Пропавшая кузина (СИ) - Казьмин Михаил Иванович - Страница 47

— Чему ты улыбаешься? — недоверчиво поинтересовалась Катя. — Это точно те, кого мы ждем?

— Точно! — успокоил я ее. — Трубач играет песню, которую сочинил Альберт! Может, сам он и играет, я отсюда пока не вижу.

— Альберт? Сочинил песню? Ты серьезно?! — от души удивилась Катя. Ну вот, спалил, понимаешь, товарища… Ладно, разберутся как-нибудь по-родственному.

И правда, уже вскоре я видел, что впереди кавалькады на вороном коне скачет мой приятель. Ну что ж, теперь эта страница моей жизни точно перевернута… Я скосил взгляд на Катю, похоже, что и она прекрасно это понимала. А вот нравится ей такая перемена или нет, я так и не понял.

…Король баварский Фердинанд Второй оказался очень высоким, вершков на пять поменьше сажени[36], атлетично сложенным мужчиной лет пятидесяти, одетым в голубой мундир с белой отделкой и золотым шитьем по воротнику и обшлагам, серые рейтузы[37] и черную офицерскую шляпу с султаном из белых и голубых перьев. Видимо, раньше он был брюнетом, но сейчас в его волосах, усах и бакенбардах преобладала седина. Свою благосклонность то ли к крестнице, то ли и ко мне тоже, он выразил тем, что изволил сойти с коня и, бросив поводья адъютанту, подойти к нам пешим. Тут же седло покинул и Альберт, пристроившись за правым плечом его величества. Поклонившись положенным по русским правилам образом (быстро наклонив голову и медленно подняв ее после касания подбородком груди), я отметил боковым зрением изящно исполненный Катей реверанс.

— Рад видеть вас, баронесса, в добром здравии, — голос у короля оказался под стать внешности, низким и глубоким. — А дирндль вам идет, — тут король одарил свою крестницу довольной улыбкой.

— Должна признать, ваше величество, я завидую женщинам и девушкам, имеющим счастье состоять вашими подданными, — Катя повторила реверанс, на сей раз даже еще более изящно. — Я никогда в жизни не носила столь удобной одежды.

Король снова улыбнулся, должно быть, такой ответ пришелся ему по нраву. Вообще, его величество производил впечатление человека жизнелюбивого и охочего до положительных эмоций. Впрочем, внешность может быть обманчивой, и уж тем более не стоит забывать, что этот улыбчивый великан правит далеко не самой последней в Европе страной.

— Графу фон Шлиппенбаху я уже выражал благодарность за спасение моей крестницы от козней коварных заговорщиков, — Альберт при этих словах короля быстро выбрался из-за его плеча и встал рядом с нами, я же с удовлетворением отметил, как именно его величество поименовал тех, кто в последнее время создавал мне проблемы. — Вам же, боярин Левской, я признателен не только за смелость и решительность, проявленные при спасении баронессы фон Майхоффен, но и за то, что вы пришли ей на помощь по доброй воле, не будучи обязанным к тому ни родственным, ни верноподданическим долгом.

На сей раз я поклонился не одной лишь головой, но и слегка подал вперед плечи. Раз уж король баварский назвал меня боярином, то и от меня не убудет показать монарху свое почтение.

— Не знаю, какие у вас планы, но ближайшие три дня вы проведете у меня в гостях, — кажется, король Фердинанд посчитал эти свои слова удачной шуткой. — Тем более, моя резиденция Херрензе находится по соседству.

Король щелкнул пальцами и по этому его знаку нам подвели лошадей, одна из которых была под дамским седлом. Один из королевских адъютантов, встав на колено и подставив сцепленные руки, помог Кате забраться в седло, король оседлал коня как заправский кавалерист, Альберт продемонстрировал ттакую же сноровку, мне на их фоне даже несколько неудобно было, но справился. Его величество оказал нам честь, велев ехать рядом с собой, и мы двинулись навстречу новым событиям в нашей жизни. Предвидение скромно помалкивало, так что думать, что это будут за события и куда они нас приведут, мне оставалось самому.

Глава 25

Королевские милости

Резиденция Херрензе располагалась на одноименном острове неподалеку от нашего с Катей убежища, так что попали мы туда довольно быстро. В гостях у короля Фердинанда мы провели три дня, и хоть и были эти дни насыщены всяческими событиями, но ощущение осталось такое, как будто пролетели они чуть ли не в один миг.

Началось с того, что нас с Альбертом поселили по соседству, а Катю мы так до обеда и не увидели. Надо полагать, король даже на отдыхе не забывал о делах, и решил поскорее ознакомиться с посланием, доставленным ему крестницей. Впрочем, скучать не пришлось — Альберт рассказывал, как пробивался на аудиенцию к королю в обход дворцовой канцелярии, подчиняющейся напрямую первому министру. История очень увлекательная, при случае, может и расскажу как-нибудь в другой раз. Главное, я снова убедился в том, насколько полезно членство в студенческом братстве — именно благодаря связям кое-кого из братьев Альберт смог-таки добраться до его величества.

Рассказал Альберт и про доктора Грубера. Доктор сейчас долечивается, но до полного выздоровления там пока неблизко. Жаль, конечно, что сейчас Грубер не с нами, все-таки уже не совсем чужой человек после всего, что нам досталось, но тут ничего уже не попишешь…

Король удостоил нас чести пообщаться в узком кругу. На обеде, куда нас пригласил его величество, кроме него присутствовали только королева София, тот самый принц Карл, претендент на имперскую корону, да наследник баварского трона кронпринц Людвиг. Коронованных особ я, было дело, видел — нашу гимназию удостоил как-то своим посещением царевич Константин Федорович, но я тогда учился в третьем классе и место мое на встрече с царевичем было далеко не в первых рядах, а тут, понимаешь, аж в королевской трапезе поучаствовал. Впрочем, король Фердинанд держался довольно просто, поэтому обстановка торжественной официальщиной не отличалась, и мне удалось внимательно, ну, понятно, насколько позволяли приличия, рассмотреть наших венценосных хозяев. Первые впечатления от короля в общем и целом остались прежними — его величество вовсю эксплуатировал образ жизнелюбивого мужчины, здорового и крепкого, а уж что там таилось за этим красивым фасадом, и не разберешь. Внешность ее величества королевы Софии можно было бы охарактеризовать как безупречную, если бы не совершенно отсутствующее выражение лица. Уж и не знаю, где именно пребывала своими мыслями королева баварская, но точно не здесь. Принц Карл, светловолосый мужчина лет примерно тридцати пяти с очень жестким и недобрым лицом, на первый взгляд не очень-то и походил на своего двоюродного брата, но что-то неуловимо общее в их внешности заметить было можно. Да и не только во внешности — похоже, жесткость принца Карла была такой же маской, как и жизнерадостность короля. На общем фоне своих родственников кронпринц Людвиг смотрелся неожиданно естественно, то ли еще не овладев наукой создания и поддержания обманчивого образа, то ли сознательно никаким образом не воспользовавшись. Просто молодой человек лет двадцати с небольшим, статью и лицом пошедший явно в отца, только шевелюра погуще и почернее, да бакенбарды поменьше.

Нам пришлось рассказывать столь высоким особам историю наших приключений, за вычетом, естественно, событий, происходивших в домике на берегу озера, о каковых мы с Катей старательно умалчивали. Впрочем, первую скрипку в нашем трио играл Альберт, на полную мощь задействовавший свой талант рассказчика. Как и следовало ожидать, слушали нас с живым неподдельным интересом. Король Фердинанд даже изволил вызвать дежурного адъютанта, каковой с наших слов занес в записную книжечку имена всех, кто нам помогал. Из тех, кто мешал, нам был известен только полицмейстер Пассау фон Прюлль, но его король записывать не приказывал — уверен, что и так запомнил. Как и в том, что запомнил король уже бывшего полицмейстера.

Король вообще оказался слушателем внимательным и благодарным. Его величество пожелал также услышать подробности университетской жизни, а заодно и мои наблюдения о жизни в Баварии. Ну да, я-то даже и не «прайсс», взгляд у меня совсем свежий, так что и мне было интересно все это рассказывать. Понравилось, что мой рассказ король превратил в учебное пособие для наследника, прямо тут же проведя с ним урок на тему «Как управлять государством, чтобы вызвать благоприятные впечатления у иностранцев». Заметив это, я подпустил и негатива, но так, в минимальной дозировке. Вспомнив Вастля, мальчишку, что в Пассау проводил поиски Кати, я выразил осторожное недоумение тем, что паренек не ходил в школу, а проводил дневные часы в поисках заработка. Тогда-то и не догадался самого Вастля спросить, в чем тут дело, а сейчас вот вспомнил. Правда, подал я все это так, чтобы оставались пути отхода — мол, вот у нас тоже обучение в народных школах не ежедневное, может, я ошибаюсь и Вастль все-таки школу посещает… В итоге снова был вызван дежурный адъютант и в книжечке появилась еще одна запись.