Драфт. Часть первая: build (СИ) - Морецкая Анна - Страница 28

Завтрак, с горем пополам, парень заканчивает. А девушка, толи, действительно не ведая по молодости лет, что творит, толи, уже вполне осознанно играя в своем новоявленном женском коварстве, целует его на прощание жарко, крепко, вжимаясь всем телом. И он, смеясь и уже предвкушая вечер, уходит из дома.

Его что-то гложет, но молодой мужчина все списывает на предстоящую тренировку, спарринг на которой он должен будет провести не с приятелем, а с тем, с кем давно не сошелся характерами. Но тренировка проходит, а напряжение внутри груди по-прежнему с ним — оно зудит и гонит его из зала.

И именно в этот момент воспоминаний на Джо всегда наваливается очередной навязчиво болезненный вопрос: «— Могло ли все быть по-другому, устремись он сразу домой?». Возможно…

Но парень хочет удивить любимую в день годовщины их брака и, игнорируя все еще тихий голос своей интуиции, он устремляется на верхний уровень.

Агент многословен и велеречив, квартиры просторны и светлы… время бежит неумолимо, и в какой-то момент Джо понимает, что радостное возбуждение от предвкушения порадовать жену давно переродилось в нервозность от тревоги и страха. И только тогда он срывается и летит домой…

Поздно. Когда от платформы аэроэкспресса лифт обрушивается вниз, Джо осознает, что самое страшное, что могло случиться в его жизни… уже произошло. Холодный жгут неимоверной боли перетягивает внутренности, а ноги отказываются держать его вес. Он сам еще не хочет верить в свои ощущения, но его крепкое тренированное тело вдруг отказывается жить — сердце замирает, дыхание прерывается, а в глазах темнеет. И он падает… падает…

Приходит в себя от того, что его трясут нещадно и низкий грубоватый голос, приправленный перегаром, долбит прямо по лбу:

— Давай паря, не квёлся! Чё валишься как баба, мужик же, вроде, крепкий!

Ответить Джо ничего не успевает, двери лифта открываются, и люди из него устремляются на выход, подхватывая и его, и подвыпившего спасителя.

А там, снаружи, происходит что-то ужасное — все куда-то бегут и кричат. От лифтовой площадки с высоты своего роста Джо видит беснующуюся толпу где-то в районе ларька Оливера. Слышны женский визг, испуганные причитания и громогласная отборная брань.

Джо рванул туда, напролом через бегущую навстречу толпу, уже определенно зная, что его там точно ничего хорошего не ждет.

Люди, сквозь которых он продирается, охвачены ужасом и каждый шаг дается с трудом. Вдруг он обо что-то спотыкается и, стараясь это рассмотреть, отпихивает проносящихся мимо людей. У него под ногами оказывается… ребенок. Маленький еще, наверное, дошкольник, точнее его возраст Джо, как, в общем-то, любой мужчина, не имеющий своих детей, определить не может. Но вот вид малыша приводит его в такой ужас, что на какое-то время выбивает из головы даже мысли о собственной случившейся беде. В ножке ребенка торчит… арбалетный болт… и, видимо, из-за этого малыш угодил под ноги бегущим людям. Его действительно не увидели, или не захотели? Впрочем, сейчас это было не важно — мальчик похож на поломанную куклу, весь в крови и тяжело дышит, а из его приоткрытого рта вместе с красной пеной вырываются протяжные сипы.

Но Джо знает — ему нужно двигаться дальше… туда, где на уже опустевшей площадке возле ларька лежат несколько человек. Так что он быстро подхватывает маленькое изувеченное тельце, мимоходом отпихивает какого-то прущего на них мужика, и, стараясь локтями не допускать соприкосновения с другими людьми, продолжает свой путь. Но, в общем-то, волна паникующего народа уже схлынула и теперь, когда стало понятно, что то, что ее вызвало — уже закончилось, люди начинают тянуться обратно.

Но к тому месту, где прямо на тротуаре неподвижно лежат люди, никто близко так и не подходит. А вот Джо, не замечая никого вокруг, ступает на это открытое пространство.

Какой-то мужчина, уткнувшись лицом в плитку, как будто его подрубили в поясе, лежит, неловко подвернув ноги. Какая-то женщина откинулась на спину и разбросала широко руки, словно желая обнять небо, а ее остановившийся взгляд считает невидимые отсюда облака. Парнишка, еще моложе его, Джо, поджав ноги к самой груди, скавчит, как побитая собака на ринге, и возле него уже склоняется какая-то женщина. Прямо с краю открытого пространства двое подростков, почти детей, стоят, застыв в нелепых позах, а крепкие здоровые мужчины, заломив им руки, при этом тихо, но крайне зло, ругаются. Возле ног их еще один мальчик — острые коленки торчат над тротуаром, рука вывернута, и кровь из лопоухого уха стекает по бледной щеке.

Джо шел туда, куда несли его ноги — к самому ларьку Оливера, а глаза тем временем не желали смотреть по ходу движения, цепляясь за все окружающее и высматривая мельчайшие подробности. Но шагов через двадцать его путь завершился и хочешь не хочешь, смотреть на то, что оказалось у него под ногами — пришлось.

К стенке ларька, прижавшись спиной, сидела Мари — старшая из сестер Боис и лучшая подруга его жены. Она не плакала, а просто коротко вздрагивала, как будто пыталась вздохнуть и каждый раз воздуха ей не хватало. На своих коленях девушка держала голову Люси и поглаживала ее волосы. Глаза лежащей молодой женщины были прикрыты и на губах застыла полуулыбка, руки расслаблено вытянулись вдоль тела, а ноги, слегка согнутые в коленях, пристроились на земле в столь уютной позе, словно расположилась она на мягкой постели.

В первый момент, когда Джо увидел жену, его посетила мысль о том, что она просто спит. Да, в неподходящем месте, да, так не спят — на тротуаре, посреди толпы, используя колени подруги вместо подушки. Но, именно с такой мягкой улыбкой, и не далее, как сегодня, он спросонья увидел ее подле себя. И уж кому, как не ему знать, как спит его Люси!

Джо опустился возле девушек на колени. Аккуратно, но уже мимоходом — не глядя, положил рядом с собой на землю тельце раненого малыша. Оторвал взгляд от умиротворенного лица жены и посмотрел на Мари. Та в ответ подняла на него полные ужаса глаза и тихо протяжно завыла. Впрочем, слова, что она пыталась произносить разъезжающимися губами, Джо слышал отчетливо… но вот осознавал ли?

— Я ей глаза закрыла сама-а-а… прости-и-и… она сразу-у-у… я это поняла-а-а… — меж тем, девушка стала вытаскивать из-под головы Люси ладонь и невзначай повернула ее лицо так, что стало видно, что в виске, которым та лежала на коленях … торчит арбалетный болт.

А уже через минуту сирены скорых и префектов перекрыли все звуки, а сами массивные машины заполнили собою всю узкую улицу. Народ, высыпавший из аэромобов лавиной, был активен и деловит. Любопытных разогнали, лежащих на тротуаре людей переложили на носилки и увезли, нескладных подростков отобрали у ругающихся мужиков и упрятали в аэрозак. Джо наблюдал за всем этим как-то отрешенно, не поднимаясь с коленей. После отключения сирен в голове наступила оглушительная тишина и такая же ошеломляющая пустота. Все окружающее выглядело как в кино, которое тебя не интересует. Да, в какой-то момент он вроде очнулся, когда его руки стали отрывать от жены, но стоило превозмочь его усилия, а ее скрыть с его глаз, упрятав тело в мешок, как он опять успокоился. И уже не возражал, когда его подняли и тоже куда-то повели.

Потом… да, что-то же было потом…

Джо, сегодняшний Джо, тяжело поднялся с дивана и, шаркая ногами, опять отправился к холодильнику за очередной бутылкой ледяной воды. В этом месте воспоминаний всегда было по-особенному тяжело и мысли как-то стопорились, не пуская память дальше.

Но, конечно же, оно было это «дальше», правда, застревало где-то в тумане и какой-то вязкой каше.

Урывками вспоминались префекты и врачи, первые пытались что-то вызнать, вторые наоборот, донести до него. Были родители Люси, которые не подходили к нему, а он не стремился приближаться к ним. Был Оливер и сестры, все как одна с такими опухшими красными лицами, что и веснушек видно не было. Был Серж Косой Кот — его менеджер, и Арчи Золотой Лев — лучший друг оттуда, где друзей вроде и не заводят, то есть с ринга.