Под прикрытием (СИ) - Зеленин Сергей - Страница 67

- Эдмона Дантеса, - поправляет.

- …Разве? «Дантес», тот нашего Пушкина вальнул – а этого звали именно Эдмунд Дантон.

Мишка упрямо:

- Нет, его звали Эдмон Дантес!

- Да, не в том суть! У главного героя этого романа была схожая с твоей проблема и, он решил отомстить своим обидчикам. Всю историю рассказывать не буду – ты её знаешь, начну с момента побега…

Внимательно слушает.

- Итак: хитромудрым способом покинув «домзак» строгого режима на острове, Эдмунд долго плывёт нагишом по морю, теряет силы и уже готовится сделать «буль-буль» - пойдя на корм средиземноморским тупорылым акулам…

Опять перебивает:

- Откуда в Средиземном море акулы, да ещё и «тупорылые»?!

- Тебе не всё равно? Ну, положим: из Чёрного моря – через Босфор и Дарданеллы приплыли… Легче стало?!

- ???

- …Как были в вышиванках и с трезубом – так и приплыли. Ты меня слушать будешь или только перебивать?

Невольно улыбается и:

- Буду слушать.

- Утонуть он не успел - его заметили с судна контрабандистов. Нашего героя подбирают, поят, кормят, одевают и укладывают спать в капитанской каюте. Проснувшись полный сил, наш герой режет тупым ножом капитана, стреляет из его мушкета всю команду и на захваченном корабле плывёт в родной город, чтоб отомстить обидчикам.

- Да, не так…

- Подожди, я ещё не закончил: не успел он пришвартоваться, как его схватывают и после короткого - но справедливого суда, гильошируют на городской площади под весёлое улюлюканье толпы черни… И поделом ему – ибо, дебил!

- Да, не так же всё было!

- Это я про тебя рассказывал, а не про этого Дантона! …Ты пей, пей чай Миша – а то остынет.

Однако, ему не до чая – глаза как у филина!

- На самом же деле, Эдмунд этот - в отличии от тебя, был человекам умным. Потихоньку помаленьку – не делая подобно тебе резких движений, шаг за шагом, он с самого «дна» поднимается в «высшее общество» и, дождавшись подходящего момента, хорошо подготовившись… КРАСИВО И С ИЗЫСКОМ(!!!) свершает возмездие.

Тот, пылко возражает ссылаясь на благоприятные обстоятельства:

- У него было богатство завещанное стариком!

- У него - в отличии от тебя, Миша - мозги были! А ты б, все богатства мира профукал бы - по скудости ума… Уверен, именно поэтому - Господь не послал к тебе старика с картой, на которой сокровища зарыты.

Насупился и молчит.

- Вот сам подумай – если есть чем: приехал бы ты в Питер на этом «Бразье» (если бы доехал!) и, дальше что? Кто убил твою мать и сестру – кому мстить ты знаешь?

- Они спрашивали про отца и показали ордер из ЧК - на его арест и обыск квартиры.

- Хм… Яков Блюмкин тоже показывал германскому послу какой-то «ордер», перед тем как кинуть в него бомбу. Скорее всего, всё же это были обычные бандиты – возможно из анархистов, пусть даже и с каким-то липовым ордером.

- Матрос, пролетарий и жид…, - со злобой, - я их морды хорошо запомнил.

- Надо говорить «еврей», Миша, - мягко поправил, - хотя да… Среди евреев жидов тоже хватает! Как бы там не было, какие-то документы по этому делу должны остаться в архивах ВЧК – большевики переняли от старого режима российскую бюрократию и даже значительно её развили. Если ордер был настоящим – там должно найтись постановление об аресте с фамилиями исполнителей, если липовым – материалы расследования преступления. Было расследование? Тебя допрашивали чекисты с улицы Гороховой?

- Не знаю, я сбежал – меня тоже хотели убить… Стреляли… Нет, я сразу же на вокзал, на поезд и поехал на Юг к отцу.

- Понятно… Материалы по расстрелам в Крыму тоже должны в архивах сохраниться – такие «дела» без соответствующих резолюций и постановлений с подписями не делаются. Ну и, как ты до них – до чекистских архивов, собирался добраться, Миша?

Молчит.

- Нет, всё же ты – тупой, зря я с тобой связался.

Злится и выйдя из себя, вопрошает:

- А как бы ты на моём месте поступил? Забыть и простить, что ли?!

Коротко хохотнул:

- «На твоём месте»?! На твоём месте, Миша - я б хорошо учился в школе! И тогда бы, я знал бы историю всех революций и алгоритм их развития… Чтоб, предугадать наиболее благоприятный момент для свершения мести.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Злится, психует - но тем не менее, «насторожил» уши.

- Любая революция - истребив своих врагов, рано или поздно начинает пожирать своих детей – революционеров. Все цивилизованные страны через это прошли и наша Россия - не исключение.

Как бы мысленно прикидывая, задираю голову и уставясь на быстро темнеющее небо с резко выступившими на нём звёздами - пророчествую аки Нострадамус:

- Лет пятнадцать ещё и, начнётся… Где-нибудь в году, эээ… Тридцать седьмом. А кто будет осуществлять этот «процесс»? Да, те же самые карательные органы: ВЧК-ГПУ - в которые придут новые люди, больше некому!

Помолчав, наклоняюсь поближе к его уху и шепчу как Змей-искуситель Адаму:

- Так что, если хочешь отомстить за свою семью - тебе надо не убивать чекистов, а стать одним из них – причём, как можно более высокопоставленным… Других способов, положим – отвести в расстрельный подвал Зиновьева с Рыковым, или тюкнуть Троцкого ледорубом по темечку, не существует.

Барона так «вставило» с моих слов - что он опрокинул кружку ещё довольно горячего чая себе на мотню и долго прыгал вокруг костра с дикими воплями, а я над ним обхохатывался.

Наконец, достаточно стемнело – чтоб незаметно прошмыгнуть в Ульяновку… Ну, что ж - пора собираться.

Закинул в автомобильный багажник вещи, завёл двигатель. Мой незадачливый убийца, в мокрых штанах сидел возле костра и немигающим взглядом смотрел на угасающие угли.

- Выглядишь, как обосцаный, - брезгливо заметил я, протягивая Барону пачку денег, - вот возьми за свои труды и, давай «до свиданья».

Сдаю задним ходом, разворачиваясь и… Смотрю – стоит на единственном выезде с полянки. Сигналю – не отходит.

- Миша, хорош дурить!

- Серафим! Я больше не буду…

- «Я больше не буду, прости меня Серафим…», - передразниваю, - это всё слова! Я тебе не верю и не хочу видеть рядом с собой человека - к которому нельзя повернуться спиной.

Фыркаю презрительно:

- И, мало того - тупого человека, вдобавок. Бесполезное ты существо, Миша, прочь с дороги!

Не реагирует.

Ну, что ж…

Подгазовываю и, набирая скорость, еду прямо на него. Опускается на колени…

…В самый последний момент торможу, но всё равно – достаточно сильно бью его бампером в грудь. Из-за капота, последствий дорожно-транспортного происшествия не видно. Выждав какое-то время, спрашиваю:

- Миша! Бампер или капот не помял?

- Нет…, - отвечает еле слышно.

Должно быть, дыхалку я ему хорошо сбил – до того голос сдавленный.

- Тогда прыгай в машину.

Перебирая руками за кузов, Барон вваливается на переднее пассажирское сиденье.

Уже на выезде с полянки, ещё раз резко торможу:

- Миша, ты забыл пшак! Нехорошо бросать своё – хоть и говённое, но оружие. …Ты меня понял?

С печально-обречённым взглядом приговорённого к повешению, он выходит и медленно-обречённо бредёт к дереву с воткнутым ножом. Наблюдаю за ним в зеркало: увидев, что я не уехал, вытащив с немалым усилием нож - он изо всех сил бросается назад, одной рукой схватившись за бок…

Кажется, я сумел приручить молодого - но весьма перспективного волка.

***

- …Итак, Михаил, - как ни в чём не бывало говорю, - с этой поры ты должен стать святее самого Папы Римского! Я кроме всего прочего – руководитель местной комсомольской ячейки и, ты тоже - должен быть самым правоверным комсомольцем. Но, смотри не переигрывай! Кроме тебя, конечно – но дураков вокруг, не так уж и много…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Понял! – настроение у Мишки заметно меняется.

Достаю из кармана небольшую брошюрку и отдаю ему: