Проклятие лорда Фаула - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 81

И все же бури пока не было. Ветер продолжал свое дело, и в завываниях его ощущалось дыхание льда, но он не приносил с собой ничего, кроме туч и депрессии, охватившей постепенно весь отряд. Наконец большинство воинов все же сумели задремать, дрожа от порывов ветра, несущегося к Роковому Отступлению и Южным Пустошам.

Рассвет так и не наступил, тучи поглотили восходящее солнце. Однако отряд был разбужен переменой в характере ветра. Он ослабел и потеплел, постепенно сменив направление на западное. При этом он не стал здоровее, а сделался еще более коварным. Несколько воинов выбрались из-под одеял, звеня мечами.

Отряд поспешно позавтракал, подгоняемый смутным чувством тревоги, которое внушал им непонятный ветер. Старый хайербренд Биринайр первым понял его. Жуя хлеб, он вдруг вскочил на ноги, словно чем-то ошарашенный. Дрожа от напряжения, он долго всматривался в восточный горизонт, затем выплюнул хлеб на землю.

— Горит! — прошипел он. — Ветер. Я чувствую. Горит. Что? Я чувствую… Горит… Дерево! Дерево! — взвыл он. — Ах, они отважились! Мгновение все молча смотрели на него. Потом Морэм воскликнул:

— Горит настволье Парящее!

Его спутники тотчас пришли в движение. Стражи Крови вызвали ранихинов леденящим душу свистом. Протхолл сквозь зубы отдавал приказы, которые Кеан затем кричал срывающимся голосом. Часть воинов бросилась седлать лошадей, пока остальные сворачивали лагерь. К тому времени, когда Кавинант сел на Дьюру, весь отряд уже был готов отправиться в путь. Тотчас же все галопом поскакали на юго-восток вдоль Мифиль.

Вскоре начались неприятности с лошадьми. Даже самые свежие из них не могли угнаться за ранихинами, а мустанги, которые побывали с Кориком в Анделейне, еще не восстановили своих сил. Местность тоже не располагала к быстрой езде — она была слишком неровной. Протхолл послал двух Стражей Крови вперед на разведку. Но после этого он был вынужден приостановить движение отряда. Он не мог позволить себе оставить часть сил позади. И все же они двигались вперед с максимальной скоростью. Это была скачка, полная нервного напряжения — Кавинант, казалось, слышал, как Кеан скрежещет зубами, но помочь этому было нельзя. Протхолл мрачно сдерживал рвущихся вперед свежих лошадей. К полудню они достигли брода через Мифиль. Теперь они уже могли видеть дым прямо к югу от них, и запах горящего дерева наполнял воздух. Протхолл отдал приказ остановиться, чтобы напоить лошадей. Потом всадники снова поскакали вперед, понукая ослабевших скакунов, словно надеясь, что те смогут найти новые силы.

Через несколько лиг Высокий Лорд был вынужден еще замедлить скорость, так как разведчики не возвращались. Мысль о том, что они попали в засаду, прорезала его лоб глубокой морщиной, а глаза сверкали так, словно имели алмазную грань. Отдав всадникам приказ перейти на шаг, он выслал вперед еще двоих Стражей Крови.

Эти двое вернулись прежде, чем отряд одолел одну лигу. Они сообщили о том, что настволье Парящее мертво. Местность вокруг него превращена в пустыню. Судя по признакам, можно предположить, что первые двое разведчиков ускакали на юг. Пробормотав «меленкурион!», Протхолл легким галопом повел за собой отряд к останкам селения на дереве. Обугленный ствол был расщеплен от вершины до основания на две половины, чуть разошедшиеся в разные стороны. Время от времени то тут, то там все еще вспыхивали языки пламени, и везде вокруг основания дерева землю устилали трупы, словно земля была уже чересчур переполненной смертью, чтобы вместить в себя всех жителей селения. Трупы остальных обитателей настволья, не обгоревших, лежали какой-то странной цепочкой, тянущейся через поляну на юг. Вдоль этой цепочки лежало несколько искалеченных трупов пещерников, но возле дерева было всего лишь одно тело, не принадлежавшее человеку, — один мертвый юр-вайл. Он лежал на спине лицом к расщепленному стволу, и его черное как смоль тело было так же измято, как и металлический палаш, все еще зажатый в руке. Возле тела лежала тяжелая металлическая пластина почти в десять футов шириной.

Зловоние мертвой обожженной плоти заполняло всю поляну.

Воспоминания об обитателях настволья заставили Кавинанта ощутить прилив дурноты.

Лордов же, казалось, это зрелище лишило здравомыслия; они не могли поверить, что люди, находившиеся на их попечении, могли подвергнуться такому насилию. Вскоре первый знак Тьювор поведал всем о том, что здесь, видимо, произошло.

У людей настволья Парящее не было ни малейшего шанса.

В конце дня накануне, предположил Тьювор, большой отряд пещерников и юр-вайлов (истоптанная земля на поляне говорила о том, что отряд был очень многочисленным) окружил дерево. При этом они держались за пределами досягаемости стрел. Вместо того, чтобы напасть на настволье, они выслали вперед несколько юр-вайлов, и те под прикрытием металлических пластин подобрались к дереву и подожгли его.

— Слабый огонь, — заметил Биринайр. Подойдя к дереву, он постучал по нему посохом. Часть обугленной коры отпала, обнажив белое дерево.

— Сильный огонь уничтожает все, — бормотал он. — От него могла бы спасти только сила. Разумеется, слабый шанс, но если бы хайербренд знал заранее, был готов к нападению, он мог бы подготовить дерево, дать ему силу. Они смогли бы выжить. Ах! Я должен был быть здесь. Они не смогли бы сделать этого, если бы я позаботился о защите.

— Как только огонь охватил дерево, — продолжал свою версию Тьювор, — атакующие просто выпускали стрелы в тех, кто пытался его погасить, и ждали, когда отчаявшиеся обитатели настволья попытаются бежать. Отсюда и цепочка необгоревших тел, протянувшаяся на юг. Здесь была устроена засада. Потом, когда огонь стал слишком велик, чтобы настволье могло сопротивляться, мастер учения юр-вайлов расщепил дерево, чтобы уничтожить его окончательно и стряхнуть с него всех, кто еще остался в живых. Биринайр снова заговорил:

— Он получил свое возмездие. Глупец, а не мастер своего учения. Дерево уничтожило его. Хорошее дерево. Даже охваченное огнем, оно не было мертвым. Хайербренд — храбрый человек. Нанес ответный удар. И… До Осквернения учение лиллианрилл могло бы еще спасти ту жизнь, которая в нем еще осталась, — он нахмурился, словно в ожидании, что кто-то осмелится критиковать его. — Я этого не могу.

Но мгновение спустя его величественность угасла, и он печально обернулся, чтобы еще раз посмотреть на разрушенное дерево, словно молча просил у него прощения. Кавинант не стал вдаваться в подробности анализа Тьювора, он чувствовал себя смертельно больным от зловония, насыщенного кровью. Но на великана оно не действовало. Он рассеянно заметил:

— Это сделал не Друл. Ни один из пещерников не владеет подобной стратегией. Ветер и тучи, чтобы скрыть признаки нападения, должны были отвлечь внимание всех, кто мог бы придти на помощь, оказавшись рядом. Металлические щиты доставлены сюда кто знает из какого далека. Атака с такими минимальными потерями. Нет, здесь от начала до конца чувствуется рука Губителя Душ. Камень и море!

Голос у него внезапно перехватило, и он отвернулся и затянул песню на языке великанов, чтобы успокоиться.

Кеан спросил:

— Но почему здесь? — В его голосе слышалось нечто, похожее на панику. — Почему он напал именно на это место?

Что-то в голосе Кеана, какой-то намек на истерику среди храбрых, но неопытных и пораженных молодых воинов, заставило Протхолла выйти из состояния глубокой задумчивости.

Отвечая скорее не Кеану, а на его вопрос, Высокий Лорд твердо сказал:

— Вохафт Кеан, у нас много работы. Лошадям надо отдохнуть, а мы должны работать. Мертвых надо похоронить. Было бы жестоко оставить их так после всего, что они перенесли. Пусть ваш Дозор принимается за работу. Копайте могилы на южной стороне поляны, — он указал на участок травы примерно в ста футах от изувеченного дерева. — Мы же… — обратился он к остальным Лордам, — мы будем относить мертвых к их могилам.

Великан прервал свою траурную песню.

— Нет, носить буду я. Позвольте мне проявить свое уважение.