Веледар (СИ) - "Bastard92" - Страница 24

— Не посмеешь!

— Еще как посмею. А ты меня останови.

Демира закричала страшно, кинулась вперед, выставив руки. Из перстов ее вытянулись длинные черные когти, но серебро на моей ладони уже вспыхнуло веселым пламенем, потекло, закипело, закапало, шипя, на речной песок.

Ведунья будто споткнулась, упала мне в ноги и выгнулась тут же дугой, не переставая кричать, только испуганно уже, не угрожающе.

А я отряхнула ладони одну о другую и снова вскинула руки. Огненная стена вокруг нас погасла, открывая взорам удивленных и перепуганных людей их ведунью, которая корчилась в песке.

Народ слаженно ахнул, и кто-то даже кинулся было помогать Демире, но тут ведьму в очередной раз выгнуло, и из груди ее вылетел серебристый огонек, взвился над головами, завис, а затем устремился к одной из многочисленных девушек. Люди тут же отшатнулись от нее в стороны, а девица взвизгнула и успела только руками закрыться…

Огонек влетел в ее грудь, впитался, растворился. На мгновенье воцарилась гнетущая тишина. Все смотрели на девушку, а та судорожно грудь свою ощупывала, только не осталось от огонька ни следа, ни пятнышка даже на светлой ткани платья.

А потом огоньки начали вылетать из Демиры все чаще и чаще, сливаясь в сплошной поток, который устремлялся к ночному небу и снова распадался на множество серебристых искорок, которые летели вниз, в толпу, и каждая искала свою истинную хозяйку. Было немало и таких, которые просто взрывались в воздухе звездной пылью и медленно гасли, не долетая до земли. Не дожил кто-то, но и ведьме не останется. Все вернет, что украла.

Людские крики из испуганных превращались в удивленные, а потом и восхищенные. И вправду, красиво это было, хоть никто толком и не понимал, что происходит.

Демира же у моих ног корчилась, не вопила уже, а сипела старческим голосом. Ее красивые льняные волосы на песок осыпались, открывая взгляду череп, обтянутый желтоватой кожей в коричневых, как гречка, пятнах. Пальцы, скребущие впалую грудь, скорчились, стали шишковатыми с синюшными, потрескавшимися когтями, а на спине проступил горб, с каждой секундой увеличивающийся в размерах.

— Сука! — хрипела она, теряя ровные белые зубы. — Тварь! Схватите ее! Убейте!

Но никто даже с места не тронулся. То ли понял народ, что ведьма у них воровала, то ли меня боялся, что сожгу на месте.

— Митя! — взвизгнула Демира — Убей ее!

Я попятилась назад, запоздало вспоминая о бугровщике. Лишила я ведунью сил жизненных, но не колдовских…

Дмитрий тем временем поднялся с песка, голыми руками толстый тлеющий дрын из ближайшего костра вытащил, не обращая внимания на боль от ожогов, и двинулся на меня. В воздухе отчетливо поплыл запах паленого мяса…

Я успела только палку потушить, чтобы руки себе не сжег окончательно, да боль зубную на него наслать, это быстрей всего. Только что бугровщику та боль, когда любимая Демира ему приказала. Он в несколько быстрых шагов сократил расстояние между нами, замахнулся…

Я зажмурилась и увернулась, как могла, так что ветка угодила в плечо. Руку пронзила боль, и она повисла тут же плетью, отнимаясь, а бугровщик уже замахивался снова, явно твердо вознамерившись забить меня до смерти. Люди вокруг бездействовали, оно и понятно: лезть в разборку двух ведьм — себе дороже.

От следующего удара мне снова удалось увернуться, но ноги тут же подкосились, и я рухнула на колени в песок. Демира заговор какой-то сообразила, и ребра мои теперь сдавливало неведомой силой…

— Допрыгалась, сука! — прошамкала ведунья, с кряхтением поднимаясь на ноги.

Меня согнуло пополам, а грудная клетка давила легкие, не давая вдохнуть. Изнутри все жгло, выбивая из глаз слезы боли и бессилья. Вот и все… Действительно, допрыгалась…

Дмитрий уже заносил свой дрын над моей головой, готовясь раскроить мне череп, как вдруг меня загородил Вель, перехватил палку, дернул на себя, встречая солнечное сплетение бугровщика своим коленом. Дмитрий охнул на выдохе, опал на землю, роняя свое оружие. Вель ударил его еще раз, по лицу, наотмашь, выбивая последний дух и, пошатываясь, побрел ко мне. Упал рядом, схватил за руку.

Пальцы его дрожали, он еще слаб был слишком после снятия колдовства. До утра без сознания лежать должен был, но очнулся, встал и пришел за мной…

— Что с тобой?! — его взгляд в панике метался по моему лицу, а я даже ответить ничего не могла, только ртом воздух хватала, как рыба, выброшенная на берег. — Что мне сделать?!

Я стрельнула глазами в ведунью, которая стояла неподалеку, раскачиваясь, и читала, читала свой заговор, ломая мне ребра. Вель понял, начал подниматься на ноги, но на спину ему бросился Дмитрий, пришедший в сознание раньше, чем хотелось бы…

Наемник крякнул, легко разжал смуглые пальцы, вцепившиеся в его горло и локтем зарядил в тощую грудь бугровщика. Будь Вель не так обессилен, по пояс бы этого недотепу в песок вбил… Впрочем, какое это имеет значение? Дмитрий отвлекает его внимание от главного: от ведуньи, которая читает свой заговор и убивает меня…

Все происходило так быстро… И еще быстрее заканчивался кислород в моих легких, сознание плыло, перед глазами плясала кровавая мошкара, а во рту появился привкус крови. Это, неожиданно, меня отрезвило. Ну уж нет, дрянь такая… Еще я не подыхала на радость всяким змеям подколодным!

Пока Вель отбивался от спятившего бугровщика, я судорожно сгребла ладонью здоровой руки сухой песок, швырнула в ведунью… Угодила в лицо, и она с заговора сбилась. Ребра отпустило, я радостно втянула в себя воздух, чуть не давясь собственной кровью…

— Дура, — сухо каркнула Демира. — Оттягиваешь неизбежное. Я тебя в пыль сотру и по ветру развею, а потом уйду в новый город и снова соберу себе жизненную силу, снова стану молодой и красивой. А Вель твой так и будет у меня на посылках, а как надоест, продам. Или утоплю просто в выгребной яме…

— Хрен тебе раскидистый.., — выдохнула я. — Я заберу твой дар…

— Ха! Убей сперва. А и убьешь, я тебя с того света за девять дней достану!

— Убивать тебя ни к чему, — я улыбнулась окровавленными губами, срывая с шеи свои бусы. — Ветхой старухой будешь свой век доживать. Ни знать тебе больше ни силы, ни молодости!

Демира замерла лишь на секунду, а потом бросилась опять свой заговор начитывать, да только капля лабрадорита уже легла мне на язык…

— Принимаю дар твой, мама…

Полыхнуло синим и тут же погасло пламя всех костров по берегу, а в далеком лесу завыли, надрываясь, волки. Нервы у тех людей, что, не совладав со своим любопытством, еще оставались на косе, на этот раз не выдержали, и народ с криками бросился в рассыпную, кто куда, подальше от этого места.

Глаза ведуньи, подернутые бельмом, расширились от ужаса, когда я в два шага настигла ее и схватила за морщинистую руку, забирая колдовской дар. Тонкие, высохшие губы еще шептали заклинание, будто Демира никак верить не хотела, что отныне из ее уст это просто пустые слова, не более. А я уже нащупывала в поясной сумке лабрадорит, Агвидом подаренный. Жаль камня, но ни один другой из имеющихся дар этот не удержит. Сильная тварь попалась.

Демира дочитала заговор, уставилась на меня неверяще, заново принялась читать, подвывая, всхлипывая. Бросила на середине, зарыдала, оседая на землю.

— Поняли люди, что ты у них украла, или нет, но советую тебе найти нору поглубже и зарыться туда получше. И там свои дни коротать, — молвила я, пряча потеплевший камень обратно в сумку. — А то неровен час сожгут. Сомневаюсь, что ты с огнем дружишь так же, как я.

— Сволочь! — рыдала ведунья, размазывая скупые слезы по рябым щекам. — Скотина проклятущая!

— Полегче, — поморщилась я. — Не пристало пожилой женщине так грязно ругаться. Замуж тебя, понятно, не возьмут. Но лицо-то сохранять надобно…

***

Вель сидел на песке, устало свесив голову, а рядом распластался сраженный Дмитрий. Под правым глазом у него наливался соком огромный синяк, рука была вывихнута, кажется… Крепче он оказался, чем наемник думал.