми меня левой рукой за правую руку, а правую положи на голову тануки. Не снимай руку, пока не услышишь мой голос.

– Да ну на хрен! Сам пей свою отраву! – возмутился я. – Может он и сам расскажет, как всё произошло?

– Не расскажет. Это же тануки. Они упрямы, как войско демонов. Я первый.

С каменным лицом Норобу сделал три глотка. Я даже поморщился от запаха, а он ничего, как будто ничего вкуснее за всю жизнь не пил. После этого сэнсэй передал мне горшочек, а сам положил левую руку на голову тануки, а правую вытянул по направлению ко мне.

– Лучше не дыши, когда пьешь, – предупредил сэнсэй.

Ну что же, я пил как‑то вонючий самогон, который вызывал слезы только одним открытием бутылки, так что и это… Я заглянул внутрь горшочка. Твою же мать… Как же всё сложно‑то… А уж как воняет…

Но, если по‑другому нельзя, то… Я выдохнул и сделал три глотка. На миг показалось, что проглотил жидкий огонь, который рванулся сразу же всё сжигать на своём пути.

– Руки! – скомандовал сэнсэй.

Несмотря на горящие огнем внутренности, я отложил горшочек и сделал так, как просил сэнсэй. То есть положил правую на голову тануки, а левой обхватил запястье Норобу.

Тут же комната уменьшилась до размеров булавочной головки, а моя голова наоборот – раздулась воздушным шаром и лопнула. В ушах послышался треск, а в следующий миг я открыл глаза.

Вокруг были люди. Множество людей. И они казались такими большими, такими огромными. Только через секунду я понял, что это не они были огромными, а я был маленьким! Я был в теле ребенка и смотрел на то, как по небольшой улице вели мужчину и женщину.

Другие люди кричали, что мужчина и женщина украли деньги. Они порывались броситься на идущих, но люди в черных костюмах не позволяли этого сделать, с помощью брани и дубинок отталкивали толпу назад. Мужчина и женщина были избиты и еле‑еле передвигали ноги.

Глядя на них, в моих детских глазах появились слезы. Я рванулся было вперед, но чужая рука перехватила меня и оттянула назад.

– Не лезь, парнишка, а то и тебя зашибут под общую руку. Стой здесь!

– Я не могу! – вырвалось из моей груди.

Увернувшись от руки, я рванулся вперед и застыл перед идущими. Женщина явно меня узнала и покачала головой, мужчина же отвел взгляд в сторону. Какой‑то человек с татуированными руками схватил меня за плечо:

– Ты знаешь их? Знаешь, что они украли деньги всей организации Хаганеноцуме‑кай? Эти двое оставили без средств к существованию целую сотню семей. Ты их знаешь?

Мужчина взглянул на меня и покачал головой. Еле заметно покачал. На глазах женщины показались слезы.

– А может быть ты сам относишься к их семье? Может быть ты их сын? – продолжал издеваться человек с татуированной рукой. Он окликнул другого мужчину в черном костюме. – Иоши, смотри, этому мальчишке жалко чету Аяда. Смотри, он прямо готов разрыдаться!

Скуластый мужчина повернулся на крик и взглянул мне в лицо холодными как лед глазами. Он изогнул губы в улыбке и обратился к избитому мужчине:

– Это твой щенок? Чего глаза отводишь? Мы всё равно всю вашу семью тануки под корень вырежем за воровство!

– Я не жнаю этого мальщика, – проговорил избитый, шамкая с такой силой, как будто ему выбили все зубы. – Первый раж вижу…

– А ты? Ты, сука? Знаешь этого мальчишку? – скуластый Иоши взглянул на женщину.

– Чего молчишь, хуесоска? – подскочил мужчина с татуированной рукой и этой самой рукой ударил женщину в лицо.

Женская голова откинулась назад, раздался отчетливый хруст, а из сплющенного носа полилась новая струйка крови. Она бессильно опустила лицо и проговорила:

– Я его не знаю…

– А ты, щенок! Ты знаешь их? Знаешь людей, обокравших Хаганеноцуме‑кай? – подскочил ко мне мужчина с татуированной рукой.

Избитый снова покачал головой.

– Н… н… нет, – прошептали мои губы.

– Не слышу?

– Нннет…

– Тогда брось в него камень, – в мою руку вложили булыжник, величиной с персик. – Давай, швырни прямо в разбитый ебальник. Покажи, как ты ненавидишь их!

На этот раз мужчина с разбитым лицом кивнул. Кивнул, а его губы прошептали: «Бросай, сынок». Я видел это, смаргивая слезы. Видел, как поднимается рука и швыряет камень. Он ударился точно над правой бровью мужчины, содрав кожу и вызвав новый ручеек крови.

– Молодец, пацан! Когда вырастешь, возьмем тебя в Хаганеноцуме‑кай! Снайпером! – потрепала по голове татуированная рука. – А теперь свали в туман. Нам ещё надо казнить этих никчемных выродков.

Меня отшвырнули в сторону, а когда я встал, то процессия уже удалялась. Я дотронулся до капель крови на булыжной мостовой. Она была красной и уже начала темнеть от уличной пыли.

– Жаль семью Аяда. Их магазин просто‑напросто стоял на территории Хаганеноцуме‑кай, – послышалось рядом. – И их подставили… Хорошо ещё, что ребенка успели отправить к родным в Токио.

– Чего ты городишь, старый дурак? – послышался женский голос, а потом звучный шлепок. – Если тебя услышат, то тоже пойдешь, как и Аяда…

– Да иди ты в жопу, женщина, – проговорил усталый голос.

Я снова дотронулся до крови на мостовой. На испачканный безымянный палец упала слезинка, размывая красную жидкость.