Проклятие лорда Фаула - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 80

Они еще не успели пересечь границу, когда услышали с вершины горы чей-то крик. Среди камней появилась фигура человека. Это был Террель. Всадники радостно приветствовали его. Поспешив закончить обход горы, они оказались в широкой травянистой долине, где неподалеку от реки паслись лошади — два ранихина и пять мустангов. Мустанги были заметно измождены. Их ноги дрожали от слабости, а шеи были устало опущены; казалось, им едва хватало сил, чтобы щипать траву.

— Пять, — повторил про себя Кавинант. Он чувствовал какую-то тупую уверенность, что обсчитался. Корик уже спускался к ним. Его сопровождали пять воинов. Кеан с гневным криком соскочил с коня и подбежал к Стражу Крови.

— Айрин! — требовательно произнес он. — Где Айрин? Именем Семи!

Что с ней?

Корик ничего не сказал до тех пор, пока не предстал вместе со своей группой перед Высоким Лордом Протхоллом. Кавинанта поразила противоречивость этой шестерки — пять чрезвычайно возбужденных воинов и один Страж Крови, невозмутимый, словно патриарх. Если Корик и чувствовал какое-то удовлетворение или боль, он не показывал этого.

В одной руке он держал огромный сверток, но не стал сразу объяснять, что это. Вместо этого он отдал салют Протхоллу и сказал:

— Высокий Лорд. С вами все в порядке? Вас преследовали?

— Мы не заметили погони, — мрачно ответил Протхолл.

— Это хорошо. Нам кажется, что наш план удался.

Протхолл кивнул, а Корик начал рассказ:

— Мы встретили волков и хотели разогнать их. Но это оказались не просто волки, а креши, — он сплюнул, — и их не так-то просто было повернуть назад. Поэтому мы повели их за собой на восток. Они не стали заходить в Анделейн. Они выли над нашими следами, но войти не решались. Мы смотрели на них издали, пока они не повернули на север. Потом мы поскакали на восток.

После одного дня и одной ночи мы сошли с вашего следа и повернули на юг. Но налетели на отряд истязателей. Они оказались сильнее, чем мы предполагали. Это были юр-вайлы вместе с пещерниками, и с ними еще грифон.

Среди слушавших Корика пронесся ропот удивления и огорчения, а Страж Крови прервал свой рассказ, чтобы произнести длинное певучее проклятье на своем родном языке харучаев. Затем он продолжал:

— Айрин помогла нам бежать. Но мы сбились с пути. До этого места мы добрались совсем незадолго до вас.

С затрепетавшими от отвращения ноздрями он поднял сверток.

— Этим утром мы увидели над собой ястреба. Он летел как-то странно. Мы застрелили его.

Он вытащил из мешка тело убитой птицы. Над огромным ее клювом был всего один глаз — большой безумный шар, расположенный посередине лба!

Он поразил всех членов отряда злобой, которую излучал. Ястреб был злом, уродством, существом, созданным силами зла для целей зла. Сила, отважившаяся извратить природу, направила развитие этой птицы с момента ее зачатия по ложному пути. Это зрелище заставило Кавинанта почувствовать удушье, а потом приступ тошноты. Он услышал, как Протхолл сказал:

— Это работа камня Иллеарт. Разве мог бы Посох Закона сотворить подобное преступление, подобное надругательство? Друзья мои, это творение нашего врага. Присмотритесь внимательней. Это только милосердие — отнять жизнь у подобного создания.

С этими словами Высокий Лорд удалился, отягощенный новым известием.

Кеан и Биринайр предали тело оскверненного ястреба земле. Вскоре воины из отряда Корика тоже заговорили, и их рассказ дополнил картину последних четырех дней. Внимание всех, конечно, приковала битва, в которой погибла Айрин.

Ранихин Брабха первым почувствовал опасность и предупредил об этом Корика. Тот сразу же спрятал свою группу в густой рощице, где они стали ожидать появления истязателей. Приложив ухо к земле, он определил, что это была смешанная сила пеших юр-вайлов и пещерников — пещерники не обладали способностью юр-вайлов передвигаться бесшумно — общим числом не более пятнадцати. Поэтому Корик задал себе вопрос — как следует поступить? Спасти своих спутников как защитников Лордов или сокрушить врагов Лордов? Стражи Крови принесли клятву защищать Лордов, а не Страну. И все же он выбрал битву, поскольку считал свой отряд достаточно сильным; к тому же, на его стороне было преимущество неожиданности.

Его решение спасло их. Позже выяснилось, что если бы они не напали, то роща стала бы для них западней, паника лошадей все равно выдала бы их присутствие.

Это была темная ночь после захода луны — вторая ночь после того, как группа Корика оставила отряд, — а истязатели двигались без огней. Даже острое зрение Стражей Крови различало не более чем призрачные очертания врага. Между двумя сближающимися силами, кроме того, дул ветер, так что ранихины не могли определить по запаху степень угрозы.

Когда истязатели до открытой местности, Корик подал знак группе.

Воины вихрем вылетели из ржи следом за ним и Террелем. Ранихины сразу же определили направление, так что Корик и Террель уже завязали бой с врагом, когда вдруг раздались полные ужаса крики лошадей. Развернув ранихинов, Стражи Крови увидели, как все шесть воинов пытаются успокоить охваченных ужасом лошадей — и кружащего над ними грифона.

Грифон представлял из себя похожее на льва существо с сильными крыльями, позволяющими ему делать перелеты на короткие расстояния. Он приводил в ужас лошадей, кидался на всадников. Корик и Террель поскакали к своим товарищам. Следом бросились и истязатели.

Стражи Крови атаковали грифона, но эта крылатая тварь с когтистыми лапами не имела уязвимых мест, до которых можно было достать без оружия. Тем временем истязатели напали на группу. Воины сбились в тесное кольцо, чтобы защитить лошадей. Корик вскочил на спину своему Брабхи и, балансируя, готовился при первой же возможности прыгнуть на грифона. Но когда этот момент наступил, перед ним вдруг очутилась Айрин. Каким-то образом ей удалось захватить длинный палаш пещерника. Грифон схватил ее в когти, и, пока он разрывал ее на части, она его обезглавила. В следующий миг отряд истязателей снова бросился в атаку. Лошади воинов были слишком напуганы, чтобы помочь им, и потому им пришлось обратиться в бегство. Поэтому группа Корика отступила, бежав на восток, а затем на север с врагами на хвосте. К тому времени, когда они оторвались от преследования, они уже углубились в Анделейн так далеко, что смогли присоединиться к Протхоллу лишь на четвертый день.

Рано вечером воссоединившийся отряд разбил лагерь. Пока воины готовили ужин, с севера медленно поднимался холодный ветер. Сначала он казался освежающим, полным ароматов Анделейна. Но, по мере того как приближался восход луны, он все крепчал, и порывы его становились все более ощутимыми, пока наконец он не начал продувать всю долину. Кавинант ощущал его неестественность — нечто подобное ему приходилось чувствовать и раньше. Как хлыстом, он гнал темные скопления туч на юг. Приближалась ночь, но никому, казалось, не хотелось спать. Общая депрессия все усиливалась, словно ветер был пронизан страхом. На противоположных концах лагеря Морестранственник и Кеан беспокойно мерили шагами землю. Большинство воинов с удрученным видом сидели вокруг костра, бесцельно перебирая оружие. Биринайр с видом глубокого недовольства шевелил огни костра. Протхолл и Морэм стояли, подставив себя ветру, словно пытаясь прочесть его с помощью нервов лица. А Кавинант сидел, склонив голову под грузом воспоминаний.

Только Вариоля и Тамаранту не коснулось всеобщее настроение.

Взявшись за руки, двое древних Лордов сидели и мечтательным сонным взглядом смотрели на огонь, и отблески костра словно письмена мелькали у них на лбах.

Вокруг лагеря, непоколебимые словно камни, стояли часовые.

Наконец Морэм вслух выразил то, что чувствовали остальные:

— Что-то происходит, что-то ужасное. Этот ветер неестественный.

Восточный горизонт, видимый из-под туч, краснел от света луны.

Время от времени Кавинанту казалось, что он видит оранжевые отблески на этом красном фоне, но он не был в этом уверен. Изредка поглядывая на свое кольцо, он видел те же самые оранжевые вспышки на преобладающем красном фоне. Но ничего не сказал об этом. Ему было стыдно за то, что Друл наложил на него свою лапу.