Эльфийский талисман, повесть о двух городах (СИ) - Владимиров Николай - Страница 42

— Ну, а куда они денутся?.. — прикусила язык Анечка. — Ой, мамочки! Миха! Знал бы ты, как я от всего этого устала!.. То чуть не убьют, то похитить попытаются, то ночью в спальню залезут… Бедная Ниточка! Представляю, как ей тогда страшно было!.. Да и сейчас… Я, правда, очень боюсь!.. Что, если Малькааорн ошибся, и Талисман окажется на месте? Если бы я знала!.. Тогда, во время первой встречи с Владычицей, если бы я только знала, что это за штука…

— Малькааорн не ошибся, Аню! — не согласился младший Осонахи. — Он мудрый, ему четыреста с лишним лет, почти шестьсот ваших. Помните, как он говорил? «Король тот, у кого Талисман». И ведь так и есть. Кирелис не доверяет жене и собственному сыну, Высокий Принц не доверяет своему посланцу, главы Высоких Кланов сразу же перестали подчиняться Его Величеству… И потом, ты же читала Ильми та Каса? Я раньше не понимал, а великий дворянин писал так, чтобы непосвящённый не догадался. Принц Алальмэ потому и набрал наёмников-людей, что не мог доверить Талисман своим, «ЗвёздноРождённым» — даже собственным сыновьям…

— Мой господин Миха Осонахи! — на щёчках девушки снова выступили ямочки. — Неужели это всё, что вы можете мне сказать?

— Вы сами запретили мне говорить о любви… — не растерялся Миха. — Но не запретили говорить о моей готовности беречь и защищать вас. Не я наследую корону эгльрами — но у меня есть собственноевладение, с деревнями, с замком… Вы ведь ещё не видели мой Расви. В моём поясе вшиты бриллианты — часть приданного матери, отец не знает про них. Даже если наш дом ждёт изгнание — в любом владениилюбой земли всегда нужны храбрые воины, а несколько сот отцовских дворян последуют за мной и на чужбину. Если я смогу, то удержу данное отцом владение. Если нет — как дедушка Ирса Терихи, мечом завоюю для вас собственное…

— Ой, мамочки! — снова рассмеялась Анечка. — Ну почему вы всегда так серьёзны, мой отважный таль, мой верный рыцарь, мой преданный господин Миха Осонахи! Вы называете меня живой тайной и госпожой своего сердца — и не видите, что ваша госпожа ждёт от вас не слов, а действия. Маленькой вольности, которую вам, своему рыцарю, готова великодушно простить. Помнится, на соколиной охоте кое-то вёл себя гораздо смелее…

— Аню!

Несмотря на плавный ход «парящего фургона», Миха почувствовал, как окружающий мир тихо поплыл. Он не знал, что в подобной ситуации московские ребята ведут себя намного проще — хотя бы потому, что не считают своих подружек в футболках и разорванных по моде джинсах высокородными дамами. И уж тем более, никому из них, ухаживая за девушкой, не придёт в голову рассказывать ей о своём материальном положении. От запаха светлых волос кружилась голова, красавица в сером платье и шапочке с пёрышком словно сама собой оказалась в его объятиях. Смеющиеся зелёные глаза и призывно полуоткрытые губы становились ближе, ближе, ближе — а потом эти губы вдруг сделались податливыми и мягкими.

— Ну, наконец-то! — высвободившись, Анечка поцеловала его в щёку, возле серёжки-крестика, а затем легонько куснула за мочку уха. — А я думала, ты больше и не решишься…

* * *

На первый взгляд Басина не сильно пострадала от разбойничьего набега. Те же, прячущиеся в садах дома с вросшим в вал каменным нижним этажом и двумя деревянными верхними, а над ними крытая дёрном трёхскатная крыша. Та же, разве что заметно потемневшая после пожара на верхних этажах, сложенная из желтоватого известняка квадратная башня с антеннами и флагом на крыше. Тот же, тянущийся по кромке вала палисад из массивных, потемневших от времени брёвен, и относительно низенькие частокольцы вокруг отдельных дворов. Разве что листва на деревьях была уже не зелёная, а по-осеннему багряная и жёлтая. Кое-где сквозь неё проглядывали переломанные, почерневшие стропила и балки, оставшиеся на месте сгоревших домов. Да и среди тёмных брёвен палисада кое-где проглядывали новенькие, свежесрубленные.

— Теперь дело за вами, госпожа! — небрежно бросил высокий Лорхиэ.

Стоявший на коленях, с непокрытой головой господин Наари — отставной сержант, поставленный Михой новым «председателем сельсовета», вместо убитого вместе с семьёй и повешенного разбойниками землевладельца, торопливо вскочил, стоило Анечке тронуть поводья. Застоявшаяся на нижнем ярусе «парящего фургона» Лису миновала деревенскую площадь, лёгким шагом проскакав вниз по улице, к белеющим свежим деревом воротам. Рядом, верхом на верном Сером, Миха — а уже за ним следовали высокий Лорхиэ и Владычица Рокаэль, в неизменной, похожей на завитой лист, бежевой шляпке с вуалью.

В руках Её Величество и посланец Высокого Принца держали длинные, в человеческий рост, шесты. Вершину каждого обхватило короткими толстыми щупальцами похожее на плод каштана существо — такое же плотненькое, зелёное и шипастое, с выглядывающим из складок глазом. Это и были «ответки» — передающие камеры «дальноглядов». Обосновавшийся в верховьях Ланса Его Величество Кирелис, и всё ещё удерживающий ставшую бесполезной Асениль Высокий Принц Кирмис видели происходящее, каждый в своём хрустальном блюде с бегающим по ободу малахитовым шариком.

Посланца Высокого Принца сопровождали трое конных воинов с мечами. В свите Её Величества было лишь двое воинов, переводчик в древесной шляпе и служанка с жезлом. Замыкали кавалькаду два дворянина и дюжина «ветерков» Михи, чувствовавших себя не слишком уверенно в присутствии столь Высоких «ЗвёздноРождённых» Персон.

И снова по сторонам тянулись огороженные плетнями поля — картошка и хлеб были убраны, кое-где на скошенной стерне торчали золотистые скирды. К удивлению москвички, почти все поля оказались распаханы — среди красноватых земляных комочков виднелись крошечные зелёные иголочки.

— Как же так! — удивилась Анечка. — Ведь осень? Ничего же не вырастет…

— Это озимые, — рассмеялся младший Осонахи. — Перезимуют под снегом, а весной дадут урожай. Он всегда самый богатый, первый из трёх урожаев лета…

Копыта простучали по мостику — вырвавшись из-за плетней, дорога пошла берегом Росавы, медленной и ленивой в среднем течении, с низкими островами и густо поросшим тростником берегом. Полчаса спустя, на лесной опушке Анечка натянула поводья.

— Вот здесь, — показала она на виднеющуюся вдали деревню и башню с флагами. — Здесь мы остановились и долго не могли решить, что делать дальше. Юркин всё порывался сходить на разведку. Потом нас догнал такой здоровый бородатый дядечка с сыновьями. Не помню, как его звали…

Анечка не знала, что бородатого дядечки больше нет. Полуодетый, с топором в руках, он встретил разбойников на пороге — и погиб, так и не выпустив топора, пронзённый сразу тремя клинками. Вместе с ним до срока в лучший мир переселилось и двое разбойников — не считая раненых, позже добитых «ветерками» Михи.

— Апрали! — презрительно бросил высокий Лорхиэ.

Её Величество ограничилась тем, что брезгливо поджала губы.

За лето старые вырубки заросли травой и молодыми побегами, а по сторонам прибавилось пней — крестьянам требовался лес для ремонта. Воздух сделался по-осеннему прозрачным, наполовину облетевшие деревья сменили цвет листвы, хищные борщевички свернулись в колючие зелёные шары, дав разлетевшиеся на паутинках семена, спустившееся к горизонту солнце стало заметно больше. Чем дальше в лес уходила дорога, тем сильнее волновалась не узнававшая окружающей местности москвичка.

Путаницы добавляли и попадавшиеся дороги и тропки — прежде они вели в Басину, а теперь из Басины. Первый перекрёсток Анечка благополучно миновала — в сторону уходил глубоченный овраг, на краю которого, на висящих корнях, из-под которых осыпался грунт, росла двойная лиственная сосна. Зато на следующем перекрёстке, где пересеклись две одинаковые дороги, девушка натянула поводья.

— Я не знаю… — залепетала она. — Простите, пожалуйста! Я не обманываю. Я, правда, не знаю, куда ехать дальше. Тут всё так изменилось…