Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Волшебница на грани (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

И Генриха вытащу. Нам оно не в первый раз.

— Я тебя внимательно слушаю, — чуть ли не дружелюбно произнес Бринн. Я села поудобнее, насколько это, конечно, было возможно, и ответила:

— Меня зовут Людмила Захарова, а не Милена Готти. Принц Генрих использовал магию, чтобы выдернуть меня из моего мира для того, чтобы я убила его отца, — в горле сделалось горячо и сухо, и на мгновение мне показалось, что я куда-то падаю.

Я качнулась и завалилась набок. Руки стало жечь.

Бринн посмотрел на меня так, словно я бредила.

— Что? — выплюнул он. — Из твоего мира?

— Да, — ответила я. — Я родилась не здесь. Не на этой планете. Генриху нужна была иномирная волшебница, чтобы пробить магическую защиту его отца. Ну вот она я…

Тяжелое лицо Бринна налилось красным. Некоторое время он стоял неподвижно, а потом принялся ходить по подвалу, словно не мог понять, говорю ли я правду, брежу или просто смеюсь ему в лицо. Наконец, он подошел ко мне и с размаху ударил ногой в живот.

Я заорала от боли. На мгновение перед глазами схлопнулся серый занавес обморока, но Бринн выбил меня из него еще одним ударом.

— Ах, ты, сука, врать мне решила? Сказки рассказывать? За дурака держать? — он побагровел от ярости так, что я подумала, что его вот-вот хватит удар. — Кто вас сюда послал? Малетти? Марвинская секретная служба?

— Я не знаю никакого Малетти! — прокричала я, обливаясь слезами. — Я не знаю никаких секретных служб! Меня выдернули из моего мира, и я просто… — жжение в горле сделалось невыносимым, но я все-таки смогла прохрипеть: — Я просто хочу вернуться домой!

Мне казалось, что еще немного, и я задохнусь. В горле словно поселился дракон, готовый выплевывать пламя.

— Господин Гвен! — испуганно прокричали из-за стены. — Смотрите! Что это с ним?

Бринн дернулся было в сторону выхода, но Эбернати придержал его за руку и, раскрыв от удивления рот, показал в мою сторону. Бринн замер, уставившись на меня, и я увидела, как мои ноги делаются прозрачными.

— Что за… — оторопело выдохнул Эбернати. Ощущение падения теперь было не призрачным, а настоящим — я уже летела куда-то во мрак.

Последним, что я увидела, было потрясенное лицо Бринна.

— Господин Бринн! — с ужасом прокричали из-за стены. — Он пропал!

И все померкло.

Я прокатилась по упавшему Генриху, пролетела вперед и очень больно ударилась плечом обо что-то твердое. Боль окончательно прояснила сознание, и я увидела, что мы с Генрихом, оказывается, вылетели из камина и теперь лежим на страшно затоптанном ковре в маленькой гостиной.

Кажется, здесь несколько лет не появлялся человек с тряпкой и чистящим средством. Окна заросли грязью, углы были богато украшены пылью и паутиной, и в высокой вазе красовались сухие стебли давно истлевших забытых цветов. В лунном свете, который заглядывал сквозь стекла, все было призрачным, словно нарисованным.

— Милли, — едва слышно выдохнул Генрих. — Милли, ты жива?

Я беспомощно обмякла на ковре, понимая, что могу сейчас только лежать. Кажется, даже моргать было больно.

— Жива, — просипела я. — Как ты? Тебя били?

Сил не было даже на то, чтобы обернуться в его сторону. Сейчас я самой себе казалась вареной медузой.

— Били, конечно, — рассмеялся Генрих. — Кравен сказал, что я должен молчать. Только так он сможет нас спасти.

— Пилюля? — спросила я. — Он тебе тоже дал пилюлю?

Генрих со вздохом завозился на ковре, и я почувствовала, как он взял меня за руку. Мне сразу же стало легче. Мы были вместе, мы были живы, мы были достаточно далеко от Бринна и его подручных, чтобы не беспокоиться.

— Нет. Никакой пилюли.

Желудок скрутило тошнотой, и я испугалась, что меня сейчас вырвет. Но обошлось, только все тело покрылось потом — зато я почувствовала, что теперь смогу сесть.

Получается, если Генрих не принял пилюлю, то Кравен дал ее мне для того, чтобы я смогла куда-то перебросить нас обоих? Пилюля, которая активирует магию?

В голове зазвенела боль.

Я села на ковре. Генрих поддержал меня; я увидела, что всю правую сторону его лица покрывает свежий синяк. Рубашка была разорвана, на груди и животе тоже были следы ударов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Живы, — прошептала я и рассмеялась. Почему-то мне вдруг стало очень-очень легко, словно я в любую минуту могла взлететь. В кончиках пальцев сгустился огонь, и, кажется, волосы стали подниматься дыбом.

Я прикоснулась к щеке Генриха и подумала, что ту боль, которая сейчас наполняет его, надо убрать, а следы, оставленные ею — стереть. Генрих вздрогнул и, взяв меня за запястье, закрыл глаза. Я рассмеялась от того чувства, которое сейчас переполняло меня, и увидела, как пятно синяка расплывается, светлеет и исчезает.

И чем легче становилось Генриху, тем большая легкость и спокойствие наполняли меня.

Потом все вдруг исчезло, словно лопнул воздушный шарик. Какое-то время мы сидели в тишине, глядя друг на друга, и постепенно вокруг меня начинал просыпаться мир. Я почувствовала запах пыли, услышала легкое цоканье дождя по подоконнику, поняла, что за окном почти наступила ночь, и подумала, что страшно проголодалась.

— Интересно, где мы? — негромко спросила я, почему-то не убирая руки от щеки Генриха. Мне нравилось к нему прикасаться. Мне нравилось на него смотреть.

— Не знаю, — так же тихо ответил он. — Пойдем посмотрим?

Поднявшись на ноги, мы вышли из гостиной, стараясь двигаться как можно тише. Дом выглядел заброшенным, но это не значило, что в нем не может быть засады или ловушек.

Но пока было тихо. Снаружи едва слышно цокал дождь, луна уходила за тучи, и дом погружался в непроницаемый мрак. Я подумала, что неплохо было бы раздобыть свечу, и на моей правой руке тотчас же вспыхнул огонек.

От неожиданности я ахнула. Огонек горел и светил, но не обжигал, и это было еще одно чудо. Генрих удивленно улыбнулся, а потом рассмеялся и произнес:

— Ну, теперь-то Ланге точно никуда от нас не денется.

Я в этом даже не сомневалась.

— Не жжется? — озадаченно спросил Генрих. Я отрицательно качнула головой и указала туда, где, кажется, когда-то была столовая.

— Нет, но ты лучше не трогай его. Что там?

Генрих пожал плечами.

— Не знаю. Посмотрим?

Это действительно была столовая, и, в отличие от остального дома, заросшего грязью и пылью, здесь было очень чисто. Хрустящая чистота, я бы сказала. Кран и мойка так и сверкали. Ножи, половники и щипцы едва заметно покачивались на крючках и выглядели, как новые.

— Не нравится мне все это, — произнес Генрих.

— Мне тоже, — сказала я. — Лучше бы уйти отсюда. Но я думаю, нас все же будет искать доктор Кравен.

— Не верю я ему, — проронил Генрих. — Кого, интересно, он принесет на хвосте?

Он прошел к стене, на которой висели ножи, и выбрал для себя такой тесак, которым можно было бы снести голову быку с одного удара. Стоило Генриху взять новое оружие в руки, как все залило светом, и под ногами дрогнул пол.

Огонь на моей руке погас.

Что-то тяжко бахнуло, отдавшись эхом по всему дому. Еще один удар в пол. Еще.

К нам шло что-то огромное. Тяжелое. Я бросилась к окну, пытаясь открыть раму, но ничего не вышло. Щеколда не поддавалась, и мне почему-то показалось, что окно нарисовано на стене.

Удар! Еще один!

Я обернулась и увидела, что в столовую вошла каменная глыба и, увидев нас, замерла на пороге.

Первым порывом было спрятаться за Генриха, зажмуриться и никогда не открывать глаз. Я бы так и сделала, если бы не застыла на месте от страха. Постепенно я различила в каменной громадине грубо вылепленное лицо, руки, почти достававшие до пола, и красный иероглиф, который был намалеван на лбу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Голем? — прошептала я. — Генрих, у вас что, есть големы?

Только сейчас я поняла, что Генрих, как говорится, вздохнул с облегчением и даже положил нож на стол.

— Есть, конечно, — ответил он. — А у вас разве нет?

— Нет, — сдержанно сказала я. Ноги все еще были ватными. Генрих заметил, как я испугала, и мягко обнял меня за плечи.