Кровавый рассвет (ЛП) - Харпер Гвендолин - Страница 21

Кейтлин присоединилась к Констанции на кухне, помогая готовить ужин. Они болтали о семье, жизни до того, как фрики лишили их ежедневной рутины, и мир начал рушиться.

Констанция рассмеялась над шуткой Кейтлин, и что-то позади них грохнуло, заставив их обеих подпрыгнуть.

Это была Библия, которую Джеремайя уронил на стол.

— Много шума от двух женщин, — рявкнул он.

Констанция в его присутствии съежилась.

— Мы просто разговаривали.

— Может, готовка шла бы быстрее, если бы вы не чесали языками, а?

Руки женщины задрожали, и Кейтлин шагнула ближе к ней.

Джеремайя следил за ней темными глазами.

— Думаю, я хочу стручковой фасоли к ужину, — сказал он Констанции. — Спустись и принеси пару банок.

Это не было просьбой.

Констанция подчинилась, оставив Джеремайю и Кейтлин одних.

Итак, вот оно. Вот как это начиналось.

Впервые с тех пор, как они пришли в это убежище, она ощутила спокойствие. Кости превратились в сталь. Это все равно что смотреть в око урагана.

— Знаешь, я тут усиленно обдумывал кое-что... — он лениво пошел вперед. — То, как ты просто не вписываешься...

Она шире расставила ноги, принимая почти боевую стойку. Он заметил.

— Ты всего лишь лгунья, — хрипло прошептал он. — Обманщица.

Букер... Где Букер?

— Книга Притчей Соломоновых 13:5 «Праведник ненавидит ложное слово, а нечестивый срамит и бесчестит себя», — он приближался к ней, презрительно цедя: — И я вижу тебя насквозь, девка.

Сердце грохотало в ее ушах. Ноги дрожали.

«Беги, беги, беги...»

— Как только ты вошла в этот дом, я сразу понял, какая ты, — продолжал он. — Иезавель (прим. библейский персонаж, чье имя стало нарицательным для порочных женщин), — его взгляд опустился на ее груди. — Посланная, чтобы сбивать хороших мужчин с пути Божьего.

Он вторгался в ее пространство, загоняя в ловушку.

— На своем веку я повидал кучу таких, как ты, — сказал он, скользя гневным взглядом по ее телу. — Все женщины подобны тебе... им дарована грешная форма, созданная дьяволом, чтобы сбивать с пути твоих братьев.

— Своих дочерей вы тоже видите в таком свете?

Вопрос сам собой слетел с ее губ, и каждое слово сочилось неприязнью.

— Ах ты мелкая пи*да, я тебе... — он схватил ее за руку, едва не сбив с ног, и она заорала.

Потянувшись назад, она схватила первое, что подвернулось под руку — разделочную доску — и замахнулась на него. Доска ударила его по виску, и кровь залила левый глаз из рассеченной брови.

— БУКЕР! — закричала она, вырываясь из его хватки.

Она снова замахнулась доской, в этот раз ударив его по подбородку.

— Тупая сука!

— ДЖЕК!

Тяжелые шаги понеслись вверх по лестнице из погреба и обогнули угол.

Щелкнул взведенный курок.

— Отпусти ее, иначе я разнесу твои мозги по всей кухне.

Голос Букера звучал ровно, спокойно... точно он раздавал кому-то указания, а не угрожал жизни человека.

Из-за этого от его заявления в жилах стыла кровь.

Он всадил бы в Джеремайю пулю и даже не моргнул бы.

Другой мужчина отпустил ее, и Кейтлин привалилась к кухонному шкафчику, с глухим стуком выронив доску.

Джеремайя попытался рассмеяться. Это была ужасающая улыбка окровавленных зубов.

— Возникло недопонимание, — сказал он. — Она — нервное создание, а я просто вспугнул ее, вот и все.

— Черта с два, — выплюнула она, спотыкаясь и спеша убраться от него подальше. — Он схватил меня, угрожал...

— Угрожал? Нее, дорогая, я не угрожал... клянусь, я просто тянулся к...

Букер прижал дуло револьвера ко лбу Джеремайи.

— Ты прикоснулся к ней, да или нет?

Семья начала собираться на кухне, младшие дети звали папочку и мамочку. Старшие дети стояли с каменными лицами, они были слишком взрослыми, чтобы поверить в любые сказочки, которые рассказывал их отец.

Джеремайя заикался, кровь и слюна капали с его подбородка.

— Я, ну, я... Она ударила меня по лицу! Я вынужден был ее остановить!

Букер не отводил взгляда от мужчины.

— Кейтлин?

— Он схватил меня за руку.

«И собирался сделать вещи намного хуже этого». Последнее осталось невысказанным, но Букер знал. Конечно, он знал.

Маленькая девочка, Мэри, начала плакать.

Букер подался ближе, прошептав.

— Я не стану убивать тебя перед твоими детьми. Они этого не заслуживают.

Одним стремительным взмахом руки он ударил Джеремайя по виску рукояткой револьвера, отчего тот рухнул на пол.

— Уходим, Кей, уходим, — приказал Букер, уже проталкивая ее сквозь группу.

Она метнулась через весь дом, вылетев за дверь-сетку. Она скатилась по ступеням крылья, поскользнулась в грязи, но удержала равновесие.

— Кей?

«Моя винтовка?»

— Слева!

«Под креслом, слева от тебя».

Присев, она схватила лямки их сумок и вытащила из-под крыльца.

— Джек!

«Лови».

Грязь чавкнула под его ботинками, но он нагнал ее за считанные секунды.

Кейтлин протянула руку назад, к нему. Их пальцы затанцевали вместе и сцепились.

— Бежим, бежим, — сказал он ей, и его голос приглушался проливным дождем. — Пригнись.

Первая линия периметра. Он нашел место, где она была привязана выше, чем в других местах, и позволяла им проскочить снизу.

Прогремел выстрел дробовика, и Кейтлин закричала.

— Беги, давай, Кейтлин!

«Беги вперед, я тебя прикрою».

Она схватила его за рукав куртки и не отпускала.

— Ну же!

«Не уйду без тебя».

Прогремел очередной выстрел, и они изменили направление. У движущихся мишеней под проливным дождем больше шансов.

Букер поскользнулся в большой луже грязи, и Кейтлин поддержала его, помогая не потерять равновесие.

«Вместе. Мы бежим вместе».

Они не переставали бежать, пока не очутились в милях от линии внешнего периметра. В милях от хижины.

В милях от бомбы, которая наконец-то рванула.

***

Дождь прекратился, но это лишь подстегивало ее.

Она уже пять миль шла первой, отказываясь даже смотреть на Букера, словно воплощая греческий миф в жизнь.

— Ты разве не устала? — спросил Букер.

Должно быть, время уже приближалось к полуночи, и единственный свет, направлявший их, лился от полной луны, которая иногда выглядывала из-за облаков.

— Неа.

Она слишком злилась, чтобы устать. Испытывала слишком сильное отвращение. Слишком сильный позор.

Такое ощущение, будто все ее нутро залили дегтем. Густым, кипящим, никогда не растворяющимся.

— Ладно, а я устал, — сказал Букер, замедляя шаги. — Мидоуз...

Она продолжала шагать. Если она остановится, придется думать. Придется чувствовать.

И если она будет честной, то наверняка врежет Букеру кулаком по лицу.

— Ну же, Кей...

— Я не устала.

— Нее, конечно, ты не устала. Ты слишком взбешена на меня, чтобы устать.

Это заставило ее остановиться.

Она развернулась к нему, ее грудь вздымалась.

Букер уже спускал свой рюкзак на землю.

— Валяй. Скажи это.

Ярость обжигала ее горло как кислота.

— Я тебе говорила. Я тебе говорила! — она пошла вперед, топая ногами. — Я знала, что с ним что-то не так. Я говорила тебе, что я это знала, а ты отшутился. Ты назвал меня «дорогушей» и только притворялся, будто слушаешь, когда на деле тебе было насрать.

Она ожидала, что он станет спорить. Но Букер просто стоял там, выслушивая ее.

— Я назвала тебе свои аргументы. Я сказала тебе, что у меня возникло дурное предчувствие с самой первой секунды нашей встречи, но нет, ты не мог отказаться от горячей еды и удобного, бл*дь, матраса.

Букер положил руки на бедра и повесил голову в лунном свете.

— И чтобы ты поверил мне, понадобилось, чтобы он схватил меня, назвал пи*дой и пригрозил изнасиловать!

Каждый вдох царапал ее трахею.