Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 39

Беглецы все настойчивее уклонялись к западу. Определялось это обстоятельство без труда – садящееся солнце так и норовило ослепить, хорошо лучи уже верхушки камышей цепляли. Тимофей догадывался, что где-то впереди курс бегства преграждает река Дунай и город Вилково. Хорошо, товарищи командиры допустили взглянуть на карту, хоть не шлепает боец вслепую, как это частенько бывает на войне. Много хуже, что у Дуная немцев и румын должно быть просто немеряно – туда они все отходят, вот и шпионы сильно надеются к своим выйти. Вот тут обрывочные мысли бойца Лавренко становились весьма неприятными и трусоватыми. Утешало то, что не вражий сегодня был день: на косе их клали сотнями, а в плен взяли еще больше. И лично Тимофей тоже клал и брал. Так с какой стати тут двоих румын страшиться? Они – вон – сами боятся и тикают из последних сил.

Слева донеслась перестрелка, быстро угасла. Уже не в первый раз. Беглецы туда не хотят, жизни свои шпионские ценят. Стреляют и дальше к югу, звук тише, но там и пушки. Наверное, наши город штурмуют. Прямиком туда подозреваемые точно не пойдут. А до темноты немного времени еще остается. Боец Лавренко осознал, что нужно рискнуть.

Семь патронов в пистолете, запасной магазин в кобуре, штук пять патронов в кармане – это еще в Криничке машинально припас. Боезапас не такой уж плохой, вот только к пистолету особого доверия боец Лавренко не испытывал – не для плавней оружие. Имелся, конечно, штык и проверенная саперка, только это инструмент сугубо для работы, в бою на крайний случай оставим. Но на фронте товарищ Лавренко не первый день, есть и серьезный резерв – две «лимонки». На них вся надежда.

Наверное, будь Тимофей в здравом неутомленном уме и сохраняя силы, никогда бы на такую авантюру не решился. Но ноги решительно отказывались двигаться и вообще подмывало рухнуть в воду и утонуть. У любого солдата есть предел сил, это обстоятельство нужно строго учитывать. Только ничего боец Лавренко сейчас учитывать не мог – просто слушался подсказки того, что «инстинктом» называется.

Солнце на две трети скрылось за стеной камыша, торчала лишь малиновая макушка. На нее Тимофей и ориентировался, уже не слушая хлюпы и чавканье впереди, беря вправо, напрямую, сосредоточившись на скорости и тишине движения…

Вот… мелкая протока в десяток шагов ширины, а дальше камыш пониже, а за ним вроде бы намечается возвышенность, торчат деревья, ближайшее похоже на черную корягу, панически раскинувшую руки-лапы в последний отсвет заката, дальше торчат вполне живые деревья. С этим угадал – место удобное, шагов на шестьдесят просматривается.

Тимофей нащупал коленом что-то вроде кочки, привалился боком к зыбкой опорекамыша. Дыхание со свистом вырывалось из груди, обратно втягивало мошку и камышовую легкую труху. Ух, все равно как хорошо, когда стоишь и двигать ногами не нужно.

Ну, насчет «хорошо» боец Лавренко поспешил. Стоило остановиться, как комары и мошка осатанели, ноги в воде начали стыть и увязать в иле, в шароварах и трусах наоборот – все поджалось. Южное лето, называется. Впрочем, весной на Днестре бывало и похуже.

Стрелка на часах слабо светилась – шесть минут. Шпионов не было. Не угадал. Нельзя было бросать и рисковать. Глупо было обгонять, догадки строить, вот же дурак, тупица…

Тимофей перешел к более бронебойным словечкам, благо фронтовая жизнь делает их боезапас неиссякаемым. Беззвучный мат сдувал комаров с губ, в остальном боец Лавренко не шевелился – пусть жрут, зудящие фашисты, заслужил высшей меры, дурень.

Словно ватные тампоны из глаз и ушей выдернули: одновременно и плеск услышал, и увидел как из камышей вываливают. На плавни уже опустились скоротечные сумерки, можно разглядеть что идут двое, но без подробностей. Они! Кто тут еще будет шляться.

Нет, не шлялись, а едва тащились, качаясь, как в дупу пьяные.

Тимофей с величайшим облегчением потянул кольцо гранаты – уже разогнутые усики чеки легко поддались. Еще раз примерившись, с поправкой на курс подозреваемых, боец Лавренко метнул гранату. Булькнула в камышах, вроде бы удачно – по ходу противника. Тимофей присел, наблюдая.

Один из шпионов плеск услышал, замер. Второй продолжил брести через протоку. Запросто сейчас зацепит дурака осколками.

Бахнуло глухо и утробно, вода передала толчок взрыва, закачались стебли испуганного камыша.

– Стоять! Руки вверх! – по-румынски закричал Тимофей, выстрелил и рванулся на протоку.

Не поймут. Не крик, а мычание какое-то бугаиное.

Шпионы на воде замерли, пригнувшись к воде. Все-таки взрыв их малость контузил. Но руки, скоты, поднимать не думали.

Тимофей понимал, что нужно ошеломлять, не давать опомниться.

– Руки! Руки, свиньи! Убью …!

Румынские ругательства как назло выскочили из головы, Тимофей добавил родное. Ничего, это все понимают.

Один из противников так и стоял, бессильно нагнувшись мордой к воде, второй – толстый – потянулся к запазухе, оружие доставать…

Тимофей выстрелил, кажется не попал, выстрелил еще и еще.

Толстый неохотно завалился на спину.

– Руки поднял! Руки!

Оставшийся на ногах шпион поднял руки. Ну, не то чтобы поднял, а растопырил по-над водой. Ладно, пусть хоть так.

– Фонарик есть? – хрипло спросил Тимофей, останавливаясь в двух шагах и держа на прицеле пленного.

Вот куда ему стрелять, если дернется? Тут пока из плавней выведешь, и любой нераненный сдохнет.

– Фонаря нет, – прохрипел изумленный пленник.

– Плохо, – укорил Тимофей и полез в карман. – Выпрямился и руки выше!

Хорошей зажигалке вода не особо вредит. Дрожащий огонек осветил мокрое лицо, запавшие щеки… Но чуток благородной буржуйности угадывался. Он!

– Майор Бэлашэ, у вас есть документ, подтверждающий личность? – строго, тоном опытного переводчика-допросчика осведомился Тимофей.

– Да, в кармане, – изнеможенно признал пленный.

– Выберемся на сухое, покажете, – отложил окончательную проверку Тимофей и указал на почти утопшее тело. – Это кто?

– Капитан Бачу-Попа.

– И с затылка видно, что Попа. Должность?

– Не знаю, мы случайно познакомились на косе. Кажется, он из штаба дивизии.

– Вытащите его на бугорок и переверните.

– Не могу. У меня нет сил, – равнодушно пояснил майор.

По виду так оно и было. Сапер-то он сапер, но из начальников, не привык в воде бродить. Только ситуация к отдыхам и сочувствиям не располагала.

– А я вот вам сейчас локоть прострелю, тогда еще труднее мертвецов двигать будет, – посулил Тимофей.

Пленник со стоном ухватил мертвого товарища за погоны и принялся толкать к заросшему островку.

– Перевернуть! – приказал боец Лавренко.

Пришлось помогать – майор действительно едва стоял, вернее, сразу на колени бухнулся, едва до относительной земли дотащились.

Напарник главного шпиона оказался не особо толстым, просто на солдатскую форму у него был надет странноватый прорезиненный жилет с большими карманами. Тимофей пощупал резину – не оружие, а, кажется, бумаги.

– Господин майор, у вас оружие есть? – осведомился Тимофей, разглядывая мертвеца.

Вот так вплотную убитого лично им самим человека боец Лавренко видел впервые. Наверное, нужно было переживать и запоминать, но Тимофей отложил это на будущее – сейчас устал и неотложных дел полно. А вот куда попал – запомнилось. В горло, и жилет диковинный слегка подпортил.

– У меня пистолет. В кармане брюк, – медленно ответил майор.

– Доставайте. Вам уже не надо. Только осторожно, – напомнил Тимофей.

Пистолетик оказался крошечный, дамский. Тьфу, а не оружие.

– Снимайте с вашего дружка эту штуковину, – приказал боец Лавренко.

Майор застонал:

– Зачем?! Там какие-то документы. Зачем вам документы разбитой дивизии?

– Порядок должен быть с документами. Майор, закройте рот, пока вас не спрашивают, и выполняйте приказ! – вернулся к правильному допросному тону Тимофей.

Нести проклятый жилет пришлось попеременно – майор Бэлашэ буквально валился с ног. И действительно, вот запросто мог бы сильно умный капитан Бачу-Попа сжечь те бумажки, никто бы ему сейчас дурного слова не сказал. Так нет, тащил, гад, теперь от них попробуй избавься.