Её (мой) ребенок (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 36

Протягивает мне руку, вопросительно дергая бровью.

— Не спрашивай! — пожимаю ему руку. — Мне нужно вот то убойное успокоительное, которое прошлый раз купила Маша.

— Для меня успокоительное? — удивлённо спрашивает мама. — Кто же там у тебя в гостях?.. Афроамериканка?

— Хуже…

Медведев выносит сироп в бутылочке.

— Может, чего горящего?

— Боюсь, это только усугубит.

Скручиваю крышку, делаю три больших глотка. Морщусь от приторного вкуса.

— Тьфу, гадость какая… Я возьму? — взмахиваю бутылочкой.

— Не вопрос…

— В общем, мам… — открываю ей дверь, пропуская внутрь. — Только спокойно, ладно? Я все объясню.

Услышав стук входной двери в прихожую несётся Алёнка.

Врезается в меня, обнимая за бедро.

Хреновое успокоительное… сердце выпрыгивает из груди!

Поднимает на меня глаза.

— Папа… — неуверенно.

Ооо! Как вовремя!

Но что ж теперь? Это моё первое «папа». И я хочу его прожить.

Зажмуриваюсь, поднимая ее на руки. Прижимаюсь губами к волосам.

— Привет, принцесса.

Смотрю в глаза застывшей маме.

— Это кто? — смущаясь, тыкается мне носом в щеку Аленка.

— Это бабушка… — хриплю я.

Надо было всю бутылочку выпивать. Но это было бы так эгоистично!

Мама молча выдергивает её из моей руки. И тоже делает пару глотков. Там еще остается порция. Может в Кошку влить? Тёщу-то все равно не успокоит.

— Я запихала тебе в пирог сюрприз. Тайком от бабушки Оли, — шепчет мне в ухо Аленка.

— Здорово… — не свожу взгляда с мамы.

Она никогда не лупила меня в детстве. Но сейчас я думаю, вполне может прилететь.

— И что же там? В тесте?

— Уточка из киндера.

— Здорово… пирог с уткой… — пытаюсь изобразить энтузиазм.

Мама оседает на кресло.

— Копия Леночки… Как это могло произойти, Лев? — шепчет она шокированно.

Пожимаю плечами.

— Это очень сложная история, мам.

— Я слушаю.

Ссаживаю с рук Алёнку.

Она настороженно подходит к маме.

— А ты какая бабушка?

Мама неожиданно закрывает лицо руками и начинает тихо плакать.

Твою ж…

— Мам!..

— Почему она плачет? — испуганно прячется Аленка за мои ноги. — Я довела?!

— Конечно же нет, детка… Это я «довёл»! Беги…

Присаживаюсь перед мамой.

— Мам, ну прости, пожалуйста! Я объясню всё!..

Не выношу женские слезы! Лучше бы реально по щекам выхватил!

— Что ты объяснишь? Что тут можно объяснить?! Как такое можно объяснить?!

Алёнка за руку тащит Ольгу Павловну.

— Папа бабушку довёл!

— Этот «папа» кого хочешь доведёт, — смотрит на меня сверху вниз Ольга Павловна.

Протягиваю маме салфетки.

Стреляю сердитым взглядом в тёщу. Только ваших перлов сейчас, Ольга Павловна, тут и не хватает!

— Пойдём поставим чай, Алёнушка, — поджимает она губы. — У тебя, судя по всему, гости.

— Мам… ну всё… Алёнку напугаем. Так вышло. Я и сам не знал, мам!

— Как ты не знал?! — прилетает мне по плечу нашейным платком. — Ты же не кот не помнить с какой кошкой тёрся!

Прилетает еще раз.

— Мамочка, все сложнее… Давай сначала чай, умоляю!

— А эта женщина?.. — хватается за сердце мама. — Мать?!

— Да боже упаси!! Это… тёща. Ольга Павловна.

— Тёща?! Ты что — женат?? — опускает взгляд на мою руку, а там обручалка, мля…

Прячу как пацан за спину.

— А мать где? — хватается за сердце. — Что-то случилось с это женщиной? С матерью… этой девочки?! Ты так узнал о ней?

— Да. То есть нет! Нет! — успокаивающе раскрываю ладони. — Сейчас все хорошо. Марьяна! — рявкаю я. Спаси меня, Кошка, а? Я готов общаться сколько угодно с Ольгой Павловной и посыпать голову пеплом, только избавь меня от материнской расправы!

— У мамули ве-би-наррр! — выглядывает из-за угла Аленка. — Она от нас заперлась.

Показывает на закрытую дверь в комнату.

— Где Женька, в конце концов?

— Бабушка Оля отправила его за молоком.

— Иди сюда… — всхлипывая подзывает Аленку мама. — Я хоть посмотрю на тебя.

Аленка настороженно выплывает из-за угла.

— Господи… наша!.. — опять начинает плакать мама. — Красавица моя!

— Ну, мам… — осторожно шепчу я.

— Тебе больно? — тревожно смотрит на неё Алёнка.

Мама отрицательно крутит головой.

— В сумке там… — кивает мне. — Дай…

Пододвигаю увесистую сумку.

Достает оттуда пакет с пирожками. Всовывает в руки Аленке.

— С чем? — пытливо разглядывает пакет та.

Мама гладит ее по волосам.

— С клубникой…

— Мм… любименькие! — принюхивается Алёнка.

Из кухни в комнату мимо нас пробегает Гавр, проскальзывая на повороте по половому покрытию. Вслед ему несутся тихие ругательства Ольги Павловны.

— Боже мой, крыса еще какая-то.

— Это сурикат!.. — синхронно вздыхаем мы с Аленкой.

Алёнка берет маму за руку. Поднимает. Помогаю ей раздеться.

— А тебя как зовут? У меня уже есть одна бабушка. Бабушка Оля.

— Бабушка Мария, видимо… — тяжёлый вздох.

— Мама… Ну, хватит.

Мне опять незаметно прилетает платком.

— Пойдём чай пить… не надо плакать. Папа хороший… — тянет ее на кухню Алёнка. — Он больше не будет! Он львов в Африке дрессировал… я тоже на него сначала рассердилась. А потом перестала.

— Мало этим «Львам» доставалось!.. — тихо причитает мама.

Падаю в кресло.

Я на эту кухню не пойду!

Кручу в руках поставленную бутылочку с успокоительным.

Дверь в комнату открывается. Марьяна, в наушниках с микрофоном.

— Можно так не шуметь! — зажимая микрофон рычит он в сторону кухни.

Вздрагивает, заметив меня.

Стягивает наушники. С подозрением смотрит на раскрытую сумку.

— Уже сбегаешь?

— Предлагаю совместный побег к Медведевым. На сутки, пока всё утрясётся. А связь держать через Женьку.

— Да ладно… — закатывает глаза. — Перестань. Ничего нового и неожиданного ты, думаю, не услышишь.

— Я — нет.

— В смысле? — настороженно.

— Моя мама приехала, — стреляю взглядом на прикрытую дверь кухни.

— Ты издеваешься, Айдаров? — открывает она шокированно рот.

— Нам конец…

Глаза Кошкиной распахиваются в ужасе.

— Я согласна на побег! Уходим! — решительно сдергивает с вешалки свою шубку.

— «Чует кошка, чьё мясо съела», да? — прищуриваюсь я мстительно.

— Обсудим это у Медведевых! — прихрамывая идет к двери.

— Стой… Дезертировать не выйдет, — вздыхаю я.

— Почему это?

— Алёнка запекла в пироге утку.

— Пусть едят утку!

— Игрушечную, пластмассовую… Кто-то может подавиться. Надо идти сдаваться, детка…

Протягиваю ей бутылочку с успокоительным. Читает этикетку. Молча делает глоток.

— Утка, чтоб её, да?…

Беру её за руку, пропуская пальцы через свои. Идём…

Глава 40. Косяки

Алёнка без умолку болтает с Женькой, создавая весёлый беспечный фон. Они потрошат пирог в поисках утки.

Но… над их неприкаянными головами летают грозовые тучи. Мы с Марьяной сидим с самого края, я в кресле, она на подлокотнике, поставив ступни мне между бёдер. Крутит в руках пустую бутылочку их под успокоительного. Атмосферка нервная, да…

Поддерживающе поглаживаю её по щиколотке. Моя мама осуждающе поглядывает на Марьяну. Её — на меня. Искрит…

— И что же? Значит, ты не знал? — сердито смотрит на меня мама.

— Он не знал, — сжимает мою руку Марьяна.

— Или не хотел знать, — негромко добавляет тёща.

— Это правда? — разочаровано смотрит на меня мама.

— Это неправда, — опускает глаза Марьяна. — Я не хотела, чтобы он знал.

— Почему?..

— Но захотел бы узнать, узнал… — опять подливает Ольга Павловна. — Живот же не скроешь. Особенно на Марьяне, она тогда и пятидесяти не весила… При ее то росте! Тростинка. Тяжёлая была беременность…

— Мам… — недовольно хмурится Марьяна. — Перестань, пожалуйста.

— Но у ребенка же не только отец… — расстроенно смотрит на Алёнку моя мама. — У него же целая семья. Бабушка, дедушка, дядя, тетя… Разве можно скрывать? Разве можно лишать всех общения из-за недопонимания с отцом? Мы бы, в конце концов, повлияли бы как-то!