Возвращение домой (СИ) - Легер Дмитрий Витальевич - Страница 53

Лаи опустил взгляд, и некоторое время задумчиво рассматривал то, на что ему указали.

— Действительно… стальные. — наконец просипел юноша.

На поясе Жака Стальные Яйца висело любимое оружие ополчения, берущее свое начало из инструмента для обмола пшеницы и других полезных злаков. К крепкой дубовой рукояти крепились две короткие цепи, оканчивающиеся двумя продолговатыми стальными шарами, по форме и размеру напоминающими куриные яйца.

— Так, о чем бишь я… — Жак перестал гордо демонстрировать свои яйца. — Вам сейчас явно не до продажи доспеха. А потому я предлагаю свои услуги, сэр. Я продам доспехи Крылатого всадника от Вашего имени, сэр. А за свои услуги попрошу всего лишь… Десятую часть!

Стальные Яйца застыл с напряженной улыбкой, явно ожидая ожесточенной торговли. Но Лаи лишь устало кивнул в надежде, что тип похожий на хорька наконец-то отстанет от него.

— Вы не пожалеете сэр! — крикнул маленький человек. — Я запрошу лучшую цену! Это целое состояние!

— Я не сэр… — проворчал себе под нос Аргилай, продолжая искать среди трупов, тело Трицитианы.

— Ох, — спохватился Жак Стальные Яйца. — Вы, сэр, наверняка ищете командующего защитниками баррикады. Так?

Лаи повернулся к собеседнику так резко, что тот от неожиданности отпрыгнул. Ну прям, как испуганный хорек.

— Где ее тело? — сквозь зубы прохрипел Аргилай, сверкая глазами.

— Тело? — искренне удивился Жак и быстрым движением языка, облизал пересохшие губы.

Лаи глянул на длинный меч крылатого всадника, висевший сейчас в оружейной петле на седле Упрямца. Мысль воспользоваться оружием показалась юноше весьма заманчивой.

— Оу-воу! — Жак догадался о намерениях собеседника и, примиряюще подняв руки, быстро затараторил. — Госпоже Огненной Фее требовалась незамедлительная помощь лекаря и потому ее в срочном порядке отнесли в Драган.

Аргилай одним ловким движением вскочил в седло и ударил Упрямца пятками.

Всего лишь четыре буквы. Всего лишь маленькое слово, сложенное из них. Всего лишь один короткий выдох, чтобы произнести это слово. И, казалось бы, такая мелочь может стоить не просто человеческой жизни. Такая мелочь может стоить для кого-то целого мира. Возвращения в мир. В мир живых.

— Жива… — всхлипнула Лиса, размазывая по своему конопатому грязному лицу слезы. — Жива… — повторила она, гладя столь же конопатые щеки Огненной Феи.

В это невозможно было поверить, если не увидеть собственными глазами, но Трицитиана действительно осталась жива. Женщина лежала на деревянной кровати в жилом фургоне луноликого Марселя Роже. Рану на голове промыли и тщательно перевязали чистыми тряпицами. Омытое от крови лицо было бледно как мел, а под глазами залегли темные круги. Но она дышала!

— Как она? — Аргилай застыл на коленях возле деревянного ложа. — И где лекарь?

— Нет у них здесь лекаря. Коновал только. Выгнал его. — пробасил Мамба. — Тот лекарь, что с армией был, ушел с копейщиками предателя.

— А ты, что скажешь?

Чернокожий гигант пожал могучими плечами:

— Голова цела. Шлем прорубили, но он спас.

— Не просыпается. — пискнула Лиса. — Не могу ее разбудить.

— Не тормоши! — предостерег Мамба. — Она в голову ранена, ей требуется покой.

Аргилай резко поднялся на ноги.

— Нам срочно нужен хороший лекарь. Нет — самый лучший лекарь! — решил он. — Собираем вещи, запрягаем лошадей в фургон и отправляемся в Грейсван!

Глава 14. Слава и честь

От той извести, которой так любят покрывать дома по эту сторону Пепельных гор, не осталось и следа. Глина, большими кусками, отвалилась от стен, оголяя, словно кости, переплетённые ветки каркаса. Крыши, крытые соломой, изрядно прогнили и частично обвалились внутрь. Но все это безрадостное описание относилось лишь к тем хатам в деревне, которым повезло. Те, которым не повезло, были просто сожжены. Последним штрихом в картине «Мрачная деревня на южном тракте» являлось низкое осеннее небо, с которого, уже который день, сыпала мелкая холодная морось.

— Может объедем? — с надеждой прохрипел Аргилай. Сорванное горло никак не хотело восстанавливаться после битвы.

— Не выйдет, — покачал, перевязанной головой, Мамба. — Фургон тяжелый, увязнет. Мы и по дороге с трудом едем. Слякоть, будь она неладна.

— Вижу движение! — пискнула Лиса. Девочка стояла на крыше фургона, во весь свой скромный рост, и уже несколько минут напряженно оглядывала, раскинувшуюся перед путниками деревеньку.

— Значит обитаема. — пробасил чернокожий великан.

— Или засада. — предположил Лаи.

— Или засада. — согласился Мамба.

Битва при Драгане хоть и была проиграна, но войско Хадола выполнило свою основную задачу. Беженцы из павшего Фельдбона успели уйти, а быстрое продвижение орд Хадна-ара на север, замедлилось. Теперь южный тракт был практически пуст. А немногочисленные путники, что встречались на нем, смотрели друг на друга с большой опаской и не выпускали из рук оружие. Степь не баловала людей ни съедобными растениями, ни дичью для охоты. Жалкие остатки ополчения, отступающие на север, голодали и сбивались в банды, чтобы добыть себе хоть какое-то пропитание. Сейчас опасность таилась за каждым поворотом дороги и выглядывала из каждого окна покинутых хат.

— Придется проверить. — решил Аргилай. — Лиса останешься с Три. Закройся в фургоне и дожидайся нас.

Варварка кивнула и ловко слезла с покатой крыши на передок фургона, а затем спрыгнула на землю. За спиной у девочки в колчане громыхнула пачка эльфийских музыкальных стрел.

— Сиди тихо, чужим не открывай. Поняла? — добавил Лаи.

Девочка закатила глаза, фыркнула и с грохотом захлопнула дверь фургона перед носом юноши. Изнутри загремел засов.

— Трудный возраст. — пробасил Мамба.

По деревне шли медленно, крадучись. Коней взяли с собой и вели на поводу так, чтобы в случае внезапной атаки животное прикрывало от стрелы. Оружие обнажили и держали наготове. Аргилай в очередной раз пожалел, что в пылу битвы пролюбил свой арбалет с памятной надписью на ложе из Мурдского дуба и рычажным механизмом гномьей работы. И не только по той причине, что когда Трицитиана очнется, то убьёт за потерю арбалета своей подруги. Стрелковое оружие сейчас бы очень пригодилось.

Грязь чавкала под ногами. Пустые окна хат, словно глазницы черепов, недобро поглядывали на названных гостей. Вокруг стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь завываниями ветра и поскрипыванием дверей жилищ, оставленных хозяевами.

— Как-то раз попали мы в деревню людоедов, — произнес Аргилай, хриплым шёпотом, облизывая от волнения пересохшие губы. — Где в пустых домах сидели восковые куклы, сделанные из убитых людей…

Мамба нехорошо покосился на своего спутника.

— Так вот там, и то веселее было. — продолжил Лаи. — Здесь вообще мрак. Даже мне всякая жуть слышится.

— Плач? — с плохо скрываемым страхом, спросил чернокожий великан.

Юноша остановился, как вкопанный. Уздечка Упрямца громко брякнула в гнетущей тишине.

— Ты тоже его слышишь? — голос Аргилай слегка дрожал.

Мамба кивнул, и его мускулистая рука непроизвольно потянулась к амулету.

Оба путника одновременно дернулись от резкого звука. Топот маленький бегущих ножек раздался совсем рядом, буквально за соседним домом. Раздался и тут же стих, словно его и не было.

— Не разбойники это… — прошептал Мамба. — Точно не они.

— Да прекрати! — хрипло выругался Лаи, стараясь тоже не повышать голос. — Даже меня пугаешь. Кому тут еще быть, если не разбойникам? Местные, кто не помер, сдернули давно.

— Вот именно, — кивнул великан, крепко сжимая амулет в кулаке. — Кто не помер. Зря мы сюда сунулись, души мертвых растревожили.

Слева, между хатами, мелькнула тень. Аргилай заметил это боковым зрением и моментально крутанул головой, пытаясь разглядеть, но тщетно. Тень, словно растаяла в воздухе.