Оберег от нечистой силы (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 21

А значит нужно самой открывать мастерскую по пошиву слипов, и не абы как, а при храме, потому что это повысит доверие к обережным слипам и, самое главное, позволит установить монополию на этот вид деятельности. А десять процентов в такой огромной монополии гораздо лучше, чем сто в маленькой мастерской. Главное, все правильно оформить. Все швейные мастерские при всех храмах открывались исключительно через меня. Да, я буду жертвовать храму большую часть прибыли, но зато можно не бояться, что кому-то придет в голову обвинить меня в ереси.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И еще, если получится, я усмехнулась, инквизиция у меня будет с рук есть. Как и святой отец.

— Нет! — решительно отверг мою идею святоша, — нет и нет! Храм — это не лавочка!

— Обязанность храма думать о своей пастве, — возразила я, — а несчастные женщины, страдающие каждую ночь в кирке, тоже часть этой паствы. И вы обязаны позаботиться об их комфорте.

— Ты можешь шить свои слипы сама, — не уступал мне святоша, — зачем тебе храм?

— Потому что храму нужны деньги, — пожала я плечами. Ну, не могу же я сказать, что хочу приручить святого отца и инквизицию?

— Храму не нужны деньги! — воскликнул святоша, — храм живет на пожертвования!

— Не нужны? — прищурилась я, — а напомнить, как жили бомжики в работном доме до того, как стали зарабатывать для храма? А не помните ли вы, святоша, о рыночных беспризорных мальчишках и девчонках, для которых храм мог бы построить сиротский приют? А рассказать вам сколько людей в городе едва сводят концы с концами, и как храм мог бы помочь им, выдавая продукты и одежду?

— Храм должен заботиться о душе, а не о теле, — буркнул святоша, но я видела, еще немного и он сломается. Я же знала, что для него важно, и давила именно туда.

— Если человек голоден, то вряд ли он способен думать о своей душе, святоша. Мой отец говорил, — снова нагло соврала я, — что в первую очередь человек думает о том, как утолить голод и жажду, потом — как обеспечить собственную безопасность. И только когда удовлетворены эти потребности, начинает думать о Боге.

— Человек всегда должен думать о Боге…

— Давайте мы только попробуем? А если вам не понравится результат, то я выкуплю у храма мастерскую и лавку, — при этих словах святоша вздрогнул, — за двойную цену. Идет?

Святоша молчал. Я ждала. Я знала, что он согласится.

— Идет, — наконец выдавил он. И тут же заворчал себе под нос, — пусть только появятся эти два брата, которые тебя ко мне привезли… Как же я прекрасно жил, пока тебя не было, Василиса.

Я пожала плечами и рассмеялась.

Варуха не просто так бегала по городу отрабатывая обещанные слипы, она добывала мне информацию. У нее обнаружился недюжинный талант к сбору и анализу сплетен. Вот что значит правильная мотивация.

Именно от нее я узнала, что купец, держащий лавку на центральной площади, прямо напротив храма, на грани краха. За зиму у него пропало три каравана, причем на последний он брал деньги у ростовщиков. И теперь кредиторы осаждали его требованием вернуть деньги.

Святоша выл от негодования, когда отсчитывал мне шестьдесят фуртов. Но выдал, хотя я немного переживала, что придется свои деньги тратить. Я бы, конечно, их потом забрала бы с первой же выручки, но мы же не зря подписали договор о том, что храм полностью финансирует открытие мастерской по пошиву обережных слипов, и за это я обязуюсь жертвовать храму девяносто процентов прибыли.

Точно такой же договор у нас был подписан и на уборку городских улиц, поэтому святоша даже не подозревал о моих далеко идущих планах. По факту мастерские принадлежали мне, храм участвовал только финансами. Но при этом даже самый жадный святой отец не позарится на мои десять процентов, получая девяносто. И всесторонняя поддержка храма позволит мне спокойно жить и зарабатывать в других отраслях.

А пока я разрабатывала лекала и, купив отрез самой дешевой ткани из тех, что шли на пошив нижних рубашек, пыталась сшить трусы, которые бы прилегали к телу, как можно плотнее. Это оказалось непросто — в этом мире не было даже самой простой бельевой резинки. И мне пришлось «изобрести» крючки, которыми и застегивались трусы по бокам.

«Испытания» прошли успешно. Счастливая Варуха, избавившись от кирки, впервые за много лет начала спать ночами. Через неделю женщину было не узнать. Оказалось, что она совсем молодая, весьма симпатичная и к тому же, далеко не глупая и не ленивая.

С помощью Варухи, для которой я стала ближе отца, матери и Господа Бога, я переманила пятерых подмастерьев-белошвеек из тех, что хорошо работали, но в силу обстоятельств не могли рассчитывать на повышение.

Девчонкам я пообещала зарплату по пять фуртов. А чего жалеть-то, если пока платит храм, а потом эти девочки станут у меня бригадирами и отработают каждый вложенный в них фурт? Зато за такие деньги они готовы были работать с утра до ночи.

Поселила я их прямо в лавке. Первый этаж был слишком темный, и я, не долго думая, переоборудовала жилые помещения второго этажа в мастерские. Святоша долго ругался. Он-то надеялся, что я перееду жить в свой дом, раз уж теперь мужчина для запирания кирки мне не нужен. Но я решила пока еще немного пожить при храме.

Нет, мне, конечно, хотелось спать в своей, а не в общей, спальне, но костер инквизиции все еще горел рядом со мной.

Это пока зима и купеческие караваны ходят между городами, доставляя товары и новости, довольно редко. Но через месяца два, когда снег растает и высохнут дороги, надо ждать высшее храмовое руководство в гости. А если святой отец не одобрит мои слипы? И назовет их происками демона? От этой мысли у меня холодело под ложечкой. Нет уж, пока не получу официальное одобрение святого отца, буду поближе к Богу.

И, вообще, я стала регулярно посещать службы и молиться. И пусть я не слишком верю, что Ему это нужно, но с меня не убудет. Но зато репутацию я себе создам весьма положительную. А репутация в бизнесе — наше все. Тем более, если бизнес так тесно связан с храмом.

Тем временем Светозар и Марьюшка с успехом выполнили свою роль в продвижении слипов. Только с легкой руки Марьюшки, которая после первой же ночи помчалась по подружкам, третьим-четвертым женам бояр, рассказывать, как покорить мужа так, чтобы он тебя с ложа отпускать не хотел, слипы превратились в обереги. Потому что забыла она «это дурацкое слово». Я даже не расстроилась. Какая разница, как назвать трусы, если они не могут быть трусами?

И уже на вывеске, которую я заказала практически сразу, после покупки лавки, огромными буквами, видными с другого края площади, было написано «Оберег от нечистой силы»

Первый покупатель появился уже к вечеру, я еле успела оформить витрину. Выкладывать все трусы сразу мне не хотелось, вот и пришлось потрудиться, чтобы десяток оберегов на всю лавку не смотрелись убого.

Пожилой, толстый боярин и лучезарно улыбающаяся, юная красотка, примчались в храм и потребовали у меня самый лучший оберег. Выбирали долго, но ушли довольные. А потом пришли другие… третьи…

Потихоньку, в течении недели ко мне наведались все местные богатеи способные выложить пятьдесят фуртов за слипы-обереги. И я понимала, теперь их можно не ждать еще долго. У нас не столица, доход боярина редко больше пятисот фуртов в год.

Но у меня уже на подходе трусы местного пошива. Первые несколько штук будут готовы через пару дней. Хотя, как ни крути, а дешевле чем, десять шилгов, или пол фурта, я их продавать не буду. На один оберег у каждой швеи уходило не меньше двух световых дней, потом что зимой они очень короткие. Можно было, конечно, заставить шить и при лучине, как все остальные мастера, но тут поднял голову мой современный менталитет, не позволив портить зрение своим же сотрудникам.

Я думала, что спрос на обереги будет расти постепенно, все же это значило отказ от многовековых традиций спать в кирке. Но я просчиталась. В первые же дни существования моей лавки собралась длинная очередь из горожанок, желающих приобрести новое обережное средство. Пришлось купить пергамент и вести запись.