Человек и сверхчеловек - Шоу Бернард Джордж - Страница 30

протестовать.) Послушайте, Энн, если тут нет ничего дурного, это же

теряет всякий смысл! Энн. Какой вы чудак! Можно подумать, что вы хотите меня скомпрометировать. Тэннер. Да, хочу. В этом весь смысл моего предложения. Энн. Вы говорите совершенный вздор и сами это знаете. Вы никогда не сделаете

ничего мне во вред. Тэннер. Что ж, если не хотите быть скомпрометированной, оставайтесь дома. Энн (скромно и серьезно). Нет, раз вы этого хотите, Джек, я поеду. Вы мой

опекун; и, мне кажется, нам нужно почаще видеться и получше узнать друг

друга. (С признательностью.) Так мило, так заботливо с вашей стороны,

Джек, что вы предложили мне эту замечательную прогулку, особенно после

того, что я говорила насчет Роды. Право же, вы очень хороший, гораздо

лучше, чем вы сами думаете. Когда мы выезжаем? Тэннер. Но...

Разговор прерывается появлением миссис Уайтфилд. Рядом с

ней идет американский гость; сзади следуют Рэмсден и

Октавиус. Гектор Мэлоун - американец из восточных

штатов, но он нисколько не стыдится своей

национальности. Этим он снискал себе благосклонность

английского светского общества, где на него смотрят, как

на молодого человека, у которого хватает мужества

сознаваться в явно невыгодном для него обстоятельстве,

не пытаясь скрыть его или смягчить. Все решили, что он

не должен страдать за то, в чем он явно не виноват, и

считают своим долгом быть с ним особенно любезными. Его

рыцарское обращение с женщинами и высокоразвитое

нравственное чувство - черты необычные и необъяснимые

вызывают в них легкую досаду; и хотя, попривыкнув, они

стали находить забавным его непринужденный юмор (который

на первых порах немало их озадачивал), им все же

пришлось дать ему понять, что не следует рассказывать в

обществе анекдоты, если только они не носят характера

личной сплетни, а также, что красноречие принадлежит к

разряду достоинств, уместных на более низкой ступени

цивилизации, чем та, с которой он теперь соприкоснулся.

В этом Гектор пока не совсем убежден: он все еще

находит, что англичане склонны ставить себе в заслугу

нелепые предрассудки и выдавать различные свои природные

несовершенства за признаки хорошего воспитания.

Английский характер, на его взгляд, страдает отсутствием

облагораживающего пафоса (который он называет высокими

чувствами), английские нравы свидетельствуют о

недостатке уважения к женщине, английская речь допускает

вольности, которые порой переходят в непозволительную

грубость выражений, а светское времяпровождение не

мешало бы оживить играми, рассказами или иными

развлечениями. И он отнюдь не склонен перенимать чужие

слабости после того, как столько трудов положил на

овладение высотами изысканной культуры, прежде чем

отправиться за океан. Ему пришлось убедиться, что

англичане либо совершенно равнодушны к этой культуре

как и ко всякой культуре вообще, - либо вежливо обходят

ее. По сути же дела культура Гектора представляет не что

иное, как некий экстракт из нашего литературного

экспорта примерно тридцатилетней давности, который он

теперь реимпортировал к нам и готов при первом удобном

случае распаковать и обрушить на голову английской

литературы, науки и искусства. Смятение, в которое

подобные атаки повергают англичан, поддерживает его

уверенность в том, что он помогает культурному

воспитанию этой отсталой нации. Застав несколько человек

за мирной беседой об Анатоле Франсе и Ницше, он

сокрушает их Мэтью Арнольдом, "Автократом за обеденным

столом" и даже Маколеем; и будучи глубоко религиозным в

душе, он при споре о моральных проблемах сначала своей

шумливой нечестивостью заставляет опрометчивого

собеседника отказаться от аргументов популярного

богословия, а потом ошарашивает его неожиданным

вопросом: не ясно ли, что именно эти жизненные идеалы

имел в виду всемогущий творец, создавая честных мужчин и

целомудренных женщин? Оттого, что подкупающая свежесть

натуры сочетается в нем с невообразимой ветхостью

культурного багажа, очень трудно решить: стоит ли с ним

знаться, - общество его, без всякого сомнения, приятно,

но в разговоре с ним ничего нового не почерпнешь, тем

более что ко всему прочему он еще презирает политику и

тщательно избегает коммерческих тем - сферы, где он,

вероятно, значительно более сведущ, чем его друзья из

английских капиталистических кругов. Лучше всего он

уживается с романтически настроенными христианами секты

амористов: отсюда его дружба с Октавиусом. Что касается

наружности Гектора, то это статный молодой человек лет

двадцати четырех, с короткой, элегантно подстриженной

черной бородкой, большими ясными глазами и живым

выражением лица. Одет он с точки зрения моды

безукоризненно. Гуляя по парку с миссис Уайтфилд, он

усердно занимает ее разговорами, которые требуют

непосильного напряжения ее хрупкого ума. Англичанин

оставил бы ее в покое, примирившись со скукой, как с

общим для них обоих уделом, а она, бедняжка, охотно

согласилась бы поскучать, если уж нельзя разговаривать о

вещах, которые ее интересуют. Рэмсден останавливается,

заинтересовавшись автомобилем. Октавиус подходит к

Гектору.

Энн (радостно бросаясь к матери). Ах, мама, мама, подумайте! Джек берет меня

с собой на машине в Ниццу. Ну разве это не замечательно? Я самая

счастливая девушка в Лондоне! Тэннер (в отчаянии). Миссис Уайтфилд против. Она безусловно против. Ведь

правда, Рэмсден? Рэмсден. Я бы считал это вполне естественным с ее стороны. Энн. Вы не против этой поездки, мама? Миссис Уайтфилд. Я? Против? А почему? Я уверена, что тебе полезно будет

проехаться, Энн. (Семенит к Тэннеру.) Я только хотела вас попросить,

чтоб вы иногда брали с собой Роду: она слишком много сидит дома; но это

можно и потом, когда вы вернетесь. Тэннер. Из одной бездны коварства в другую! Энн (торопясь отвлечь внимание от его вспышки). Ах, я совсем забыла! Вы ведь