Рождения Князя (СИ) - Беркут Сергей Владимирович - Страница 25

     В небольшой заводи ручья, на самом его отражении мирозданья,  Хельга увидела жуков-плавунцов, зачерпнув в свои ладони обжигающей своим ледяным холодом горсть воды, она стала брызгать на этих проворных насекомых, пытаясь их, видимо, тоже заставить принять водные утренние процедуры.

     - Я умылась и проснулась, и вы умойтесь и проснитесь. Вот вам! - пропела Хельга своим необыкновенно сильным голосом, подаренным ей от рождения самой богиней.

     Неожиданно Хельга почувствовала сильный толчок немного ниже спины. Упс! Она не успела ничего сделать, только в последний миг выставила немного вперёд свои руки, словно парящая птица над горным ущельем.

     Пролетев так немного вперёд, она грохнулась в заводь, словно лягушка, которая раскинула свои лапы, прямо в леденящий до одури горный источник, только охнуть успела, разбрызгивая по всем сторонам света серебряные искры ручья. Дыхание Хельги вмиг спёрло, в глазах потемнело, кислород, из лёгких рождая ультра – звук неведанной силы в её горле старался вырваться криком в мир яви, но мышечные грудные спазмы свела судорога и не давала сделать этого. Наконец ей удалось вынырнуть, как показалось Хельги, из липких  объятий самого деда Карачуна.  И её горло, словно врата Пекла выпустило ультразвук в окружающий пространство. Сидящая неподалёку сорока, ощетинилась перьями и свалилась с дерева. Вопль Хельги слышали, наверно, даже небесные боги, листья вздрогнули на вековых деревьях, сорвались с него словно мотыльки, закружили в воздухе, порхая и устремляясь как можно дальше от этого ада.

     Визжа, дикой свиньёй, Хельга постаралась в два прыжка добраться до берега, но левой ногой зацепилась о подводный камень и повторно ухнулась в холодную пучину.

     Выбравшись, наконец, на берег, она схватила, не глядя увесистый камень и, не успев перевести дух, бросилась на своего недруга. На берегу ручья, недалеко от Хельги, гордо вздымая голову к голубому небу, нагло стояла и пережевывала жёлтый одуванчик чёрная как смоль, но до ужаса довольная, хитрая козья морда.

     - Ме-е-е! - высунув свой розовый язык, проблеяла морда и затрусила большими ушами.  Второе, - Ме-е-е! – в сторону Хельги, прозвучало для неё ещё унизительней и обидней.

     - Ах ты чёрт рогатый! - выдохнула Хельга. - Ну, скотина безрогая…, я тебе рога твои поотшибаю…, я тебе…, твоя мать коза плешивая, устрою!..

     Пока мокрая Хельга пыталась вскарабкаться на зелёный пригорок скользкими от воды ногами, задница козла быстро мелькнула и скрылась в зелёных кустах крапивы, потрусив, виляя на последок куцым хвостом, в сторону дома.

     - Ме-е-е! - быстро удаляясь, где-то за кустами прокричал здоровенный горный козёл. – Вот же сука… - прошептала она и Хельга бросилась за своим обидчиком вдогонку, припрятав в правой руке увесистую каменюку, стремясь в этот раз уж наверняка огреть его между бесстыжих жёлтых глаз. Ворвавшись во двор, словно порыв ветра, Хельга огляделась в поисках своего врага. Бабка Ядвига стояла возле очага и варила узвар из только что собранных в утреннем лесу свежих ягод и аккуратно срезанных веточек лесной смородины и малины, помешивая его над дымящем очагом деревянной ложкой, заправляя всё это душистыми травами и тягучим лесным мёдом. Запах от этого варева во дворе стоял просто умопомрачительный. Живот Хельги сразу же на него отреагировал, слегка зарычав.

     - Где эта чёрная сучья морда?! - Хельга готова была разорвать на части этого козла, если бы, конечно, поймала его. - Чтоб тебя Карачун на забавы утащил! - прокричала она в сторону леса.

     Бабка хмыкнула:

     - Почему сучья?.. – Ядвига на минуту замерла, словно размышляя над услышанным. - Утёк, наверное, в горы свои чертяка твой, впрочем, как всегда… - не поворачивая головы к Хельге, ответила бабка, помешивая ложкой булькающий и столь ароматный напиток.

     - Он тебя уже в третий раз за это лето в ручей опрокидывает. А ты, как дурында берёзовая, станет возле ручья, сраку свою отклячит, как корова на водопое, и вертит ей да мантры дурацкие свои распевает, словно ты навка ночная, которая мужиков приманивает сиськами своими да ляжками голыми! - проворчала бабка.

     - Почему сразу берёзовая? - удивилась Хельга. - Да и какие тут мужики… - смутилась она. - Одни лешаки на сто вёрст в округе по лесу бродят и те без нужды к нам носа не кажут! - почёсывая сильно ушибленный и ещё ноющий зад, ответила внучка. - А лешаки что уж, таки и не мужики?.. - бабка повернулась к Хельге, блеснув серыми, словно туман, глазами. - Я эту пёсью кровь как облупленную знаю! Вон хоть Грома возьми, - продолжила бабка, - повидала, дай матушка каждому на своём веку ихнее племя кобелиное и уж знаю хорошо замашки ихнее, да думки приворотные… - бабка Ядвига сразу прикусила свой язык, зная нездоровое любопытство своей внучки, спохватилась и стала с двойным усердием, методично помешивать душистый навар, кинув туда ещё щепоть какой-то травы, стала тихо над котлом приговаривать.

     - Утром встану, Ладе и Лелю молитву вознесу, за дары их поблагодарю. К озеру пойду, водицы наберу, лицо свое омою. Пусть лихо уйдет, пусть красота моя расцветет. Щеки мои алые, кожа моя белая, очи мои ясные. Да будет так, истину ведаю. -

     Бабка зачерпнув немного в ложку своего горячего зелья, протянула внучке. - Хочешь?.. Пойди сюда, отведай, - тем самым пытаясь сбить её с толку.

     Хельга задумалась и  закрутила камнем, подобранный ею в ручье, размером в пол её кулака, камень имел жёлтый цвет и был довольно тяжёл.

     - Ба, глянь-ка, золото… - Хельга протянула ей руку и раскрыла свою ладонь, чтобы бабке было лучше видно. Жёлтый металл сразу же отозвался на утреннее солнце и заиграл на нём, словно живой.

     - Выбрось его вон за околицу! - бабка не стала даже смотреть на свою внучку, а отмахнулась от них рукой, как от надоедливых мух. Хельга замялась, почесав свою макушку.

     - Ба! А правду лешаки говорят, что колдуны из тёмных миров готовы лишить жизни друг дружку за этот металл?! - выпучив свои любопытные серые глазищи, которые отчасти скрывались под чёрной, как седая ночь, чёлкой, спросила Хельга.

     - Ну ба, правда, а?.. – на её ладони всё так же неподвижно лежал жёлтый кусок железа.

     - Кривда… - передразнила бабка внучку, Ядвига не очень любила обсуждать эту мутную тему с ней. - Иди вон приберись во дворе лучше за своим дружком, а то весь порог дома засрал горошком своим, когда тебя утром караулил, гадёныш твой! И сама вон босая топчешь его, а потом в избу несёшь срам этот! - Бабка вопросительно посмотрела на внучку. - Тёпленький, наверно, ещё?.. Что стоишь смотришь…, ноги греешь? - съехидничала бабка перед внучкой. Хельга подпрыгнула как змеёй ужаленная и стала тщательно обтирать свои пятки об зеленеющую траву.