Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 38

Офицеры уже накурились и собирались в путь до нормального плена. Их старший – капитан – отрапортовал «господину гвардейцу», что майора Бэлашэ они не видели, не знают, и вообще не саперы, а честные артиллеристы, еще с довоенных времен твердо настроенные против Антонеску и Гитлера. Ну, это-то было понятно.

Тимофей вернулся на дорогу, увидел повозку с нашим легкораненым десантником – тот катил на трофее к штабу, забирать имущество – имелся приказ о дальнейшем перемещении. Повозка была кстати: хоть медленная, но пяток минут можно было дать отдых ногам.

– Всё ищите? – осведомился десантник, давая дотянуть самокрутку. – Да разве сейчас нормального шпиона найдешь? Тут румын на две дивизии, и все одинаковые.

– Есть трудности, – признал Тимофей.

– Да уж, не позавидуешь. У них тут и хитрых полно. Я вот еду, смотрю, к камышам лодка-резинка подходит. Крикнул им для порядка. Они в воду как жабы – бульк! Ну, я из автомата дал очередь, хотя далековато было. Двое там таких солидных было, офицерского водоизмещения. Может, и ваш майор?

– Наш майор не особо выдающийся фигурой. Вот зачем ты мне это сказал? – Тимофей спрыгнул в грязь. – Теперь проверять придется. Это где было?

Место стрельбы зоркого десантника обнаружилось без труда – автоматные гильзы не успели утонуть в грязи и затоптаться. Лодку Тимофей тоже увидел – ее медленно уносило по мелководью за плавнями. Боец Лавренко плюнул и пошел к зарослям. И по дороге, и от плавней, тащились все новые румыны. Наверное, и с лодки уже выбрались и пошли сдаваться. Но нужно убедиться.

До камышей было метров с сотню, но того и гляди ноги засосет. Навстречу хлюпали двое пехотинцев-мамалыжников, расхристанные, без оружия, в шинелях, несмотря на жару. Ишь, сами мокрые, а шинельки сберегли, об удобном ночлеге уже думают. Предусмотрительно.

Румыны сошли с символической тропинки, почтительно пропуская советского бойца. Тимофей мелком глянул в потные, заросшие морды: прав десантник, нынче все мамалыжники одинаковые, только по знакам различия и запоминаешь.

Отмахиваясь от мошкары, боец Лавренко вышел к изломанному камышу. Здесь они выбирались из воды, ага, вон весло валяется. Тимофей поднял короткое, похожее на лопатку весло, повертел – весло как весло, фиг его знает. Нужно лодку глянуть, да возвращаться.

Пришлось лезть в воду. Новенький пистолет Тимофей из кобуры достал, дабы не замочить оружие и часы, задрал руку, но воды оказалось чуть выше колен. Лодка мирно ждала, пузатенькая, серо-зеленая. Легкая наверное, такую бы дома иметь, на пруды за сазанами хорошо ходить, особенно если насос заиметь.

Тимофей ухватил лодку за уключину, притянул поближе – тяжеловатая. Тут мысли о сазанах мигом вылетели из головы: в лодке лежал труп. Однако, не промахнулся ездовой стрелок.

Мертвых боец Лавренко навидался вдоволь, все они похожи меж собой тем, что мертвые. Определенно это не майор Бэлашэ. Этому чуть за двадцать лет, судя по рукам – работал ими чаще, чем головой. Но почему-то почти голый. Вон на майке какие жирные «автоматчики» копошатся. Наверное, грести запарился, разделся. Винтовка и подсумки валяются под задом, прямо в воде. Нет, не следил за оружием румын.

Мертвец смотрел в вечереющее небо, полуприкрытые глаза тускло блестели, ничем уже не интересуясь. Плыл, старался, бац и все.

А как его вообще убило? Наш-то десантник определенно не в раздетого стрелял. О такой детали боец точно бы упомянул. «Они в воду как жабы». Да, белье-то мокрое, высохнуть не успело. Ранило, разделся, обратно в лодку залез и помер? А куда ж его зацепило? Кровь должна быть.

Тимофей засопел, ухватил теплую вялую руку румына, поднатужился, переворачивая тело… Кровь была, хотя и немного. Залила вещи на дне резиновой посудины, сумку хорошую подпортила. Но…

Майка под лопаткой мертвеца оказалась пробита на диво аккуратно. Никаких клоков-лохмотьев в ране. Тимофей оттянул влажную ткань, но опыт человека, немало поработавшего с кожами и тканями, уже подсказывал, что увидится.

На загорелой коже виднелся четкий короткий, чуть наискось, прорез. Ножом или штыком ударили.

Подозрительно это. В замешательстве Тимофей поднял сумку – хорошая, кожаная, кровь-то и стереть можно. Пустая, только карандаши в специальном кармашке торчат. Отточены-то как – таким ткнуть, и тоже того… в небо будешь смотреть и не жмуриться. А это что? Боец Лавренко поднял два пенальчика, болтающихся на дне лодки рядом с патронами. Легкие, красивые, крышку сворачиваем… ух, каким хорошим табаком потянуло. Настоящие буржуйские сигары, как у Мистера-Твистера.

Стоп!

Там, на вязкой тропинке, когда румыны дорогу уступили. Табаком хорошим тянуло, позавидовал ненакурившийся товарищ Лавренко. Шинели у них сухие, недавно были свернуты, складки еще не разгладились… Лица… лица… лица… Второй был грузным, тяжелый такой солдат, ворот не застегивается. Вот первый… Полу шинели этак манерно придерживает, словно пальто на нем. Лицо вообще не помнится. Обычное лицо, щетина, вполоборота… но не исключено…

Тимофей сунул сигары в карман и рванул к берегу. Пистолет бы не утопить, непривычно в руке скользит…

У лодки, казалось, проторчал долго, но это обманчиво показалось. Стоило пробиться напрямую сквозь камыш, как вон она – дорога, группка румын уже почти до поворота дотащилась, а эти двое только выходят на дорогу. Не хотят спешить, внимания привлекать. Теперь никуда не денутся!

И тут от облегчения боец Лавренко совершил непростительную ошибку.

– Стой! Стрелять буду! – заорал Тимофей по-румынски во весь голос.

Услышали. И шедшие впереди румыны обернулись, встали, и эти двое оглянулись.

Тимофей Лавренко справедливо считал себя бойцом опытным, но не особо выдающихся статей. Был бы еще автомат в руках, тогда конечно, был бы убедителен и страшен. Но оказалось, что румынам особо много не надо – и такой контрразведчик напугал. Двое у дороги не сговариваясь побежали. Не по самой дороге, а свернув – к плавням что дальше от села. Пригибаются, в полах шинели путаются, но точно знают, куда тикают.

Так-так. Майор там или нет, упускать нельзя. Тимофей цикнул-сплюнул сквозь зубы, не отрывая взгляда от убегающих по голому месту врагов, принялся стаскивать сапоги. Воду выльем, портянки перемотаем, не уйдут…

Рванул наперерез, расстояние удалось сократить быстро, но и плавни – вон они – рядом. Тимофей дважды опускался на колено, прицеливался из ТТ… Нет, не достать – далековато, да и завалишь насмерть, а он потом, как назло, тот самый майор и есть. За такое точно в штрафную отправят, ибо вообще не переводчик, да и поделом будет.

– Стоять! Убью! – боец Лавренко выстрелил поверх голов.

Пистолет исправно щелкнул, но разве это убедительность?! Не то оружие, не то! Да и разве напугаешь таких ушлых гадов? Это ж кто-то из них ножом в лодочке поработал.

Вот вломились в заросли, Тимофей отставал на полсотни шагов. Обернулся – нормальные, нешпионские румыны глазели с дороги.

– В село! Бегом! Доложить начальству! – хрипло проорал Тимофей и врезался в стену камыша.

В плавнях боец Лавренко бывал не то чтобы очень часто, но всё же бывал. У шпионов с этим было похуже – трещали-шелестели и хлюпали, как будто их там целый взвод. Впрочем, тут запросто можно и на взвод наскочить: плавни просторные, а нынче в них бродит уйма фрицев и румын. Но думать об этом было нежелательно, и так страшновато.

Впрочем, особо думать не получалось: тут заставляй себя переставлять отяжелевшие ноги, не слишком шумно раздвигать стебли камыша, да не терять подозреваемых. Да какие они подозреваемые?! Шпионы и есть – вон как удирают.

Ориентировался Тимофей больше на слух. Преследуемых отчетливо видел лишь дважды – когда чистую заводь пересекали. Шинели шпионы давно побросали, боец Лавренко поднял из воды тяжелую одежку, хотел проверить карманы – вроде так полагается – но времени было маловато. Бросил на островок, если что, потом шансов найти будет больше. Когда увидел на заводи – брели по пояс в воде, мокрые и темные как черти – имелось большое желание стрельнуть. Тимофей даже поднял пистолет, попробовал прицелиться, но руку водило, да и совершенно одинаково со спины оба врага выглядели. Определенно, один – тот, что ненужный – был потолще, но поди, разгляди на воде за секунду, когда их тоже шатает и плещет. Нет, тут наверняка действовать нужно.