Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11 - Веденеев Василий Владимирович - Страница 116

Под взглядами всего зала Виктор сел за свободный столик. После вчерашнего горели буксы. Когда с Ксюшкой гулял, об этом и не помышлял, но сейчас твердо понимал: надо поправить пошатнувшееся здоровье. Конечно, автомобиль, конечно, опасно, но если сто пятьдесят и все, и японскими шариками зажевать... Подошел официант:

— Слушаю вас.

— Огурчики-помидорчики, рыбки какой-нибудь, шашлык, две "пепси" и сто пятьдесят конька.

— У нас, к сожалению, спиртное не подают.

— Жаль, — сказал Виктор, хотя знал твердо, что когда надо и кому надо подают.

— Вы ведь у нас бывали? — вдруг спросил официант.

— Бывал.

Ничего не говоря, официант удалился. Из-за той кулисы, в которой скрылся официант, минуты через две вышел тридцатилетний здоровенный гражданин. Мэтр — не мэтр, заведующий — не заведующий. Хозяин скорее. Его-то Виктор и хотел видеть.

— Здравствуйте, Виктор, — подойдя и усаживаясь напротив, поздоровался гражданин.

— Здравствуйте, Валерий, — Виктор успешно вспомнил как гражданина зовут.

— Вы, конечно, Алексея ищите? — уверенно догадался Валерий.

— Да. Он мне крайне необходим.

— К сожалению, он уехал дня на три.

— Обидно, — сообщил Виктор и показал на лице, как ему обидно.

— А я ничем не могу быть вам полезным? — Лешина рекомендация действовала безотказно. Именно этот вариант просчитал Виктор, на случай, если Алексей будет отсутствовать.

— Да. Безусловно, да. — Виктор откинулся на спинку стула, руки вытянул, положив кулаки на стол. Прямо академик Павлов на портрете работы Нестерова, резкость, решительность, окончательность выбора. — Шесть дней тому назад я попал, а точнее сказать — мне устроили небольшую, но весьма болезненную, в самом прямом смысле этого слова, неприятность. Трое хорошо обученных молодых людей, в моем же подъезде, быстро и вместе с тем чрезвычайно качественно меня отметелили. Кстати, Валерий, вы могли бы узнать, не ваши ли ребята были задействованы в этом?

— Мне не надо узнавать, — холодно заметил Валерий. — Я знаю, нет.

— Уж больно профессионально. Легкие, печень, почки до сих пор болят. А вчера случилось нечто отвратительное и непоправимо ужасное. Но, как видите, не со мной.

— И? — потребовал перехода от преамбулы к сути Валерий. Виктор не успел ответить: бесшумно приблизился официант с подносом. Виктор и Валерий терпеливо ждали, когда он расставит на столе заказанное. Расставил. Последним водрузил непонятный гладкий стакан, наполненный коричневой прозрачной жидкостью на две трети. Как бы чай, потому что с чайной ложечкой.

Сделав все это, официант ждал, глядя на Валерия. Валерий кивнул, разрешая, и он удалился.

Виктор извлек ложечку из стакана, с удовольствием понюхал ее и положил на стол. А из стакана отхлебнул половину. Схватил пупырчатый огурец и, жуя, с легким недоуменьем смотрел, как всякий ожидающий поправки, на собеседника.

— Я слушаю вас, Виктор, — мягко напомнил Валерий.

— Извините, бога ради, — сказал Виктор, допил все, что оставалось в стакане, и придвинул к себе рыбку горячего копчения.

— Вы на машине? — поинтересовался Валерий. Не отрываясь от вкусной рыбки, Виктор подтверждающе кивнул. — Тогда, надеюсь, эти сто пятьдесят первые и последние?

— Воистину так, — легко согласился Виктор потому, что пробил благодетельный пот. Воздушно как-то стало, и пришла раскрепощенность, необходимая для непростого разговора. — Валерий, у меня к вам две просьбы. Естественно, оплачиваемые по прейскуранту.

— Первая? — перебил нетерпеливый Валерий.

— Пистолет, — небрежно высказал первую просьбу Виктор и свободно улыбнулся.

— Новый незамазанный нигде "Макаров", подойдет?

— Не хотелось бы отечественный. Все-таки ворованный.

— Тогда чешский кольт. Но учтите: значительно дороже.

— Сколько?

— Три штуки.

— Согласен.

— Деньги при вас? — Дождавшись утвердительного кивка, Валерий достал из внутреннего кармана пиджака шариковую ручку и типографски отпечатанную уже официально заверенную расписку. Проставил в ней сумму, расписался и протянул Виктору. — Передадите ее посыльному при получении товара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Виктор выложил на стол три банковские упаковки червонцев и придвинул их к Валерию. Валерий небрежно сунул пачки в боковой карман.

— Где и когда? — выказал вполне естественное беспокойство Виктор.

— Сегодня. В самом удобном для вас и нас месте. Вас найдут, — Валерий дал понять, что с первым вопросом покончено и приступил ко второму: Вторая просьба?

— Посчитать ребра одному очень неважному гражданину. Гражданин этот...

— Прежде, чем вы назовете имя гражданина, мне бы хотелось узнать, Виктор, есть ли прямая связь между ним и вами, по которой легко выйти на того, кому приятен или выгоден акт пересчитывания ребер этого гражданина.

Виктор помотал башкой и рассмеялся.

— Излишне витиевато для примитивного сценариста. Насколько я вас понял, вам хочется знать, не заявит ли, после того, как его отметелят, Дмитрий Федоров первому попавшемуся милиционеру: "Это Витька Кузьминский все устроил". Не заявит. Он даже и не подумает на меня. Ни обид, ни ревности, ни ущемленности самолюбия — ничего личного. Здесь все чисто.

— Значит, он, сам того не ведая, совершил такое, что задело вас косвенно?

— А это вам обязательно знать? — Виктор уже тихо злился.

— Необязательно, — уступил Валерий. — Теперь конкретика. Имя и фамилию я уже знаю. Место, время?

— Мне необходимо как бы случайно наткнуться на него сразу же после того, как это произойдет, — Виктор избегал слова "избиение".

— О, тогда это не акт, а операция, — демонстративно посерьезнел Валерий.

— Следовательно, дороже? — высказал предположение Виктор.

— Следовательно, дороже, — подтвердил Валерий.

...Скверное дело сделано, скверное, но единственно возможное в данной ситуации дело сделано. Спокойно, дело еще не сделано. По Коровинскому, на Дмитровское, с него на Новослободскую и через Селезневку домой.

Главное — аккуратнее, в нем опасные сто пятьдесят. На Мещанской пришел полный покой и Виктор свернул в свою улочку.

Он тормознул у подъезда, и тогда на встречу ему медленно, на первой скорости двинулся "Москвич". Подъехав к его "семерке", "Москвич" остановился. Улыбающееся лицо водителя оказалось совсем рядом.

— Виктор Ильич? — осведомился водитель и, услышав подтверждающее "да", протянул через оконце коробку конфет — шоколадный набор, перевязанную нежной розовой лентой. Виктор принял тяжеленное кондитерское изделие и поблагодарил:

— Спасибо.

— А вам для меня записочку не передавали? — осторожно спросил водитель.

— Ах, да! — вспомнил Виктор и протянул в ответ расписку, выполненную типографским способом.

— Успехов вам! — пожелал водитель и уехал.

В коробке лежали: увесистый вороненый инструмент с милыми деревянными "щечками", три снаряженных обоймы и изящное ременное сооружение для ношения инструмента под мышкой. Виктор скинул куртку, приспособил сооружение на левое плечо, воткнул в него пистолет и вышел в коридор посмотреть на себя в зеркало. Вроде ловко. Вернулся в комнату, надел куртку и опять глянул на свое отражение. Вроде незаметно.

Хозяин дома, режиссер-философ, давно хотел заполучить сценариста Кузьминского для того, чтобы тот сделал чисто техническую работу: сценарно записал его планетарного масштаба, замысел, который, воплотившись в гениально снятый фильм, потрясет всю мировую кинематографическую общественность. Сегодня он Кузьминского заполучил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Третий час шел разговор, определенный по началу как предварительный. Но режиссер разошелся и перевел разговор в монолог. Забыв накормить ужином и напоить чаем гостя, режиссер прыгал, как обезьяна, изображая энергию действия, несдержанно мимировал лицом, воспроизводя могучие страсти, играл голосом, передавая глубину будущих диалогов.