Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Штемлер Илья Петрович - Страница 57

— Ну, а теперь займемся вами, фрау Фюбинг, — сказал Бурже, взял из рук агента ее шоферские права и, заметив удивленный взгляд немки, добавил: — Да, да. Герда Фюбинг! И вы напрасно перекрасились из блондинки в брюнетку. Нам известны, фрау, не только ваша прежняя фамилия, до замужества, и ваши приметы (и это было правдой), но и ваша подлинная немецкая фамилия, когда вы жили и работали в Германии (а эта «утка» была рассчитана на удар по нервам). Мы многое знаем, фрау Фюбинг. И, для вашего сведения, вы арестованы не только по подозрению в похищении ребенка и шантаже, вы занимались шпионской деятельностью в нейтральной стране. Понимаете, фрау, чем это для вас пахнет?

В «Мерседесе», когда все расселись — немка с агентами позади, — майор спросил шофера, разворачивающего автомобиль на дороге:

— Какие известия?

— Квадрат-два закончил операцию. Квадрат-три пока молчит.

Взглянув на часы. Бурже произнес в микрофон:

— Квадрат-три. Я — Вексель. Что там у вас?

— Я — Квадрат-три. Пытаемся дозвониться — «объект» не отзывается и дверь не открывает.

Лерн возится с отмычками, не получается: видимо, дверь на предохранительной цепочке. Придется, наверное, проникнуть в дом через окно. За виллой — круговое наблюдение. Там есть еще две двери, откуда можно выйти, — позади дома и на веранде, — но «объект» пока не появлялся.

— Хорошо. Продолжайте. Все! Квадрат-два, слышите меня? Как у вас?

— Наши люди в доме, обыскали все уголки, но там никого нет, патрон. Агента по кличке Адам взяли при его возвращении на виллу. Девочку сопровождал он один. Спугнуть других мы не могли: наши проникли в дом до захвата Адама, за виллой велось круговое наблюдение. Агент Адам — кстати, он напуган до смерти, — утверждает, что, кроме него, в доме никого больше не было. Второй агент, по кличке Гейнц, по словам Адама, выполняет задание резидента — уехал на автомобиле еще днем. Продолжаем допрос, этот Адам совсем раскис, думаю, мы выжмем из него все. Какие указания, патрон?

— Оставьте на вилле засаду и выезжайте в район действия Квадрата-три. Продолжайте допрос, пока он горяченький! Сведения, полученные от Адама, сообщите мне потом, при встрече. Все!

— Я понял, патрон!

— А ну-ка, давай быстро к ближайшему автомату! — бросил майор шоферу. — Тут телефонные будки на каждой улице. Надо связаться с Морисом.

— Да, мсье! — отозвался шофер.

Пока шофер крутил баранку, выискивая в прилегающих улицах поселка телефон-автомат, майор, закинув локоть за спинку сиденья и грузно повернувшись назад, говорил немке:

— Прошу выслушать меня внимательно, фрау Фюбинг, или, если вам угодно, мадам Дижон. От того, насколько хорошо вы осмыслите сказанное мной, будет, в сущности, зависеть ваша судьба. Как вы, очевидно, поняли, мы знаем многое о вашей резидентуре и сейчас проводим операцию по ее ликвидации. Поскольку мы держали под контролем ваши телефонные разговоры плюс другие источники информации, нам известны ваши тайные цели, известны методы работы и состав группы. Могу назвать: вы, Адам. Гейнц, Пауль. Франц. И еще двое, кличек которых мы не знаем. Но зато, фрау, мы точно знаем, кто возглавляет резидентуру — владелец немецкого ресторанчика! Не так ли, фрау?! В эту минуту мои люди берут его на собственной вилле. Ну, вот вы и побледнели! Не надо так расстраиваться. Свою партию вы уже проиграли, а поэтому обязаны сообщить все, что вам известно. Мы найдем время побеседовать в тихом уголке, где никто нам не помешает. А сейчас я хочу, чтоб вы ясно поняли: мера наказания независимо от степени вашей вины зависит от меры вашей искренности и меры сотрудничества с нами, да, да, сотрудничества, фрау Фюбинг! Вам ведь известно, что за шпионаж в Швейцарии сурово карают: несколько человек были отправлены на виселицу — вы слышали? — об этом писалось в газетах. Я же могу добиться для вас, если вы нам все расскажете, конечно, минимального срока наказания и содержания в тюрьме с ослабленным режимом или же просто выдворения из страны. Вот так!

— Слушаю, слушаю! — с легким раздражением повторил Эссен. — Кто это «я»? Как вас зовут?

В телефонной трубке слышалось шумное дыхание и сглатывание.

— Это я, Гейнц, шеф. Гейнц! — произнес сдавленный голос.

— Что у вас? Вы давно вернулись? Встретились с секретарем посольства? Откуда вы звоните?

— Да, шеф, задание я выполнил, все в порядке. Звоню из автомата… очень спешил… бежал… У меня экстренное сообщение, шеф, только… не знаю, как сказать…

— Что вы там мямлите. Гейнц, говорите же! — требовательно сказал резидент, ощущая тревогу.

— Беда, шеф! Только что арестован Адам! — выпалил без пауз агент.

— Что?! Где? Говорите же, черт вас подери!

— Я вернулся… я подъезжал на автомобиле к нашей даче и увидел Адама на улице, его обыскивали двое в штатском… Я сразу остановился и наблюдал из машины. Они надели на него наручники, а еще один стоял за оградой, возле виллы, дверь в дом была распахнута… Потом те двое увели Адама в дом. Я развернулся и помчался прочь… Звоню вам из телефонной будки. Что делать, шеф? Алло, вы меня слышите, алло!

Удар был слишком силен. «Они в Берне, рядом! — мелькнула ослепляющая мысль. — Беги! Беги же скорей, беги, потом будет поздно!» Из зажатой в руке трубки верещал торопливый голос. Еще не владея собой, скованный. Эссен спросил:

— А где девочка? Где Сюззи и… Впрочем, ладно. Слушайте меня, Гейнц, подождите минуту. — Эссен прервал разговор, потому что в прихожей зазвонил звонок.

Он подбежал к окну и сразу увидел по ту сторону чугунных ворот двоих мужчин в штатском — звонили оттуда. «Они здесь, здесь!» — Эссен с ужасом перевел взгляд на выступающую часть крыльца — нет, возле входных дверей никого. «Все пропало! Они начнут взламывать дверь. Бежать, бежать!» Он бросился в кабинет, к потайному сейфу, потом, вспомнив об оставленной трубке, — к телефону.

— Гейнц, вы слушаете? — В мембране быстро и тревожно пульсировали короткие гудки. Он кинул на аппарат трубку, метнулся опять к сейфу, прихватив большой портфель, выгреб все бумаги и пленки, свалил в портфель.

В прихожей непрерывно трезвонил звонок. Острое чувство опасности сосало сердце, в висках стучало, но того, первородного, животного страха уже не было: напряжением воли он подавил его. Было ощущение какой-то легкости, пустоты в теле. Движения стали четкими, точными. «Я успею: им еще придется взламывать дверь». Он побежал в прихожую, накинул на дверь вторую предохранительную цепочку, проверил замки, застопорив их «собачками». На бегу задернул на окнах глухие шторы. Роясь в письменном столе и вспоминая, что еще нужно обязательно взять, он твердил себе: «Успокойся, ты успеешь, успокойся». И тут Эссен вспомнил о не вывезенной из дома Кинкелей спецаппаратуре. Рассовывая по карманам пиджака документы, он бросился к телефону. «А вот это ты не успеешь», — твердо сказал ему голос. «Ничего, попробую, — возразил Эссен. — Надо попытаться, еще есть время…»

Нет, времени уже не было. В дверь и окна стучали, слышались голоса, требующие именем закона немедленно отворить.

Телефонистка междугородной сказала, что Лозанна не отвечает. Тогда Эссен потребовал старшую дежурную и объяснил, что ему необходимо связаться сию же минуту: речь идет о жизни больного близкого человека. Но старшая телефонистка ответила, что не может ничего сделать: вызовы на Лозанну не проходят, очевидно, повреждена линия, пусть господин попробует позвонить через полчаса.

От двери, снаружи, доносились металлические щелчки и звяканье цепочек: агенты пытались применить отмычки. У Эссена мелькнула мысль — они могут проникнуть через окна, разбив стекло, или через заднюю дверь: ее взломать проще. Успеть! Скорей!

Схватив туго набитый портфель, он бросился на кухню, сдвинул в сторону буфет, поднял линолеум, обнажился прорезанный в досках квадрат. Рванул за кольцо люка, крышка откинулась. Из темного зева подпола пахнуло холодом. В гостиной послышался звон разбитого стекла. Они полезли в окно! Страх опять охватил его. Скорей же, скорей! Эссен неловко опустился на колени, сполз на ступеньку лесенки в люк, кинул вниз портфель и, сходя, закрыл за собой крышку, а потом прочно задвинул под ней засов. Дрожащими руками нащупал в кармане зажигалку, язычок пламени бледно осветил камеру кладовой со стеллажами, заставленными винными бутылками, консервными банками, коробками с припасами. Найдя выключатель, Эссен зажег свет, отодвинул от стены старый, облезлый шкафчик и отпер ключом находящуюся за ним дверцу. Из черного прямоугольника потянуло земляной сыростью. Сунув руку в кирпичную нишу, он извлек обернутый в целлофан электрический фонарик. Длинный острый луч пронзил тьму, заскользил по стенам далекого хода. «Боже мой! И это приходится делать мне! Боже мой!» — шевельнулась горькая мысль. Эссен поспешно вошел в подземелье, повернул в двери ключ и с портфелем и фонарем в руках устремился почти бегом по черному туннелю.