Чудеса на седьмом этаже (СИ) - Гриин Эппле - Страница 40

Вернувшись за столик, Кислицын обвел зал глазами и тут же выцепил компанию шумных, веселых девиц, среди которых уже заливисто над чем-то смеялась Вита.

— Как тебе вон та девушка? — Виталий Сергеевич обратился к приятелю, кивая в сторону «цветника». — С копной роскошных волос.

— Никак, — отреагировал Макс, всмотревшись в указанную кандидатуру. — Простовата. Толстовата. Лоска нет.

— Надо брать, — пробормотал себе под нос Кислицын. Если Максу Вита не понравилась — значит, стоящий экземпляр. У друга отвратительный вкус: он всегда выбирает себе в подружки девиц, которые всем своим существом раздражали Кислицына.

Но Виталий Сергеевич не успел выработать стратегический план — компания празднующих девичник шумной стайкой покинула свой столик. И Вита ни разу даже не попыталась найти его взглядом… Самолюбие было задето.

Кислицын решительно встал, кинул деньги на стол за выпивку и произнес:

— Я ухожу.

— Вит, ну е-мое… Куда? Еще часа ночи нет! — возмутился Макс.

— Я не домой, — лаконично ответил Виталий Сергеевич.

— Ты реально на эту пышку повелся? — удивился приятель.

— Она не пышка, — Кислицын еще раз оценивающе скользнул взглядом по аппетитным, своим (!), формам девушки. — Она… — воображение подкинуло пикантную картинку, в которой он с наслаждением на ощупь проверяет натуральность всех выпуклостей Виталины. И тут же про себя смутился: эк его… Как престарелый эротоман, честное слово. — Она самая настоящая Даная, — закончил он.

— Чертов эстет. Я с тобой, — подорвался Макс. — Любопытно посмотреть, как ты ее будешь очаровывать.

Виталину Кислицын поймал под локоток уже на выходе и под удивленно-вопросительные взоры хмельных подружек спросил:

— Уезжаете?

— А, Виталий Сергеевич! — улыбнулась Вита. — Да, скучновато здесь. Мы решили поехать в караоке-клуб. Душа поет, — смешливо добавила она.

— Можно я и мой приятель составим вам компанию? — предложил Кислицын, выгнув бровь. Поражаясь себе: прямо ощутил, как в нем проснулся этакий разбиватель женских сердец. Виталина действовала на него загадочным образом — потянуло на подвиги.

— Эмм… — Вита поймала радостные многозначительные кивки согласия подруг. — Можно.

— Отлично, — Виталий Сергеевич подставил локоть. Вита сморгнула, пожала плечами и сжала его, оперевшись. До обострившегося обоняния Кислицына донесся легкий аромат ее духов, от которого по телу пробежалось электрическим всполохом ощутимое возбуждение. Надо же…

По дороге в караоке-клуб, в такси, Виталий Сергеевич узнал, что Вита сейчас временно не работает: пару месяцев назад, как она сама выразилась, пережила «кризис жанра» — продолжать делать карьеру на ниве маркетинга расхотелось, а чем заняться дальше — пока не придумала.

— Может, вернусь в журналистику, — закончила Вита. — Туда, откуда начала. В общем, не знаю еще: в тридцать три года я неожиданно поняла, что меня в моей жизни не устраивает все. Поэтому сейчас занимаюсь тем, что меняю мировоззрение… Ищу путь к себе, — девушка говорила легко, с иронией, но видно было, что тема для нее настолько болезненна, что проще обратить все в шутку.

— Глобально, — качнул головой Кислицын.

— Я бы сказала — жалко, — пожала плечами Вита. — Поздновато я о просветлении задумалась.

— Все мы переживаем некие пороговые моменты в жизни, когда назревает необходимость провести ревизию и переоценить некоторые ценности, — произнес философски Виталий Сергеевич, отогнав в сторону мысли о собственной личной непристроенности в тридцать семь лет.

— Подходящая тема для пятничной ночи, — усмехнулась Вита.

— Вы правы — сменим, — согласился Кислицын.

Вита принялась расспрашивать его о том, чем он занимается. Его работа ее впечатлила, специфика искренне заинтересовала.

— Вы с таким энтузиазмом задаете вопросы, что возникает подозрение: тоже чем-то недовольны в своей внешности? — осторожно уточнил Виталий Сергеевич.

— Нет, — протянула Вита, качая головой. — На идеал красоты не претендую, но комплексами по этому поводу не страдаю. Каждому — свое. И на мои прелести находятся обожатели, — хохотнула она.

— И… И много их? — дернул ревниво подбородком Кислицын, удивляясь своим эмоциям: вроде прав не имеет, но почему-то мысль, что кто-то еще может разглядеть прелесть этой дивной а-ля натурель фигуры Данаи, задела.

— Хватает, но… — Вита вздохнула, — я бы всех скопом на одного поменяла.

— Единственного? — хмыкнул Виталий Сергеевич.

— Единственного, — кивнула согласно Вита, и прозвучало это так невероятно серьезно, что Кислицыну захотелось ее поцеловать. Желательно, чтобы после она не сомневалась — он вполне подходит на эту роль. Чудеса, однако.

Виталий Сергеевич не сводил глаз с профиля Виты, ощущая себя тем двадцатидвухлетним юношей, которой мог страстно влюбиться в девушку с первого взгляда на теплоходе, бороздящем мерные, тихие воды реки.

— Давай на «ты», — тихо предложил он.

— С удовольствием, — улыбнулась Вита.

В караоке все закрутилось каруселью безудержного веселья: подруги Виты оказались террористками-камикадзе без тормозов! Особенно будущая невеста, без пяти минут любящая жена Мария.

Макс с легким испугом балдел, наблюдая за тем, как они пьют, что и в каких количествах, общаются и без стеснения завывают в микрофоны. Его, как куклу, тискали, лапали, приглашали на танцы. Активность в качестве кавалера никто не позволял проявить — оставалось только покорно подчиняться женскому доминированию. Правда, Кислицын не сказал бы, что друг не доволен: кажется, его вполне устраивала роль одинокого мужчины в женской компании, потому что Виталия и Виталину сразу списали со счетов.

Они сидели вроде вместе со всеми, но при этом сами по себе — увлеченно разговаривая, неспешно потягивая вино. Виталий вдруг забыл про то, что он Сергеевич, и даже вспомнил, что раньше для друзей был просто Витом.

Кислицын с трудом рассказал бы, о чем именно они говорили: в пространстве караоке-клуба больше было поводов для смеха, чем для серьезных бесед. И Вит старательно смешил Виту остроумными комментариями, потому что ее смех… Ох, заразительный, звонкий, открытый. Искренний, без жеманства. В этой девушке вообще все было искренним и настоящим.

Вит окончательно расслабился в ее обществе и строил какие-то смутные планы на завтрашнее свидание, потому что как истинный джентльмен сегодня, под градусом, в постель не потащит, хотя очень хотелось, но это пошло, неправильно… И Вита — не девица на одну ночь. Он фантазировал об обстоятельном ухаживании по всем законам жанра. Уже представил, в какой ресторан ее пригласит, какие цветы подарит.

Замечтавшись, не сразу сообразил, почему Виталина на него выжидающе смотрит… Как и все ее подруги. Как и подозрительно хихикающий Макс. Хихикающий!

— Что? — не понял Кислицын.

— Участвуем? — глаза Виталины таинственно и маняще поблескивали — многообещающе.

— Да! — решительно кивнул Вит, тем самым внезапно подписавшись под парное участие в конкурсе от караоке-клуба. Где надо было петь, танцевать и идиотничать всеми возможными способами. Как только Вит врубился — почти мгновенно протрезвел. Ну не с руки известному пластическому хирургу…

Глянул на Виту — девушка аж дрожала в предвкушении.

— Не думал, что ты такая авантюристка, — пробормотал он.

— Да это ж весело! — отозвалась Вита, уже вставая из-за стола и утягивая Кислицына за собой, на сцену.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Виталию Сергеевичу Кислицыну, что он будет практически трезвым скакать вприсядку, как заправский Ванька, по сцене, бодро выкидывая коленца и размахивая в стороны руками под Rammstein, распевая низким басом: «Ду… Ду харст…», он посоветовал бы этому человеку обратиться к психиатру. Но он скакал. Вокруг Виты, которая в этот момент высоким, чистым голосом, приложив указательный палец, аки Аленушка, к щеке, вытягивала: «Во поле березка стояла…». Так они решили отыграть первое задание — оригинальное исполнение известной песни. В лотерее им выпал Rammstein. Ничего себе известный хит? Оказывается, здесь ее любят частенько заказывать.