Самое трудное испытание (СИ) - "Elle D." - Страница 40

— Я думал, пойманных пиратов колесуют, — заметил Уилл.

— Непременно. И никаких исключений из правила. Поэтому Мерекайя не только получил адмиральский пост, но и полное помилование. А также баронский титул, и, право слово, когда я упомянул об этом, то думал, что он сейчас кинется целовать мне ноги.

— Вы снова преувеличиваете свою неотразимость.

— Ну ладно, не ноги, — недовольно согласился Риверте. — Руки. Какая, в конце концов, разница? Главное, что теперь у меня есть адмирал. которые намного лучше меня знает, как успешно использовать пушки в морском бою.

— Вам не обидно? Самую малость? — помолчав, спросил Уилл.

Они уже достаточно сблизились заново, чтобы он мог задать такого рода вопрос, не боясь ранить чувствительное самолюбие господина графа. Риверте повертел ножку бокала в руке, любуясь игрой пламени камина на своих перстнях.

— Ну разве что самую малость, — признался он наконец. — Горечь мне изрядно скрашивает то, что сир Аурелио хотя и хорош в морском бою, но не сравнится со мной на суше. Он разгромил меня там, я его — здесь. Это по-своему честно. И я вообще не стал бы сравнивать войну здесь и там, это совершенно разные вещи…

— Ладно, я понял. Хватит оправдываться, — усмехнулся Уилл.

Риверте ещё немного помолчал. У его ног крутилась собака, и он рассеянно поглаживал её всякий раз, когда она совала ему в ладонь влажный черный нос. Уиллу нестерпимо захотелось оказаться на ее месте, вот точно также сесть у ног Риверте и ткнуться лицом ему в ладонь. И он обязательно так и сделает, когда они окончат разговор.

— Есть ещё одна вещь, — произнес Риверте. — Я долго думал, говорить ли вам или нет, но в конечном счете решил, что вы все равно узнаете. К тому же это вносит некоторую вашу заслугу в то, что мы обрели такого важного союзника.

— О чем вы говорите?

— Сир Аурелио разбойничал в асмайских водах десять лет. За это время он успел завоевать немало сторонников, очень мало друзей и очень много врагов, как оно всегда и происходит с выдающимися полководцами. И, по иронии судьбы, одним из злейших его врагов был Рауль Хименес.

— Рауль Хименес! — выдохнул Уилл, и Риверте кивнул:

— Я не знаю в точности, что именно они не поделили, кажется, женщину. Это, кстати, следует выяснить, чтобы держать нашего нового друга в узде — всегда полезно знать слабые места не только своих врагов, но и соратников. Как бы там ни было, ещё летом сир Аурелио услыхал, что я собственноручно убил капитана Хименеса, и, по его словам, с той поры в его отношении ко мне к враждебности примешивалась признательность. И, полагаю, это сыграло свою роль, когда он принимал окончательное решение, согласиться ли на наше с Рикардо предложение или нет.

— Вы действительно думаете, что без него не сможете победить зеберийцев? — спросил Уилл напрямик, и Риверте пожал плечами.

— Без кораблей? Точно никак не смогу. Также важно, что хотя среди пиратов Мерекайя теперь станет предателем и изгоем, но он привел нам «Святую Юстину», благополучно снятую с рифа, и ещё два корабля с лояльными ему капитанами, которые тоже присягнут Вальене и станут костяком будущего военно-морского командного состава. Мир не стоит на месте, Уильям, он расширяется, растет, простирается за пределы наших зашоренных представлений. Пришла пора для Вальены выйти за море. Я никогда всерьез не мечтал об этом, но если рядом будут люди, способные принимать верные решения там, где на это оказываюсь не способен я, то почему бы нам не пойти к общей цели совместным усилием?

— Это почти как удобрять огород, — улыбнулся Уилл. — Я разрыхляю, вы заливаете компост. И всем хорошо.

— Да, всем хорошо, — мягко ответил Риверте и, отпихнув настырную собачью морду, протянул к Уилл обе руки.

В его объятиях было так спокойно. В них и не бывало по-другому. Риверте поглаживал Уилла по спине, целуя его, на этот раз неспешно и вдумчиво, никуда не торопясь — сейчас у них было много времени друг для друга, и будет ещё много, по крайней мере, до окончания зимы. Пока Риверте не построит свои корабли и не понесется к новым свершениям.

— Мне было так стыдно, — сказал Уилл. Его голос не дрогнул, он не зажмурился, не похолодел. Просто сказал то, чему давно следовать быть сказанным. — Так стыдно, что он сделал это со мной. А я его не остановил.

— Ты никак не мог ему помешать.

— Я знаю. Но мне было стыдно.

— Я горжусь тобой, — сказал Риверте, и Уилл обхватил его шею руками и обнял, просто обнял, так крепко, как только мог.

Пройдет время, думал он, пройдут ещё годы, прежде чем ты и вправду угомонишься. Не знаю, что эти годы нам принесут — всякий раз, когда я уже начинаю надеяться на покой, наш мир переворачивается с ног на голову, словно кто-то там наверху с тобой заодно и решительно не желает, чтобы сир Риверте опять заскучал. Так что ты будешь нестись сквозь свою бурную, непоседливую жизнь, а я буду следовать за тобой, держа тебя за руку. И если нам встретится на пути новое испытание, сколь бы трудным оно ни оказалось, мы посмотрим друг на друга и скажем: «А помнишь, что было?.. Но ведь тогда мы смогли».

Сожмем руки крепче и отправимся дальше.

19-26 сентября 2017