Я прячусь от ветра (СИ) - Питкевич Александра "Samum" - Страница 41

— Не поможет. Поэтому по тропе и не ходят те, кто дороги не знает. Можно до смерти блуждать, да так за два дерева до дороги кости и сложить.

— В остальных лесах же нормально ходили.

— Так это там. А здесь озеро.

— Тебя до деревни проводить обратно? — отвязывая Слюду, спросил старика, но тот только покачал головой.

— С вами до развилки поеду, а там в Долинке заночую. Не дело сейчас в Весту возвращаться. А ты все же еще подумай, стоит ли.

— Я все решил уже давно. Сегодня просто подтвердилось, так что не трать силы, старик.

В поместье вернулись уже с темнотой. Горели только пара костров и окно в кухне. Передав Слюду конюху, нырнул в тепло натопленной комнаты, ожидаемо найдя там Ченни.

— Живой, — выдохнула женщина, с каким-то облегчением разглядывая меня.

— Удивлен, что ты рада этому. Где хозяйка?

— Спит уже. Весь день в ткацкой провела. И что? — в глазах было ожидание, сомнение, тревога. Экономка, с одной стороны, все понимала, но, кажется, боялась любых изменений, как и все, кто здесь жил.

— Я знаю, что ты обряд провести можешь. Что для этого требуется?

— Только вы, она и корона.

— И где же корона?

— У миледи. Но без ее согласия?

— Согласится, не бойся. Все подготовь. Завтра свадьбу сыграем. Пока эта девица еще куда не вляпалась, пытаясь все самостоятельно решить.

— Но как так? К этому же стол нужен, наряды. Все, как полагается, — Ченни аж присела на стул, от неожиданности.

— Нет. Праздник потом будем устраивать, как с разбойниками и первыми посевами разберемся. А завтра только обряд. А к нему нужны только я, Анна и корона.

Глава 27

Проснувшись в бодром расположении духа, довольная и выспавшаяся, я нежилась в кровати, пытаясь составить планы на грядущий день. Получалось так себе, но настроение от этого не портилось. Если завтра будет такая погода, можно начинать сеять. На верхних полях достаточно тепло, чтобы всходы успели прорасти и не померзли.

Может, я бы еще провела какое-то время в раздумьях, если бы не резкий, решительный стук в дверь.

— Да? — резко сев, поправив сползающую с плеча рубаху, подтянула одеяло к груди.

Распахнув дверь, в комнату вошел Тазур, хмуря брови. Плотно прикрыв за собой, чем вынудил тревожно замереть, мужчина присел на край кровати, свободно положив одну ладонь на колени, прикрытые одеялом.

— Что-то случилось?

— Пока еще нет.

— Тогда в чем дело? — От большой ладони даже сквозь толстое одеяло шло тепло. Впрочем, может мне это только казалось, но тяжесть мужской руки и само присутствие Тазура в маленькой, запертой комнате, не давали свободно дышать.

— Я купался в черном озере.

Горло сжало спазмом, не получалось ни вдохнуть, ни выдохнуть. Глядя на мужчину, я, как рыба, только открывала и закрывала рот. А он просто на меня смотрел, не давая угадать, что за мысли собираются в этой голове.

— И? — кое-как справившись с шоком, хрипло выдала.

— И мне кажется, пора заканчивать этот балаган, ваша милость. Я вполне могу понять твои волнения и переживания за людей, но настал тот момент, когда можно было бы уже и поверить мне. Как считаешь?

Да никак я не считала. Я раздумывала о том, в каком месте так прокололась и как теперь поступить.

— Ты меня не слушаешь, Вирана. Я говорю о том, что нам нужно пожениться. Сегодня.

— С ума сошел? Это так не делается! Для этого нужна подготовка, обряды, традиции. Да и кто сказал, что я соглашусь выйти за тебя? — во мне вскипело такое возмущение, что с трудом удержалась, чтобы не схватить подушку и не залепить ей в лицо мужчины.

— Милая, а разве я спрашивал твоего мнения? Тебе придется дать согласие, если ты желаешь мира на своей земле. Не стоит отрицать. Я вижу, что ты из последних сил справляешься со всем, что происходит. Подобная ноша не предназначена для женских плеч. А с традициями и всем прочим разберемся позже.

— Я не стану твоей женой по первому зову и твоей прихоти! Я — здешняя госпожа. Прояви хоть немного уважения!

— Но Вирана, — он широко улыбнулся, сжимая крепче ладонь на моем колене, — я проявил ВСЕ свое уважение и к тебе, и к твоим людям. Вместо того, чтобы сделать так, как мне следовало, я, как идиот, ждал разгадки ваших тайн, даже не смея к тебе подступиться. Но последние события показали всю бессмысленность подобных действий. Мы только потеряли время. Так что одевайся и идем.

— Ты не сможешь меня заставить, — мне только и оставалось, что упрямо вздернуть голову.

— Ну, милая. Я не понимаю, зачем ты это делаешь, и чего добиваешься, — Тазур поднялся, подходя ближе, практически нависая надо мной. — Есть разные способы получить желаемое. И я отчего-то уверен, что тебе не понравятся те, о которых я в данный момент думаю. Мне ничего не стоит, поменять порядок действий, и заключить наш союз сперва в постели, а уже потом по официальным законам этих земель. Или же повесить с десяток твоих людей, ради достижения цели и улучшения твоей сговорчивости. Но все же я бы предпочел, чтобы наш союз был создан не на такой основе. Так что прояви благоразумие.

Слушая страшные слова, глядя в глазаТазура, я вдруг поняла, что он говорит чистую правду. Если будет необходимо, так оно и случится. Десяток моих людей вполне может оказаться раскачивающимся на длинных веревках. Спокойное сдержанное поведение его людей, помощь и улыбки — все это заставило меня вдруг забыть, кого он из себя представляет.

— Мне совсем не хочется, чтобы в твоих глаза плескался страх, но тебе не стоит и забывать, кем я был всю свою жизнь. Я вижу, что мы поняли друг друга. Так?

Не в силах больше ничего произнести, я только кивнула.

— Вот и отлично. Жду тебя внизу. Одетую и с короной. Не задерживайся, пожалуйста.

Руки путались в рукавах, цепляясь за ткань, пальцы попадали в петли для пуговиц, шнуровка никак не желала затягиваться. Я понимала, что это, наверное, правильно, что так нужно, но никак не могла унять дрожь. Из него на самом деле выйдет хороший хозяин.

Но.

Но я все еще верила в розовую мечту, в подарки, улыбки, тайные свидания весной под кустом сирени, что в глубине сада.

Но.

Я все еще хотела, чтобы мужчина тихо, с трепетом и придыханием спросил: «Вира, ты станешь моей женой?»

Но.

Все вышло несколько иначе. Вот только как бы мне сейчас не было обидно, как бы я не чувствовала себя обманутой, где-то в глубине души, правда, очень-очень глубоко, я была вынуждена признать, что Тазур прав. Время уходило, все валилось из рук и текло сквозь пальцы. У него не было полномочий, а у меня не хватало сил. И да, можно было даже назвать благородным его сегодняшний жест. Если бы не женская обида, скребущая сердце изнутри.

Кое-как справившись с платьем, наскоро заплетя волосы, скользкие после вчерашней бани, я глянула в зеркало. Да, разница между тем, первым, днем моего бракосочетания и сегодняшним была просто поразительной. Тогда, одетая в парчу и шелк, с жемчужной вышивкой по рукавам и золотой сеткой на голове, юная и светлая, я правда напоминала баронессу. Сейчас же я выглядела бледной, утомленной, несмотря на хороший сон, и просто бедной. Пусть платье было из нашей лучшей шерсти, но его болотно-зеленый цвет не шел ни в какое сравнение с тем нарядом, прекрасного оттенка розового золота, что мне сшила мама. Конечно, то платье и сейчас лежало в сундуках, переложенное ароматной лавандой, вот только одень я его сегодня — это будет наивысшей насмешкой над всеми трудами, над всеми силами, положенными мной на благо этой земли за прошедшие годы.

Сегодня я выглядела именно так, как ощущала свои земли, лишенной заботы и покоя, изможденной и серой. Пусть Тазур видит, что так рьяно требует в собственность.

Заглянув в большую спальню, осторожно ступая, стараясь как можно меньше потревожить золу и пепел, влезла в камин. Пошарив рукой, вытянула сверток, ставший грязно-серым от копоти и нагара. Опустившись на колени прямо тут, у черного зева, развернула тряпки. Браслеты, кольца с изумрудами и корона.