При загадочных обстоятельствах - Черненок Михаил Яковлевич - Страница 21

Тропынин протянул руку по направлению взгорка, с которого недавно спустились к Крутихе. — Помните, я говорил, когда прошлый раз на ту горушку выехал, ГАЗ через мостик проезжал? Ну, значит, показалось мне, будто в тот момент из кузова что-то в речку полетело — даже камыш пригнулся. Сразу я не сообразил, а вчера стал заливать радиатор и вспомнил. Думаю, дай погляжу… Прикинул на глазок, где могло упасть, подошел, пригляделся к воде — обрез! Думаю, тут чо-то неспроста. Достал — сразу к вам. Честное слово.

Теперь Тропынин вроде бы рассказывал правду, но в его голосе, как у всякого, только что уличенного во лжи, чувствовалась неуверенность. Он торопливо добавил:

— Наверное, мужик из кузова ГАЗа выбросил.

— Прямо у тебя на виду? — недоверчиво спросил Антон.

— Так он же спиной ко мне сидел! Ни разу не оглянулся. Даже когда после Крутихи я обогнал ГАЗ, морду в сторону отвернул. Честно, клянусь!

Ответ показался Бирюкову искренним. Направляясь с Тропыниным к самосвалу, он, будто ненароком, упомянул Барабанова. Видимо, чувствуя неловкость за недавнюю ложь, Тропынин мигом подхватил новую тему и стал рассказывать, как однажды в бригадной конторе Андрей Барабанов «вот заврался — так заврался!».

— Зимой на перекуре мужики завели беседу про Левшу, который блоху подковал. Ну, Андрюха и толкует: «Блоха — сказка! Вот у нас в Подмосковье один старик часы деревянные сделал. И корпус, и стрелки, и пружинки, и шестеренки, и винтики-шурупчики — все из натурального дерева!» Бригадир спрашивает: «А стекло?..» — «И стекло деревянное!» Представляете, что там было?.. Мужики от хохота чуть в осадок не выпали…

Тропынин вырулил с обочины на проезжую часть шоссе и резко прибавил скорость. Недолго помолчав, заговорил снова:

— Вообще-то про Андрюху много всяких анекдотов в Серебровке ходит, а вчера кто-то додумался распустить слух, вроде убили его в один день с пасечником…

— К сожалению, это правда, — сухо сказал Антон.

Тропынин широко открытыми глазами уставился на него:

— Да вы чо, товарищ капитан! За что убивать Андрея? Он же никому зла не делал. Неужели из-за денег, которые вез с собой?..

— Разбираемся.

— Ну, дела-а-а… Да лучше бы отказался Андрюха от той, проклятой, машины!.. Нет, ну дела… — Тропынин сокрушенно покачал головой. Почти минуту он нахмуренно молчал. Затем, не отрывая взгляда от смотрового стекла, задумчиво заговорил: — Хороший парень был Андрей. Хвастун, правда, но безвредный. «Ладу» ведь из-за чего решил купить? Чтобы не беднее других выглядеть и перед поклонницами своими шиковать. Ох, и липли к Андрею бабенки!.. — Тропынин махнул рукой встречному грузовику, за рулем которого ему в ответ улыбнулась белокурая молодка.

— Вот, Нюра Бояринцева покатила — тоже одна из любовей Барабанова. В Транссельхозтехнике работает. Неразлучные подруги были с Верой, на которой Андрей подженивался, а теперь враги…

— Из-за Барабанова? — спросил Антон.

— Из-за кого ж больше…

— Что это он так себя вел?

— Да ведь Андрей не столько делал, сколько о нем разговоров велось. Сами же поклонницы и болтали, вроде гордились его вниманием. Недавно в райцентре Андрею за какую-то бабенку даже влетело — неделю синяк под глазом носил.

— Кто его украсил?

— Андрей привычки не имел жаловаться.

— Почему ж говоришь, что избили из-за женщины?

— Нюра Бояринцева рассказывала, как возле ресторана «Сосновый бор» какой-то хмырь Андрею фингал преподнес. Ну, а из-за чего ему могло влететь, как не из-за бабы? У Барабанова одна слабость была — тут и сомневаться нечего.

— А кто мог позвонить насчет покупки машины?

— Почему «мог»? Сам же бригадир Гвоздарев с райпотребсоюзом разговаривал… — Тропынин помолчал. — Вообще-то «Ладу» Андрею мы с Верой накаркали. С его бывшей женой. Помните лаборантку, которая позавчера на элеваторе нас познакомила?

— Помню.

— Ну так вот, значит, неделю назад сидим мы с ней в элеваторской лаборатории, болтаем от скуки. Вера с ночной сменилась, а мне очередь под разгрузку выстаивать. Чо делать? Там есть телефон. Говорю Вере: «Давай Андрюху разыграем. Позвоним в Серебровку, как будто из райпотребсоюза, и скажем, мол, очередь Барабанова на машину подошла, надо срочно выкупать. Вот потеха будет! У Андрея несколько тысяч еще не хватает до «Лады» — заегозит деньги занимать. Набегается, приедет в райцентр, а тут ему кукиш с маслом», Вера смеется: «Кто поверит в такой звонок?» — «Поверят! Ты секретаршей назовешься, а я на председателя райпо басом отговорю». Трубку уже снял, но Вера отказалась. Слишком злая, мол, шутка получится. Да и сам я потом одумался… Поболтали вот так, а через неделю Андрею по правде пришлось деньги занимать.

Стараясь не пропустить ни малейшего оттенка тропынинского голоса, Антон Бирюков с трудом верил своим ушам и не мог понять: серьезно рассказывает это Тропынин или довольно нелепо пытается выставить себя в роли своеобразного провидца. Могло быть и другое: Тропынин с Верой все-таки разыграли Барабанова. Кто-то подслушал их и, зная, что Барабанов поедет в райцентр с крупной суммой денег, воспользовался «розыгрышем», а сам Тропынин теперь, предчувствуя недоброе, пытается чистосердечным признанием реабилитировать себя. Мысли закружились одна мрачнее другой. А безупречен ли сам Тропынин? Почему он, высадив Барабанова у пасеки и загрузившись зерном, не дождался его на старом тракте? Или почему Барабанов не дождался Тропынина?..

— Сергей Павлович, когда ты с Верой разговаривал, кто еще, кроме вас, находился в лаборатории?

— Вдвоем болтали. А чо?..

— Разговор ваш могли подслушать?

— Кому такое надо? Там только дежурные лаборантки взад-вперед мотались.

Самосвал натужно одолевал длинный подъем от Крутихи. Вот-вот должны были показаться окраинные домики райцентра, за ними вдали — махина элеватора, а справа от шоссе — двухэтажные кирпичные дома так называемого поселка «Целинстрой», который почти вплотную примкнул к райцентру. Тропынин скосил глаза на Бирюкова:

— А чо, товарищ капитан, из того: слышал нас с Верой кто или не слышал?

— Дело в том, Сергей Павлович, что ложный был звонок Барабанову и в точности такой, как ты сейчас рассказал.

Тропынин затормозил так резко, что самосвал метров шесть прополз по дороге юзом.

— Товарищ капитан! Честное слово! Мы с Верой только поговорили о розыгрыше! Зачем нам Андрея разыгрывать?!

— Кто вместо вас мог это сделать?

— Не знаю, честное слово, не знаю! — Тропынин задумался и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу: — Товарищ капитан! Левка тот раз со мной из райцентра в Серебровку ехал. Гвоздарев, кажется, в Сельхозтехнику его за терморегулятором посылал.

— И Левка слышал твой разговор с Верой?

— Не знаю. На улице он дожидался, пока разгружусь. Разок только заглянул в лабораторию, спросил: «Успею в столовку сбегать?» Я говорю: «Беги, подъеду к столовой».

— В день, когда Барабанову звонили насчет машины, Левка и Роза были в райцентре?

— Я за ними не следил.

— Ладно, поехали.

— Ой! Да что это я остановился? — удивленно воскликнул Тропынин. — Вас куда подвезти?

— К элеватору.

— С Верой хотите поговорить?

— Хочу.

— Она, может, сегодня не в смене.

— Домой заеду. Знаешь, где живет?

— Знаю.

Тропынин вздохнул и засигналил обгон вырвавшейся вперед «Колхиде».