На качелях XX века - Несмеянов Александр Николаевич - Страница 73

Во второй половине дня мы бродили по городу, большому и красивому. Жители города, с которыми мы вступали в контакт, проявляли искреннюю радость и симпатию, когда узнавали, что мы из Советского Союза. Так, в большом универмаге продавщица из отдела клеенок прямо сказала, что русские и немцы должны жить в мире, и что они, немцы, понимают и ценят миролюбивую политику, которую проводит наша страна. А ведь это было еще до подписания договора с ФРГ!

В субботу утром профессор Фишер заехал за нами и повез в Шак-галери — картинную галерею графа Шака. Там был выставлен Бёклин[445]. После обеда мы с Мариной Анатольевной побывали в Доме искусств[446]. Там собраны шедевры, с одной стороны, из Новой пинакотеки[447] — живопись XIX века, в том числе полотна французских импрессионистов, с другой — Государственной новой галереи с ее живописью XX века, сугубо модернистского толка и абстрактной. После ужина мы с удовольствием отдохнули на скамейке в парке, вдыхая запах окружающего нас гелиотропа.

Утром следующего дня мы уезжали, искренне поблагодарив профессора Фишера за сердечное отношение к нам во все время нашего пребывания в Мюнхене.

1967 год принес мне большую радость высокой оценкой моих скромных будничных дел: я получил пятый орден Ленина!

Осенью в качестве академика-секретаря ООТХ АН мне пришлось съездить в Ленинград. Дело в том, что тогдашний председатель Совета по высокомолекулярным соединениям академик В.А. Каргин был недоволен работой ленинградского Института высокомолекулярных соединений, которым руководил М.М. Котон[448]. Вопрос о работе этого института В.А. Каргин хотел вынести на обсуждение заседания Президиума Академии наук. Была образована комиссия для изучения реального положения дел. В нее вошли под моим председательством академики В.А. Каргин, А.П. Александров, М.М. Шемякин, В.А. Энгельгардт и Б.Е. Быховский[449] (тогда академик-секретарь Отделения общей биологии). Часть этой комиссии выехала в Ленинград. Мы обследовали институт, побеседовали с его директором членом-корреспондентом М.М. Котоном и обошли все лаборатории, внимательно знакомясь с их работой.

Институт расположен в двух больших зданиях, не слишком хорошо переоборудованных для химических исследований. Значительная часть территории в одном из этих зданий принадлежала физику С.Е. Бреслеру[450], его обширной лаборатории, занимавшейся химико-биологическими вопросами, несомненно, интересными, но никак не влияющими на развитие самой макромолекулярной химии. В таком же положении была, по-видимому, и лаборатория М.В. Волькенштейна[451], незадолго перед этим переведенного в Москву в Институт молекулярной биологии. Тенденции работы этих лабораторий никак не сплачивали Институт высокомолекулярных соединений на его специфике и действовали, как считал В.А. Каргин, расшатывающе, с чем нельзя было не согласиться.

После осмотра института я собрал членов комиссии и М.М. Котона у себя в номере гостиницы. Началось обсуждение. Конечно, было необходимо сплотить работу физиков и химиков-высокомолекулярщиков и по возможности выделить тех, кто хотел заниматься иными проблемами. Однако я был уверен, что такие преобразования надлежало делать «мирным» путем. Именно в таком плане я и выступил в начале нашего обсуждения. Однако В.А. Каргин с этим не согласился, и в происшедшей затем длительной дискуссии выяснилось, что «складный» итог работы комиссии представить в Президиум будет трудно. Тем не менее более или менее компромиссный документ был выработан, представлен в Президиум и там одобрен.

1967 г. стал знаменательным в жизни всего тысячного коллектива ИНЭОСа: нашему институту был присужден орден Ленина! Состоялось торжественное собрание сотрудников института, и под бурные аплодисменты всего зала академик И.Г. Петровский от имени Президиума Верховного Совета СССР приколол к институтскому знамени эту большую почетную и обязывающую ко многому награду (фото 58).

Наступил 1969 г. Я получил наивысшую оценку моей работы — мне было присвоено звание Героя Социалистического Труда и вручены золотая медаль «Серп и Молот» и орден Ленина! (фото 93, 94).

В марте 1970 г. мы устроили выездную сессию Отделения общей и технической химии в г. Дзержинске. В сессии приняли участие не только члены бюро Отделения и члены Отделения, но и многие гости. В числе участников были академики В.И. Спицын, О.А. Реутов, Н.М. Эмануэль[452] и другие ученые.

Сессия открылась во Дворце культуры химиков, просторном, современном и красивом. Перед открытием в фойе Дворца было чрезвычайно многолюдно. Сюда приехали ученые химических институтов и химических предприятий, инженеры, рабочие. Была развернута выставка приборов, разработанных и изготовленных в Дзержинске. Дзержинские хроматографы и титрометры пользуются заслуженной всесоюзной известностью. На стендах были показаны успешные научные разработки и оригинальные технологические решения многих проблем, осуществленных на химических предприятиях города.

На сессии в числе других выступили В.И. Спицын с докладом о развитии химической науки и Н.М. Эмануэль, рассказавший о некоторых новых проблемах химической кинетики и биологии. Я же познакомил дзержинцев с проблемой искусственной и синтетической пищи.

Во время нашего пребывания в Дзержинске, в свободные от заседаний часы, мы посетили ряд химических предприятий и институтов города. Перед возвращением в Москву побывали в Горьком[453], где с интересом осмотрели некоторые цеха автомобильного завода. Это было время, когда новенькие модели «Волга-24» едва-едва стали появляться на улицах Москвы. В Горьком нас принял первый секретарь Горьковского обкома партии Н.И. Масленников, который подробно и интересно рассказал о жизни Горьковской области, о городе Горьком и химических предприятиях области.

Контакт, завязанный с химиками Дзержинска, продолжался и впоследствии в Москве.

В начале 1970 г. меня пригласили в Посольство Болгарской Народной Республики и в торжественной обстановке мне был вручен орден «Кирилла и Мефодия» I степени, присужденный постановлением правительства Болгарии по случаю 100-летия со дня образования Болгарской академии наук.

В марте 1971 г. по предложению Президиума Академии наук СССР было созвано широкое совещание химиков для обсуждения поставленных перед химией государственных задач. В нем приняли участие члены Президиума Академии наук, ученые-химики различных НИИ, представители коллегий Министерства химической промышленности СССР и Министерства нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР. М.В. Келдыш заблаговременно предложил мне сделать доклад. Я решил посвятить свое выступление новым направлениям в развитии органической химии. Это был своего рода обзорный доклад под названием «Некоторые точки роста в органической химии». Доклад, по отзывам тех, кто на нем присутствовал, вызвал интерес. Это совещание состоялось 10 марта в конференц-зале Академии наук. Первым выступил министр химической промышленности СССР Л.А. Костандов[454] с докладом «Важнейшие научно-технические задачи химической промышленности в 1971–1975 гг.», далее — министр нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР В.С. Федоров[455] на тему «О роли науки в развитии нефтепромышленности», затем я, далее Н.М. Жаворонков[456] — «Нефтехимия и прогресс химической промышленности» и Н.Н. Семенов — «О работах Академии наук в области физической химии и химической физики». Совещание имело большой резонанс.