Её (мой) ребенок (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 40

Тихо приоткрываю дверь спальни. Ночник горит, экран ноутбука светится. Сидя по-турецки на моем спальнике, Кошкина даже не поворачивается, продолжая работать на ноуте.

— Ян… ты чего не спишь? — шепчу я.

Тишина…

Моё сердце начинает тревожно и надсадно лупить.

Мы хреново расстались. Присаживаюсь к ней сзади, заглядывая в экран.

В строке:

«Снять квартиру посуточно».

— Это для Ольги Павловны? — целую её в плечо. — Не ищи. У меня ключ есть от первой квартиры, которая под Медведевыми. Поживёт пока там.

Ведёт плечом, отстраняясь от моих губ.

— Яночка…

— Не трогай. Квартира не для мамы, Лев. Квартира для нас с Алёнкой.

— Не понял.

Перевариваю. Вспыхиваю от тяжёлого болезненного ощущения в груди.

— Это из-за этого долбанного видео?! Дай сюда, — выдергиваю ноутбук, затаскивая к себе на колени.

Промахиваясь мимо кнопок, в эмоциях, выделяю через горячие клавиши не глядя все, что лежит на рабочем столе и отправляю в корзину.

Открываю панельку… «Очистить корзину».

— Нет! — дергает ноут на себя.

— Дай сюда, сказал! — дёрнув обратно, поднимаю его повыше.

Выбитое запястье неожиданно простреливает болью и пальцы отказывают. В потасовке ноут грохается углом об пол, выскальзывая из наших рук. Экран гаснет.

— Отлично! — взрывается она. — Там моя статья!

— Извини, — сглатываю я, падая рядом с ней на спину.

В груди горит… в ушах шумит…

Веду пальцами вдоль ее позвоночника. Дергается от моих прикосновений.

— Кошка… зачем ты так? Я прошу прощения за это видео. Этого ничего больше нет. Просто ничего не значащий эпизод!

— Да ладно?! — фыркает она зло. — Она звонит тебе посреди ночи, ты срываешься как ошпаренный, забив на всё! — в ярости припечатывает мне по лицу подушкой, едва успеваю выставить предплечья. — А потом еще имеешь наглость притащить ее домой? Серьезно?! У тебя с башкой совсем беда?!

Оооо… Мои глаза распахиваются от удивления. Картина маслом!

— Ян… — губы неконтролируемо растягиваются в шокированной улыбке.

— Тебе весело? — с отвращением смотрит на меня.

— Ты такая дура, иногда… — изображаю я фейспалм.

За шею притягиваю к себе, впиваясь в губы.

Отталкивая, припечатывает по щеке.

— Мля… — с шипением прижимаю ладонь к щеке. — Кошка… Лена там на кухне!

— Мне неинтересно как ее зовут.

— Моя Лена!

Оскаливается…

— Айдарова Лена! — уворачиваюсь, перехватывая летящую в лицо ладонь.

— Ты еще и женат на ней был?! — в ужасе. — Лжец!

— Я тебе сейчас сам влеплю по лицу, клянусь! Отрезвляющую.

— Аа… — внезапно осаживается. — Елена Михайловна?!..

— Бинго, твою мать! За ней я ездил…

Падаю опять на спину.

— Оу… — падает рядом. — Все никак не привыкну к наличию твоих родственников.

Смотрим в потолок.

— За сцену ревности спасибо. Я впечатлился. Но… незаслуженно.

— Ты — сволочь, Айдаров. Несколько часов позволил мне накручивать себя!

— Не намеренно. Но вообще, тебе полезно.

— Иди к черту! — рассерженно. — Кретин…

— Нет, полезно. Для того, чтобы понять, в каком состоянии находился я, когда мы… расстались. И сколько дней ты позволила мне накручивать себя! Понять и простить мне все, что я там наговорил. И понять, что вот эта хрень с «ты должен слепо доверять мне» в такие моменты нифига не работает.

Наотмашь лупит мне ладонью по животу. Едва успеваю напрячь пресс.

— Да, Кошкина! — шиплю на нее. — Заканчивай побои. По заднице дам сейчас!

Пальцы едва ощутимо прикасаются к моей перебинтованной руке.

— Что с рукой?

— Выбил…

— Об кого?

— Сразу — «об кого»… Просто выбил.

— Не ври! Что случилось, вообще? Почему сестру среди ночи привез?

— Кошка… я так устал, жесть. Сядь на меня сверху.

Ну… давай…

Сжимаю ее пальцы. Выдержав минутную паузу, усаживается верхом.

Аа… кайф!..

— Целуй куда-нибудь.

— Не хочу… — морщит капризно нос.

Сгребая ее волосы на затылке в кулак, аккуратно укладываю на себя, втыкая губами в

шею.

— Быстро!..

Облизывает шею, впиваясь в кожу.

— Ау! Кошкина… — смеюсь я тихо. — Идиотка… Засос же будет! Рубашка не закроет…

— Два! — впивает еще раз.

По телу мурашки. Бедра рефлекторно дергаются вверх, вколачиваясь в неё.

— Пониже еще несколько поставь… — утекая от горячих атак шепчу я, направляя ее ниже по телу.

Копна ее ароматных волос скользит по моему телу.

Сдергиваю с бёдер полотенце. Впивается в меня ниже… и еще чуть ниже… и еще…

— Да… Да… Да! — вбиваюсь затылком в подушку.

Закрываю глаза, растворяясь в ощущениях.

Наощупь дотягиваюсь до шнура, выдергивая из розетки ночник. Свет гаснет… и я получаю свой долгожданный «омлет» по-взрослому! Кошка отлично «готовит» в постели — с чувством, с кайфом, с шалостями. И наконец-то я опять единственный обладатель этого эксклюзива.

Дурочка, Кошкина, кто ж её на другую женщину променяет? Это невозможно…

Глава 44. Свидание

Просыпаюсь от кайфого ощущения лёгкости в теле и полностью выспавшись. Слышу едва различимый щебет Алёнки.

— О, Фак! — подрываюсь я. — Проспал!

Марьяны нет. Пытаюсь нащупать телефон. Аа… выходной же, наконец-то!

Натягиваю шорты, выхожу из комнаты.

— Ян?..

— Мы здесь.

Заглядываю на кухню.

Кошка, Машенька, Алёнка… Судя по запаху пьют кофе.

Растеряно смотрю на них.

Кошка сидя в кресле наглаживает довольно развалившегося у неё на коленях к верху пузом Гаврюху.

— Крысёныш ты ласковый… — сжимает его крупный нос. Фыркнув, Гавр уворачивается, устраиваясь поудобнее.

Идиллия!

— Доброе утро… А Медведь где?

— В спортзале, — завернувшись в плед сидит Машенька. — А мы вот… кофе пьём.

— Аа… Медведь крутой. А я сегодня не очень, — сонно потягиваюсь, хрустнув позвонками.

— Ты тоже крутой! — карабкается по мне Аленка, встав на стул с ногами. Отталкиваясь, подпрыгивает повыше, стул переворачивается! Подхватываю ее, чтобы не упала. Стул торцом бьёт по кости на ноге и потом окончательно падает на ступню.

Сдавленно матерюсь, терпеливо закрывая глаза.

— Папа, тебе больно? — оттягивает вверх моё веко Алёнка, заглядывая тревожно в глаза.

— Ты мне глаз сейчас выткнешь… — выдавливаю из себя я, зажмуриваясь покрепче.

Марьяна забирает ее с моих рук. Ставлю табуретку на место.

— Живой?

— Взбодрился… — морщась тру ноющую ногу.

Стаскиваю у Марьяны кофе. Делаю несколько глотков. Стянув с подоконника мой эластичный бинт, которым еще вчера было перемотано запястье, Алёнка, усевшись у меня в ногах, перематывает мне щиколотку.

Кручу запястье. Нормально. Боль больше не ощущается.

Славик — крыса — потерялся так, что несколько дней тишина. Уже все их квартиры и слитые адреса перекопали.

— Яна, ты бледная такая, — замечает Маша. — Съешь что-нибудь.

И правда — бледновата.

— Аппетита нет… Наверное, вчера что-то не то съела.

Допив кофе, Машенька сбегает к себе.

Забрав со стола парочку фломастеров Аленка разрисовывает бинт цветами. Терплю ее по волосам.

Кошка хмурится…

Заигрывая засовываю ей в декольте дольку яблока. Гавр тут же подскакивает, ныряя в ложбинку мордой. Кошка взвизгивает.

— Э, братан… — оттаскиваю его за шкирку оттуда. — Не борзей! Это моё!

— Брысь! — прогоняет его с коленей Кошка.

Вытаскивает дольку, отдаёт ему в лапки. И снова хмурится.

— Кис-кис-кис… — подмигиваю я, — Чего грустим?

Нервно вздыхает. И я тоже начинаю нервничать.

— Ян…

— Ты абьюзер, Айдаров!

— Почему это? — удивлённо взлетают мои брови.

— Потому что, когда ты боишься сообщить о своем решении своему мужчине, опасаясь его реакции на него, это первая стадия абьюза.

— Пф! Тогда тут надо еще разобраться, кто из нас больший абьюзер, Кошка. Давай уже… вещай про своего Лившица. Обещаю не ломать ему нос.