Смерти подобна (СИ) - Мелевич Яна - Страница 68

— Мне так жаль, — прошептала я, сцепив пальцы в замок и склоняя голову над телом. Несколько капель упали на гладкую ткань, оставляя мокрые следы. — Это несправедливо.

Маленькие огоньки свечей вокруг дрогнули, и легкий ветерок коснулся волос, словно ласково погладив по голове.

— Его ждет прекрасная жизнь после перерождения, — услышала я голос Жнеца позади себя и закрыла глаза, впервые в жизни вознося короткую молитву. Какая разница кому? Хоть Смерти, хоть Богу за спасение души Сергея Владиславовича.

— Ты вернулся, — хрипло отозвалась я и улыбнулась, поворачиваясь к слуге Смерти, разглядывая темную мантию. — Я рада.

— Время, Кристина, — произнес Жнец. — Его очень мало.

— Знаю.

— Если вновь призовешь меня — можешь умереть, — напомнил он, протягивая ко мне костяные пальцы и касаясь щеки. — Не боишься?

Я покачала головой, прислушиваясь к собственным чувствам. Нет, страх отсутствовал. Видимо, после пережитого и услышанного в кабинете мэра я перестала задаваться вопросом, что станет после всего. Когда последние секунды жизни закончатся, приму как данность. Не о чем сожалеть. Мне только нужно завершить все дела, пока моё сердце бьется в груди Жнеца.

— Пойдем спасать Шумского, Жнец. Заодно посмотрим столицу, — усмехнулась я, подмигнув слуге Смерти и двинувшись на выход. — Говорят, осенью там очень красиво, а балы в Зимнем дворце самые лучшие.

Я толкнула двери, продолжая болтать, и замерла удивлённо. Иуда Авраамовна стояла у машины, удерживая в одной руке маленький изящный желтый ридикюль в тон высоким сапогам, а в другой — сигарету. Легкий шифоновый шарф идеально сочетался с коротким пальто и шляпкой, дополняя образ высокородной дамы.

Стоило мне спуститься, разглядывая роскошный автомобиль марки «Пузырев», из приоткрытого окна со стороны водителя выглянул радостный Лелик. Вурдалак нажал на клаксон, призывая скорее сесть в салон, и почесал когтями лысую макушку.

— Мужчины, — повела плечом мать Василия, делая затяжку. — Вечно с ними одни проблемы. Вначале они спасают мир, затем мы выручаем их.

— Иуда Авраамовна, — осторожно начала я, но Васина мама ловким движением пальцев отправила окурок в урну для мусора неподалеку и поправила шарфик.

— Садись скорее, милочка. Раз уж собралась спасать моего отчаянного сына — делай это правильно, — она взглядом заставила Лелика выйти из машины, дабы он открыл перед ней дверь и по-джентельменски поклонился. Святой мрак, эта сумасшедшая женщина надела на кровожадную нечисть костюм с бабочкой!

— Правильно? — переспросила я, торопливо ныряя в салон и озадаченно покосившись на Лелика. — А ничего, что это вурдалак? Кровосос, убийца… — стушевавшись под пристальным взором Иуды, замолкла и устроилась удобнее.

— Никто не пустит тебя на порог дворца на аудиенцию к цесаревичу без связей, а очереди можно ждать годами, — ответила мать Васи спустя несколько минут. — И раз уж родословная не ахти и до приглашения на осенний бал ты не дотянула, придется взять тебя под свое крыло. Представить обществу, как полагается. Говорят, его высочество Алексей Николаевич — большой любитель танцев.

Значит, не со мной одной велась беседа по поводу Васи. Интересно, то была личная инициатива подполковника или приказ свыше? Вряд ли они действовали из милосердия, к тому же от лица цесаревича, а не императора.

Мой рюкзак лежал неподалеку, и я потянулась к нему, когда автомобиль тронулся с места, выезжая за ворота церкви. Открыв замок, порылась внутри, нащупав что-то маленькое, и выудила монету с причудливой чеканкой. Станка. Я улыбнулась при мысли о подруге, положившей на дно амулет на удачу, и осторожно коснулась его, ощутив магическую энергию.

— Разве я вас не раздражаю? — повернулась к матери Василия, заметив, как искривились накрашенные алой помадой губы в подобие улыбки.

— Хорошую маму невестки должны раздражать. Если нет, то это неправильные невестки. Трогай, Лелик!

— Слушаюсь, барыня!

Глава 53

Василий

Вокруг было светло и пахло лекарствами. Я с трудом пытался разлепить веки, желая понять: это рай или ад? Небольшая комнатка с тумбой для вещей, кроватью и капельница намекали на больничную палату. Только вряд ли в больницах стояли решетки на окнах для защиты свободных пациентов. Подозрения укрепились, едва я с трудом приподнялся и призвал дар, а спустя минуту руку прострелило болью.

— Демоны! — выдохнул в отчаянии, морщась от неприятных ощущений и бросив взгляд на левое запястье. Блокирующий браслет класса А, используемый для усмирения опасных магов-преступников, отсвечивал яркими красными символами.

Я огляделся: интерьер вокруг ничем не отличался от того, что был в нашей Урюпинской больнице. Разве что матрас помягче, цветы на столике и два мягких кресла рядом с ним. Стены белые, потолок тоже. Дверь заперта, поэтому никаких шансов на побег у меня не было.

— Эй! — крикнул я, судорожно ища кнопку вызова медсестры или лекаря. Пальцы нащупали на стене что-то круглое, затем послышался тихий писк и недовольный голос:

— Чего орешь, стервец? — всклоченный домовой одернул больничную форму медбрата и посмотрел хмуро из-под густых бровей.  Даже не понял, когда он успел появиться в палате.

— Где я вообще? — прохрипел я с трудом, пока медбрат вынимал иглу и откатывал подальше стойку с капельницей.

— В Санкт-Петербурге, — ответил домовой невозмутимо и вытащил из кармана маленький флакончик с каким-то зельем. — Больничное крыло при Трубецком бастионе Петропавловской крепости.

— Я арестован? — я затаил дыхание, осторожно потирая запястье.

— А это не мне решать, — сурово отозвался медбрат, кивая на зелье. — Через час закапай в уши.

— Зачем? — недоуменно спросил я, по-прежнему пребывая в замешательстве. В ответ домовой только закатил глаза и посмотрел как на дурака.

— Хочешь лишиться слуха? Вкладыши еще не готовы, а твои барабанные перепонки мы еле спасли. Лекарь Боткин боялся, что ты себе мозги поджарил. Благодари профессионализм наших магов, иначе ел бы сейчас перетертые овощи через трубочку, — фыркнул домовой, забирая капельницу и шагая на выход. — Через час, Шумский! Не вздумай пропустить, лекарь придет вечером.

Меня оставили одного в палате, где не было даже телевизора и часов. Я невольно коснулся правого уха, затем левого, но ничего не почувствовал. Ни звуков, ни голосов — последствия блокировки дара. Осторожно опустив босые ступки на холодный пол, вздрогнул от контраста температур и поправил больничную рубашку. Подойдя к окну, понял, почему ничего не слышу: по краям пробегали синие искры. Мои тюремщики опечатали палату звукоизолирующей магией. Интересно, зачем?

На Заячий остров, где располагалась крепость, через реку Неву вели два моста: первый — Иоанновский, а второй — Кронверкский, расположенный немного поодаль. Вид из окна больничного крыла открывался на брусчатку и одноэтажное здание, расположенное во внутреннем дворе. Разглядывая желтые стены, я рассеянно запоминал каждую деталь. Периодически мимо проходили люди: мужчины и женщины в форме. Караул сменился трижды, пока я стоял у окна.

Отсюда не выйти незаметно. Зоркие оборотни, коменданты-волкодлаки, сигнальные магические сферы и бесчисленное количество солдат, марширующих туда-сюда. За осмотром территории я пропустил момент, когда противный писк в ушах внезапно усилился. В голове будто разорвалась бомба, и, со стоном сползая на пол, я зажмурился до цветных кругов и принялся ползти наощупь в сторону столика, дабы найти флакон с каплями. Звук падающего стеклянного бутылька показался просто оглушительным. От невыносимого визга я заорал, закрывая уши, и даже не понял, в какой момент дверь в палату открылась, с грохотом ударяясь об стену.

— А я ему говорил! Говорил, вашество. Не слушал, дурак, надо было капли капать, — от голоса медбрата-домовика захотелось лезть на стену. Меня зажали в тисках, буквально отдирая пальцы от головы. Круглое румяное лицо лекаря замелькало перед глазами.

— Держись, парень, — пробормотал он, едва меня насильно заставили наклонить голову и, удерживая в таком положении, капнули в правое ухо какую-то густую холодную жидкость. Вначале мне показалось, что я оглох, но постепенно зелье обволакивало стенки, и противный писк уменьшался.