Средневековая история. Интриги королевского двора - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 15

Восемь утра. Завтрак.

Полчаса, не больше. Потом все расходятся по своим делам.

Лиля – на занятия с детьми. Учителя довольны. С тех пор как графиня стала присутствовать на занятиях, проблем намного меньше. Особенно когда ее сиятельство объяснила, что розги – это полезная и нужная вещь. Хотя пока их использовать вроде и незачем. Дети стараются. Это не двадцать первый век. Немного нервирует Лилю только Дамис Рейс. Но история и литература предметы необходимые. Так что посещать уроки приходится. А учитель… раздражает.

То смотрит горячим взором, то комплименты отвешивает, то ручку поцеловать пытается… И ведь все так… скромно… послать-то его не за что, вот беда!

Поэтому историю и литературу Лиля не любила. Хотя она их и в родном мире не особо жаловала.

Полдень. Отдых.

Дети разбегаются по замку. Лиля отправляется в конюшню.

Теперь там чисто и сухо, конюхи стоят чуть ли не по стойке смирно, а аварец постепенно привыкает к новой хозяйке. Ездить верхом по поместью Лиля пока не решалась, но в специально огороженном загоне каталась. Кормила жеребца с рук. Разговаривала, чистила… он постепенно привыкал к новой хозяйке. Миранда часто составляла Лиле компанию. И мечтала, что когда-нибудь у нее тоже…

Лиля не разочаровывала девочку.

Эрик должен был скоро вернуться и присмотреть подходящую кобылку. Так что у девочки будет свой жеребенок. Наполовину аварец. И если повезет – такой же очаровательный, как его папа.

Потом – обед.

И после обеда Лиля опять занимается. На этот раз уже с Лонсом.

Часть времени уходит на то, чтобы отточить манеры. Часть на дела поместья – выслушать отчеты, отдать распоряжения.

Потом – мастерские.

Лиля делила дни между стеклодувами, Хельке, кружевницами и гончарной мастерской. Да, последняя тоже организовалась. Хотя и стихийно.

Двое бывших пленников работорговцев нашли себя в гончарном ремесле. Как ни странно – из самых бесталанных. Сделать гончарный круг было несложно, а процесс он упростил, и сильно.

Теперь в гончарной можно было видеть и детей, которые обожали лепить из глины, и взрослых.

А обжигать пришлось в кузнице. Сделать еще одну, устроить несколько печей для обжига… Лиля мечтала о кирпичах, тем более что ремонт стен замка все еще длился – и конца-края ему не было видно.

Но пока было так много дел, так много…

А вечером ужин, ванна – и спать.

Впрочем, иногда ванна заменялась баней. Сколько труда Лиля потратила, чтобы ее устроить, – просто жуть! Пастор Воплер, правда, сомневался: достойно ли это приличной женщины – раздеваться, да еще париться, да еще веником, да еще с вирманками… хотя часто к Ингрид и Лиле присоединялась и Марта, обнаружившая, что ее старые кости меньше болят после бани…

Лиля фыркнула.

Стоило один раз заманить пастора попариться не по правилам. Бедняге пришлось очень весело. Его тошнило, кружилась голова, наблюдались все симптомы перегрева… Одним словом – товарищ уверился, что графиня умерщвляет плоть, и больше не приставал. Хотя и не парился.

Лиля мечтала о сауне, однако смогла оборудовать только самую простую, топящуюся по-черному, но баню.

Настоящую, с парной и веником… кстати, там можно было и еще кое-что сделать. Лиля, например, практиковала компрессы из меда и соли. Очень помогало убивать лишний жир. Хотя сколько там его было, того лишнего.

Лиля уже не ощущала себя безобразной тушей. Скорее немного толстоватой женщиной. Но все же не грудой жира. И смотрела в будущее веселее. Даже если она и не станет такой же стройной, как когда-то, все равно она будет даже очень симпатичной.

Обязательно будет.

С этой мыслью Лиля и засыпала.

Часто к ней приходила ночевать Миранда. Иногда компанию им составляли щенки. Да, держать собак в доме здесь не приветствовалось, но один из вирман, который занимался дрессировкой, подсказал, что так будет лучше. Он же посоветовал взять для Мири не кобелька, а сучку – и девочка не стала спорить.

Впервые у Мири было то, что она могла назвать своим.

Дом, комната, собака, друзья… и даже – мать?

Девочка не знала, что она чувствует к Лилиан. А Лиля не торопила малышку. Незачем давить на ребенка. Его надо просто любить. Баловать.

И очерчивать строгие рамки. Дозволенного и недозволенного.

Пока Мири не выходила за установленные границы, но Лиля не сомневалась, что рано или поздно это случится. Дети ведь всегда пробуют взрослых на излом. Такая у них природа.

Иногда к ним приходила няня. Гладила своих девочек по волосам, пела колыбельные.

Лиля принимала заботу Марты с признательностью. Но женское коварство неискоренимо. Она постоянно жаловалась Марте, как ей тяжело, просила рассказать что-нибудь о старых временах, когда они жили с отцом…

От поездки в столицу ей никуда не деться.

Она знала. И готовилась к встрече.

Это случилось за завтраком.

Она чуть задержалась. Не удавался опыт. Ей хотелось получить мирабилит. А у вещества было свое мнение. Эх, читать книжку и ставить опыты в полевых условиях – это немного разные вещи.

Все уже сидели за столом. Лиля направилась к своему месту справа от Мири. При ее появлении девочка вскочила, как маленький ураган.

– Лиля, а я…

Тарелка, звеня, покатилась по полу.

Щенки бросились к выплеснувшейся на пол овсянке, но проворнее оказалась Лилиона.

– Эмма! – позвала Лиля.

Она хотела сказать, что нужна новая тарелка… Завизжала Мири. И Лиля метнулась к девочке.

Но беда случилась не с ней. Щенка рвало, из его пасти текла зеленоватая пена…

Лиля выругалась, падая на колени.

Такого опыта у нее не было. Но был опыт работы в вытрезвителе. Вызвать рвоту, дать воды, дать противоядие…

– Джейми!!! Тахир!!!

Но травник уже опускался рядом с графиней на колени…

– Молока! И побольше! И воды!

Ингрид перехватила Миранду, чтобы та не смотрела.

Этот день у Лили оказался сорван.

Сучку они с Джейми и Тахиром откачали. Кое-как, но справились. Как сказал Джейми, на собак яды действуют, с одной стороны, быстрее, но этот конкретный яд – еще и немного слабее.

И Лиля понимала, в чем тут дело.

Если человек слопает пять таблеток снотворного – он имеет все шансы отправиться на тот свет.

Если сорок – шансы уменьшаются. Ибо начинается рвота и пострадавшего можно откачать.

Лилю могли и не спасти. А вот щенка – успели.

Хотя еще дней десять ему была прописана жесткая диета и тщательный уход… Мири не отходила от пострадавшей собаки, гладила по голове, плакала в шесть ручьев… Лиля уже не знала, то ли лечить собаку, то ли заниматься ребенком… В итоге свалила уход за щенком на докторусов и уговаривала малышку. Все будет хорошо…

А сама подсчитывала, холодно и рассудочно.

Это была ее тарелка. Ее овсянка. Никто другой ее просто так не ест. На воде, без сахара и соли – только она.

То есть собака и Мири ей жизнь спасли.

Спасибо, девочки, с меня причитается. Но кому понадобилось меня травить? И зачем?!

Посторонних в замке не было, в этом клялась и божилась Эмма.

Кто-то свой?

Кто?!

Логически рассуждать графиня начала примерно часа через два. Когда стало ясно, что песика отравили волчьей травкой, Лиля начала выяснять и быстро поняла, что речь идет о местном варианте аконита. Да, и тут есть эта отрава.

Готовится быстро, действует качественно…

Лиля покусала ноготь. Итак. Кто имел доступ к каше?

Сестра Хельке – она ее варила.

Не пойдет. Эввиры ей ну… не преданы, но гадить точно не будут. На ее земле живут. Да и выгодно им, чтобы Лиля была жива и здорова.

На кухне Лиля тоже была. Порядок там военный. Там подбросить ничего не могли.

Какие еще есть варианты?

Пока донесли от кухни до столовой, пока накрывали на стол, пока все приходили… нет, последнее – по разряду Ш. Холмса. Лиля мысленно перебрала всех, кто был за столом.

Тахир и Джейми? Нет, вряд ли… вопрос выгоды и знаний.