Я прячусь от ветра (СИ) - Питкевич Александра "Samum" - Страница 42

Парная, она состояла из двух идентичных полос, шириной в три пальца, украшенных камнями и золотыми узорами. На женском варианте были все те же изумруды, составляющие хозяйский гарнитур. В мужском же виде камни были красными, как и в кольце-печати. И по четыре крупных, молочно-белых жемчужины на поверхности.

Свернув лишние украшения обратно в ткань, я убрала их на каминную полку, больше не утруждая себя лазаньем в темный зев. И так рукава измазала.

Взяв оба венца в руки, встав на пошатывающихся ногах, побрела вон из комнаты. Тазур и так дал мне достаточно времени на все дела. Не уверена, что у него осталось много терпения в запасе.

— Ваша милость, — Ченни встретила меня у лестницы, как это всегда делала раньше. В одной руке экономка держала дымящуюся кружку чая, а на второй висел мой плащ, тот, который был красиво подбит беличьим мехом.

— Знаешь уже все?

— Да. Лард еще с утра раздал указания.

— И что, все злорадствуют?

— Никто не смеет. Лард обещал голову открутить при первом же кривом взгляде.

Повесив обе короны на локоть, как большие браслеты, взяла из рук экономки теплый напиток. Вкусно и успокаивающе пахло травами. На плечи теплой тяжестью лег плащ.

— Идемте, миледи, стоит поторопиться.

— Он уже ждет?

— Давно уже. Стоит на крыльце, но велел не торопить.

Так и не глотнув чая, вместе с кружкой вышла на улицу, зябко ежась даже под теплым плащом.

Глава 28

Тазур

Мне не хотелось поступать подобным образом, все же у Анны было довольно гордости, чтобы на долго запомнить этот разговор, но если бы у меня была хоть какая-то надежда, что можно поступить иначе. Женщина слишком упряма, слишком уверена в собственной силе, чтобы просто согласиться на этот брак.

А у меня перед глазами стояла встреча с разбойниками на дороге. Интересно, она хоть немного понимала, насколько это опасно? И что станет с ее людьми, с землей, если эти люди без намека на совесть все же решатся ее убить?

Одна маленькая женщина против всего мира? Мои эгоизм, опыт всей жизни и воспитание не позволяли оставить все как есть. Не тогда, когда кровь вскипает от одного ее присутствия. Я знал, что не каждому в жизни везет встретить свою любовь, и был готов бороться за счастье, даже если для этого приходилось поступать более резко, чем хотелось. Защитить Вирану, снять с нее часть ответственности — это то, что сейчас стояло во главе угла. С обидой и ущемленной гордостью мы разберемся со временем.

Баронесса, бледная и встревоженная, вышла на крыльцо почти через час, после того, как мы поговорили. Сейчас она держала себя не так, как привычная мне простушка Анна, а как подлинная хозяйка. Стало интересно, насколько сильно знакомый мне образ отличается от истинного, и чем это обернется в итоге в наших семейных отношениях. В очередной раз за утро мысленно скривившись своему вынужденному поведению, вышел из тени ближе к Анне.

— Ты не выпила отвар? Ченни говорит, что это все надолго, не хотелось бы, чтобы ты замерзла.

— Это разве вас волнует?

— Куда больше, чем ты думаешь. Уверен, если ты хоть немного поразмыслишь о ситуации, поймешь, что я прав. Ты достаточно умна, чтобы понять. И я думал, что мы перешли на «ты».

— Я тоже много всякого думала, но, видно, ошибалась, — ни во взгляде, ни на губах не было и намека на улыбку. Это будет долгий путь.

Крепче сцепив зубы, чтобы не наговорить лишнего, только махнул рукой, подзывая конюха. Просто нужно время. Уверенность, что в глубине души она была со мной согласна, немного облегчала тяжесть в груди.

— Раз ты так решила, будем отправляться.

— С нами Ченни поедет?

— Нет, я позвал ведунью из деревни. Ту, у которой разные глаза.

— Ниму?

— Да. Экономка сказала, что так будет достовернее и правильнее.

— Это уж точно, — сквозь зубы рыкнула Анна, видно не слишком согласная с тем, что будет «правильнее».

Вслед за Слюдой к дверям подвели тонконогую лошадку Вираны. Я хотел было помочь ей запрыгнуть в седло, но обиженная женщина демонстративно кивнула конюху, привычно используя его колено в качестве подставки. Оставив движение без комментариев, проверил седельные сумки, забираясь на спину собственного коня.

— Анна? Что-то случилось? — из-за дома появилась Корин, обеспокоенно оглядывая наши фигуры. Не думаю, что ей были видны обе короны, спрятанные под плащом баронессы, но все же девушка могла догадаться о происходящем. Скосив глаза в сторону Вираны, ждал, что она ответит. Мне было все равно, как скоро она хочет оповестить своих людей о нашей свадьбе, так что право решать я оставил за ней.

— Ничего страшного, Корин. Дела. Займи, пожалуйста девушек, чтобы не шастали по двору. И загляни в бочки с золой. Мне кажется, ее достаточно, чтобы поставить мыло. У нас еще есть сухоцвет лаванды. Можете заняться.

— Если ты разрешишь взять немного меда и овсяных отрубей, мы можем сделать те пахучие мыла, что у нас так хорошо получились пару лет назад.

— Отруби можете взять. А меда остался маленький бочонок до самого конца лета. Не стоит тратить его на развлечения. Соберите сосновых иголок, если вам лаванда не по нраву.

— Но от сосны мы потом как лесные ведьмы пахнем… — огорченно отозвалась Корин, видно, рассчитывая получить для этого дела мед. Но только Анна уже потеряла остатки терпения, утомленная девичьими капризами.

— Тогда можете вовсе не мыться! — пришпорив коня, баронесса, не дожидаясь ответа, покинула двор.

Дорога заняла почти полдня. Не знаю, в какую глушь нам было необходимо уехать, но мы миновали и поворот на Долинку, и дорогу на Весту, свернув куда-то на узкую тропу, ведущую в сторону невысоких гор.

— Ты решила меня утопить в болотах?

— Если бы думала, что это поможет, так бы и поступила, — без улыбки отозвалась Анна, игнорировавшая меня до этого.

— А Нима знает, куда добираться?

— Знает. Мы уже почти приехали.

— Это хорошо. Не хотелось бы возвращаться в темноте.

Вирана только приподняла бровь, пуская лошадь по еще более извилистой дороге, вдоль которой рос высокий, густой кустарник.

Через полчаса мы, резко свернув, оказались на необычной поляне, на которой кольцом стояли высокие камни. С другой стороны тропа уходила вглубь оврага, теряясь в сумраке теней под деревьями.

На поляне, прислонившись головой к огромному серому камню, дремала Нима. Ее голова чуть подергивалась во сне, а руки то и дело вздрагивали, отчего палка, украшенная лентами, бусинами и костями, начинала издавать тихий глухой стук.

— Просыпайся, ведьма! — останавливая лошадь в паре шагов от высоких камней, Анна довольно умело спустилась с лошади.

Нима дернулась, взмахнула руками и уронила парку.

— Вижу, ваша милость не в настроении сегодня.

— Отчего же. Отличный день.

— Как прикажете. У вас тоже отличный день, лард?

— Это мы посмотрим.

Старуха только усмехнулась, демонстрируя дырки в зубах.

— Ну, тогда давайте приступать.

Заставив ввести лошадей и охрану внутрь каменного круга, Нима указала нам на лысое пятно земли с другой стороны от невероятной конструкции.

— Станьте там, друг напротив друга. А вы, — старуха обернулась к людям внутри камней, — не вздумайте покинуть круг, что бы ни произошло.

— Что-то может случиться?

— А вы что, на весеннюю ярмарку приехали? До сих пор не поняли, что «может случиться» что угодно?

Мужчины, несколько озадаченные словами Нимы, крепче намотали поводья на руки. Подумав с минуту и переглянувшись, воины для пущей надежности закрыли животным глаза, чтобы избежать возможной паники. Мало ли, что на самом деле произойдет.

— Ваша милость изволила привезти корону?

— Нет, я просто так, от скуки сюда полдня добиралась, — едко отозвалась Вирана, вынимая два ободка из-под плаща.

— Миледи, — старуха поклонилась, принимая оба венца из рук. Один, тот у которого ярко сверкали алые камни, положили на невысокий камень, оказавшийся ближе всех. Как это ни было удивительно, сейчас оба предмета, так непохожих друг на друга, выглядели единым целым. Привлекая мое внимание, Нима повернулась к нам. — Что бы ни происходило дальше, вы не должны бояться. Если обитатели озера правда одобрили вашу кандидатуру…