Простолюдин (СИ) - Громов Александр Николаевич - Страница 39

Не знаю, сколько времени я простоял столбом, ненавидя человечество и не обращая внимания на длинные ряды всевозможных домашних компьютеров: в виде тумбочек и громоздких мониторов, компактных складных, оснащенных рулонными и голографическими экранами, молекулярных, кварковых и так далее. К реальности меня вернуло деликатное покашливание Андреа.

— Если вашей милости будет угодно, этот зал имеет свой отдельный запасник…

Сговорились они с Петром, что ли, дразнить меня обзывая «милостью»?

— Чего?

— Запасник. Ваша ми…

— Чтобы «вашей милости» я больше не слышал, понятно? А запасник… ладно, пошли глянем.

Для нынешнего землянина запасник, набитый сотнями примерно таких же шкафов с непонятной до мигрени начинкой, отличался от музейного зала разве что меньшими размерами и царившим в нем запустением. Пахло мертвым железом и ржавчиной, с потолка свисала паутина, а пыли тут было столько, что хоть вызывай грузовой флаер.

— Почему бардак? — строго спросил я, ковырнув носком ноги какое-то тряпье на полу.

— Не успеваем, ваша ми… господин барон. Нас только четверо.

Ага. Ага. Ясно. Андреа только что сделал мне большое одолжение: теперь я буду знать, куда отсылать Гильермо и Тараса, когда не захочу, чтобы они маячили поблизости. Работа как раз для их способностей.

Мой подчиненный стоял с безразличной физиономией. Поди догадайся, что у него не уме.

— Могли бы задействовать роботов-уборщиков. Или и с этим делом не справитесь?

— Прошу прощения, господин барон, но… — Андреа замялся.

— Какое тут еще может быть «но»? — изображал я строгого начальника. — Лодыри вы. Надоела эта служба — так и скажите, вам найдут новую. Не обещаю, что она вам понравится, но найдут…

— Прошу прощения, господин… Это может быть опасно.

— Какой-нибудь ящик на голову рухнет? Или запутаюсь в паутине?

Андреа мялся.

— Ну?

— Тут у нас были странности…

— Какого рода?

— Скорее неприятности…

— Говори толком!

— Ну, в общем не у нас странности… — Андреа бубнил и мямлил. — То есть не совсем у нас… Был тут один случай, и я, конечно, должен был сразу об этом доложить, но…

— Забыл?

— Забыл, господин барон. Виноват. При таком хозяйстве… оно сами видите, какое обширное… столько всего приходится держать в памяти… мозги пухнут… а тот случай был так давно…

— Перестань жевать язык! — рявкнул я. — Докладывай кратко и по существу.

Я и теперь скорее делал вид, что раздражен, нежели был таковым в действительности. Почувствовал некую интригу и навострил уши.

— В запаснике имеется один старый прибор… Он вызывает призраки.

Сейчас Андреа выглядел испуганным идиотом. Я знал: он им не был.

— Куда вызывает?

— Прямо сюда.

— Неужели? И какого рода эти призраки?

— Я видел только один призрак, — прошептал Андреа. — Господин барон… это было страшно!

Начал с шепота, а сорвался на крик. Ну-ну. Кто-нибудь другой и впрямь поверил бы, что дурень-дворянин вот-вот покроется холодным потом и готов запаниковать.

Тепло, очень тепло… Знаем мы, какие бывают призраки. Они не воют, блуждая по подземельям в белых балахонах. От них и схлопотать можно. Их современное название — инфосолитоны.

— Показывай прибор.

— Он там…

Доведя меня до нужного стеллажа и ткнув пальцем в направлении искомого прибора, мой подчиненный наотрез отказался приблизиться к нему ближе чем на три шага. С виду прибор был как прибор — стандартный кожух со шнурком, ведущим к управляющему компьютеру-наладоннику. Тот был древнее некуда — с экраном!

— Он хоть работает? — указал я на эту заваль.

— В прошлый раз работал, — опасливо пролепетал Андреа. По-моему, он переигрывал. Впрочем, главным зрителем на этом представлении был не я.

— А когда был прошлый раз?

— Два… нет, уже почти три года назад, господин барон…

— Рассказывай.

Андреа мученически вздохнул.

— Как прикажете… Работал у нас один дворянин, звали его Мика…

Моя рука, потянувшаяся было к прибору, замерла.

— Плевать, как его звали, — как можно небрежнее отрезал я. — Дальше.

— Ну, он с дурна ума решил повозиться с этим прибором. Вроде наладил, то есть по его словам наладил, а как на самом деле — кто знает… Включил… Я неподалеку стоял. И тут — призрак. У меня ноги к полу приросли, а призрак наполз — и хлоп Мику по лбу. Тот с ног долой, а призрак поклубился над ним еще чуток и исчез…

— Наполз, говоришь? Поклубился? На что он был похож? Наверное, не на тень отца Гамлета?

— На осьминога какого-то. — Андреа зябко поежился. — Только не бывает таких осьминогов. Или, может, на медузу, я хорошо не запомнил. Очень страшно было…

— Так. Дальше.

— А что дальше? — Андреа развел руками. — Дальше, ваша ми… господин барон, все было просто. Очухался я, кинулся к Мике, гляжу — вроде живой. Дышит. Ну, я медицину вызвал. Увезли Мику, и больше он к нам не вернулся, и не знаю, жив ли он сейчас, вот и все «дальше»…

— А ты боишься? — подначил я.

Андреа вновь развел руками и вздохнул: боюсь, мол.

— Тогда помолись, если умеешь. Говорят, от нечисти помогает.

Андреа отступил на шаг и впрямь что-то забормотал, сплетя пальцы на груди. Если он надеялся обмануть Инфос, то был наивен.

А я что, не надеюсь? Ведь не стал же спрашивать, каков Мика на вид. Имя редкое, но не ошибаюсь ли я? Здесь ли работал мой товарищ по психушке или тождество имен — глупое совпадение? Но зачем Андреа вообще произнес вслух имя своего коллеги, если не специально для меня?

Два доморощенных конспиратора. Ох, и потешается же, наверное, над нами кое-кто…

И кстати: если прибор, вызывающий призраков, это именно то, что я о нем думаю, то почему он здесь и еще цел? По какой причине прибор не уничтожен — неужели из почтения к старой технике? Или для того, чтобы кто-нибудь вроде меня наткнулся на него и захотел полюбопытствовать, каковы призраки на вид?

Плюнуть бы на это, подумал я с внезапной тоской. Чего проще? Ну почему я такой урод, что даже этого не могу? Смысл бытия мне подавай. Да нет в нем никакого смысла, кроме того, что ты сам себе назначил! Ну и радуйся жизни, получай от нее максимум — вот тебе и смысл.

Вот сейчас я и получу максимум, подумал я в следующую секунду, и тоска сразу прошла. Отучусь ли я когда-нибудь радостно совать пальцы в розетку?

Я включил прибор в сеть, запитав по шнурку и компьютер. Экранчик осветился, по нему побежала какая-то несуразица. Вероятно, компьютер сообщал мне на одном из забытых языков: загружаюсь, мол. Когда-то это требовало времени.

Инфосу его потребовалось гораздо меньше.

Он мог бы нанести удар раньше. Но он ждал. Соображу ли я? Поостерегусь ли, сообразив?

Да — ответ на первый вопрос. Нет — на второй.

Он понял это лишь чуточку позже, чем я. Зато в действиях его не опередил бы никто.

Я даже не успел толком заметить, как в дальнем конце зала сгустился воздух. Всколыхнулась пыльная паутина, дунул ветер в лицо. Андреа не крикнул, а как-то пискнул. Не осьминог и не медуза — по проходу между рядами тронутых ржавчиной железных шкафов прямо к нам неуклюжим галопом скакало нечто невиданное: крупная акула на косматых медвежьих лапах. Стучали когти по бетонному полу. Косым парусом торчал бесполезный спинной плавник.

Я оцепенел, как Мика. Акулы — мерзость… Акула с лапами — мерзость в квадрате. Шустрая, не убежишь… Можно попытаться залезть на шкаф, но не отрастут ли у акулы длинные ноги и шея, как у нелепого зверя жирафа? А то и крылья? Ох, отрастут…

К тому моменту, когда я сумел выпасть из ступора, акула одолела уже половину пути. На экранчике компьютера возникли какие-то прямоугольнички, и в первый же из них я немедленно ткнул. Каюсь, у меня возникла дурная мысль: этот жуткий инфосолитон вызвал к жизни никакой не Инфос, а я сам, только лишь включив прибор. Я сразу и не осознал, какая это чушь. Исправить ситуацию любым способом — вот чего мне хотелось сильнее всего. Паника, иначе не скажешь. Как во сне, когда хочешь отбиться от настигающего тебя кошмарного чудовища или сбежать от него — и ничегошеньки не можешь, потому что твои мышцы сделаны из ваты, а мозги, наверное, из чего-то похуже.