Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Высшая степень обиды (СИ) - Шатохина Тамара - Страница 39


39
Изменить размер шрифта:

Глава 24

– Правда? – глупо спросила я.

– Правда, – улыбнулся Артем, вставая опять: – Давай отвезу тебя, у меня сегодня что-то типа совещания с Токаревым и еще двумя серьезными людьми – по передаче должности. Не могу опаздывать. Посиди тут, я сейчас подгоню машину.

Он подошел к барной стойке, поговорил там с парнем, посмеялся и, получив в руки зонт, вышел из кафе.

Уже в машине, когда мы по большой дуге ехали к автомобильному мосту, он взглянул на меня и весело сказал:

– Ну, у тебя и выдержка! Завидую – честно, – перестал улыбаться и, помолчав, заговорил: – Я в тот день только приехал – шел домой с вокзала. Встретил Толяна Фимичева, он и выложил с ходу, что ты буквально живешь в санатории с мужиком. И я пошел туда прямо с рюкзаком на спине… развернулся, даже не дослушав его. Уже на территории понял, что глупо – и что поверил, и что пошел… где там тебя искать? И увидел, как вы выходили из корпуса. Даже сильно издалека было понятно – чем вы там занимались... Ты ушла, а я захотел посмотреть ради кого ты меня бросила. Сама понимаешь – я не знал тогда, что ты услышала тот разговор, целый год копил обиду, искал тебя и еще, наконец, дорвался до баб. То есть, я чувствовал себя тогда достаточно уверенно, чтобы хотя бы визуально оценить соперника.

– Вы, правда – говорили с Виктором?

– На нейтральные темы, Зоя. Не думаешь же ты, что я стал бы предъявлять непонятные претензии незнакомому человеку? Дело было не в нем, а в тебе – это ты выбрала его, а не меня. Я просто подсел за его столик в столовой – купил талон на обед. Мы разговорились… ни о чем вообще, это был почти пустой треп. Я узнал, что он учится в подплаве, о себе что-то сказал... И изучал его, смотрел…

– И что? – напряженно спросила я, глядя на быстро бегающие по ветровому стеклу дворники.

– Попрощались за руку, и я ушел. Переночевал дома и уехал обратно, – широко улыбнулся Артем, взглянув на меня: – Ушел делать себя, Зоя – под него. Дело было именно в нем, как оказалось. Понятно стало, что первым выбрал он, а не ты и хрен я смогу оспорить этот выбор. И тебя я понял. Ну, мне так казалось, что понял – не знал же, что ты тогда слышала…

– Что значит – делать, Артем? – хотела понять я. Мы уже ехали по дороге к моему дому, а нужно было успеть закончить этот разговор.

– Ну… он уже тогда выглядел очень мужиком – крепкие плечи, широкие ладони, часы… – Артем выпростал из рукава джемпера запястье и показал мне «командирские» часы: – Вот… привык уже – хорошая вещь, противоударные, влаго…

– Я знаю. Дальше, – потребовала я.

– Н-ну… часы действительно нравятся, с них-то я и начал, – невесело хмыкнул он, – потом эта дурь, конечно, схлынула… не сразу и даже не быстро, но в нужном направлении меня, действительно, подтолкнуло. А если про тот день… я признал его превосходство, Зоя. Я проигрывал по всем фронтам – тонкий хлыщ… не совсем уж слабак, конечно… Но он тогда уже состоялся, как личность, был абсолютно уверен в себе – это всегда чувствуется, особенно в мужском общении. Как тебе объяснить? Почти на животных инстинктах… просто понимаешь, что перед тобой альфа-самец и он сильнее – не обязательно физически. А я еще был пацаном-танцором – влюбленным, обиженным, мелко мстящим тебе с другими… – остановил он машину возле дома, – извини, Зоя, но мне на самом деле пора.

– Это ты извини. Не очень хорошие воспоминания.

– Что ты? – удивленно уставился он на меня, – я стал другим человеком, уже тогда начал меняться. Вначале внутренне, а потом и все остальное…

– Да все у тебя было нормально с остальным! Если бы не тот разговор… – разозлилась я.

– Спасибо, конечно, – кивнул он, – ненадолго бы, поверь мне. Ладно… завтра – на том же месте, в тот же час. Ты не против? Я все расскажу и не переживай – будет просто интересный разговор. А может, еще и посоветуешь что… От тебя любой совет приму, тебе почему-то очень сильно верю, Черножопик… – уставился он на меня с ожиданием.

– Дурак, – констатировала я, – и совсем без чувства самосохранения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Больше не буду… не утерпел – извини. Ты так выросла, Зоя… то есть – изменилась. Это понятно – годы прошли. Но не все меняются в лучшую сторону – сама знаешь. Сиди, я провожу тебя с зонтом, – вышел он из машины, открыл мою дверку и проводил до крыльца.

– До завтра, – согласилась я на еще один разговор, а Артем легко и спокойно улыбнулся. Уехал…

Мамы в доме не оказалось. Время было доить Тасю и, скорее всего, она была у нее. Но зонт лежал на полочке в прихожей, а дождевик висел на вешалке. Наверное, ушла туда и тут ливануло… ждет теперь, чтобы не вымокнуть – решила я. Вступила в резиновые сапоги, накинула дождевик с капюшоном и, захватив зонт, шагнула под дождь.

Дверь в недавно построенный, чистенький сарай была полуоткрыта. Я тихонько подошла, заглянула и замерла. Мама сидела на стульчике, но почему-то не так, как положено – она обнимала Тасю за переднюю ногу и прижималась к ней лбом. Она сидела тихо, а Тася то шумно дышала ей в волосы, то отворачивалась к своей кормушке, но не ела и опять тянула свою морду к маме.

Я не знала, что мне делать. Ни уйти, ни войти… выбрала второе. Отошла и позвала маму чуть раньше, и только потом вошла.

– Я зонт принесла, ты застряла тут? – вглядывалась я в ее лицо. Следов слез не было, лицо спокойное... слишком спокойное для той ее позы.

– Да. Я уже и подоила, и убрала тут. Не стала ждать Назарку, – поднялась она, подхватила ведро с молоком и мы пошли к дому.

– Вечером моя очередь, – пообещала я.

– Ладно, – тихо согласилась она.

– Мама, у тебя ничего не болит? Ты немножко… не так выглядишь.

– Да вроде все в порядке? – удивилась она. Признаваться ни в чем явно не собиралась. Это было понятно.

Я поднялась к себе и переоделась в домашнее. Постояла у окна и посмотрела на не прекращающийся дождь. Уже два дня я не могла получить багаж и деньги, хотя извещения пришли – ждала погоды. Подумав, плотнее прикрыла дверь, позвонила папе и негромко спросила:

– Папа? Привет. Ты не звонил сегодня маме?

– Д-да, Зоя. До-оложил про ло-огопеда и…

– … что постригся, да?

– Ага. За-апускают н-новый пре-епарат. Я буду ра-аботать. И – реаб-б… блин!

– Реабилитироваться? Вначале – реабилитационный центр? Не пытайся пока сложные слова... Хорошо, это здорово, папа. Я рада, – мучилась я, не зная, как ему сказать.

– А ма-ама? – затаился он, прислушиваясь.

– А чем она может быть недовольна? Папа, только не звони ей часто… пока, – почти взмолилась я, – ей нужно… постепенно, папа. Ты должен понимать – все не так просто… не будет. Я буду сама звонить, и мы что-то обязательно придумаем, хорошо?

– Я не у…утерпе-ел – н-нужно мне... П-плохо все, Зоя? – потух он голосом.

– Ей тяжело. Ты говорил страшные слова. Я помню-помню – ты плохо соображал тогда. Но она их услышала... И все равно я думаю, что надежда есть.

– Да…

– Я серьезно. Она же сказала – делай все по списку. Есть список?

– Да.

Вечером я доила Тасю и вспоминала – в обед мама забыла надеть и шапочку и платок. Расстроилась, но папе этого не показала, иначе мои слова не стали бы для него неприятным откровением. Она уже спокойно говорит с ним и пускай это только видимость, но понятно – уже способна на это.

А я? Смогла бы сейчас говорить с Виктором? Вряд ли... При одной мысли об этом внутри начинает концентрироваться непонятно что – дикое, душное и почти неконтролируемое. Психи мои, ярость? Я так и не выплеснула ее адресно, не высказала, не дала понять! Чтобы он точно знал – что сделал со мной и как же мне больно и обидно! Нет… говорить с ним я не смогу, даже просто по телефону. Сорвусь… недостойно, как говорила мама. Это будет очень-очень недостойно – гарантированно. Наверное, мне тоже нужны эти полгода. Половина года…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ночью снилось прошлое… какими-то урывками и кусками. Память будто выхватывала эпизоды из разного времени и выкладывала их в мое сознание – не совсем так, как было, иногда в другом цвете или даже интерьере. Что-то потом вспомнилось – утром, а что-то и нет...