Тайна Эдвина Друда - Диккенс Чарльз - Страница 59

— Никто. Я приехала одна.

— Господи помилуй! — воскликнул мистер Грюджиус. — Одна! Почему вы не написали? Я бы за вами приехал.

— Не было времени. Я вдруг решила. Бедный, бедный Эдди!

— Да, бедный юноша! Бедный юноша!

— Его дядя объяснился мне в любви. Не могу этого терпеть, не могу! — пролепетала Роза, одновременно заливаясь слезами и топая своей маленькой ножкой. — Я содрогаюсь от отвращения, когда его вижу! И я пришла к вам просить, чтобы вы защитили меня и всех нас от него. Вы это сделаете, да?

— Сделаю! — вскричал мистер Грюджиус с внезапным приливом энергии. — Сделаю, будь он проклят!

Выпалив единым духом эту поразительную в его устах стихотворную тираду, мистер Грюджиус заметался но комнате как одержимый, и трудно сказать, что в этот миг в нем преобладало — энтузиазм преданности или боевой пафос обличения.

Затем он остановился и сказал, обтирая лицо:

— Простите, моя дорогая! Но вам, вероятно, будет приятно узнать, что мне уже полегчало. Только сейчас ничего больше об этом не говорите, а то, пожалуй, на меня опять накатит. Сейчас надо позаботиться о вас — покормить вас и развеселить. Когда вы в последний раз кушали? Что это было — завтрак, полдник, обед, чай или ужин? И что вам теперь подать — завтрак, полдник, обед, чай или ужин?

С почтительной нежностью, опустившись на одно колено, он помог ей снять шляпку и распутать зацепившиеся за шляпку локоны — настоящий рыцарь! И кто, зная мистера Грюджиуса лишь по внешности, заподозрил бы в нем наличие рыцарственных чувств, да еще таких пламенных и непритворных?

— Нужно позаботиться о вашем ночлеге, — продолжал он, — вы получите самую лучшую комнату, какая есть в гостинице Фернивал! Нужно позаботиться о вашем туалете — вы получите все, что неограниченная старшая горничная — я хочу сказать, не ограниченная в расходах старшая горничная — может вам доставить! Это что, чемодан? — Мистер Грюджиус близоруко прищурился; да и в самом деле не легко было разглядеть этот крошечный предмет в полумраке комнаты. — Это ваш, дорогая моя?

— Да, сэр. Я привезла его с собой.

— Не очень поместительный чемодан, — бесстрастно определил мистер Грюджиус. — Как раз годится, чтобы уложить в нем дневное пропитание для канарейки. Вы, может быть, привезли с собой канарейку, дорогая моя?

Роза улыбнулась и покачала головой.

— Если бы привезли, мы и ее устроили бы со всем возможным удобством, — сказал мистер Грюджиус. — Я думаю, ей приятно было бы висеть на гвоздике за окном и соперничать в пенье с нашими степл-иннскими воробьями, чьи исполнительские данные, надо сознаться, не вполне соответствуют их честолюбивым намерениям. Как часто то же самое можно сказать и о людях! Но вы не сказали, дорогая, что вам подать? Что ж, подадим все сразу!

Роза ответила — большое спасибо, но она ничего не хочет, только выпьет чашечку чаю. Мистер Грюджиус тотчас выбежал из комнаты и тотчас вернулся — спросить, не хочет ли она варенья, и еще несколько раз выбегал и опять возвращался, предлагая разные дополнения к трапезе, как-то: яичницу, салат, соленую рыбу, поджаренную ветчину, и, наконец, без шляпы побежал через улицу в гостиницу Фернивал отдавать распоряжения. И вскоре они воплотились в жизнь, и стол был накрыт.

— Ах ты господи! — сказал мистер Грюджиус, ставя на стол лампу и усаживаясь напротив Розы. — До чего же это странно и ново для Угловатого старого холостяка!

Легким движением своих выразительных бровей Роза спросила: что странно?

— Да вот — видеть в этой комнате прелестное юное существо, которое своим присутствием выбелило ее, и покрасило, и обило обоями, и расцветило позолотой, и превратило ее в дворец, — сказал мистер Грюджиус. — Да, так-то вот, дорогая моя. Эх!

Вздох его был так печален, что Роза, принимая от него чашку, решилась коснуться его руки своей маленькой ручкой.

— Благодарю вас, моя дорогая. — сказал мистер Грюджиус. — Да. Ну давайте беседовать.

— Вы всегда тут живете, сэр? — спросила Роза.

— Да, моя дорогая.

— И всегда один?

— Всегда, моя дорогая. Если не считать того, что днем мне составляет компанию один джентльмен, по фамилии Баззард, мой помощник.

— Но он здесь не живет?

— Нет, после работы он уходит к себе. А сейчас его здесь вообще нет, он в отпуску, и фирма юристов из нижнего этажа, с которой у меня есть дела, прислала мне заместителя. Но очень трудно заместить мистера Баззарда.

— Он, наверно, очень вас любит, — сказала Роза.

— Если так, то он с изумительной твердостью подавляет в себе это чувство, — проговорил мистер Грюджиус после некоторого размышления. — Но я сомневаюсь. Вряд ли он меня любит. Во всяком случае, не очень. Он, видите ли, недоволен своей судьбой, бедняга.

— Почему он недоволен? — последовал естественный вопрос.

— Он не на своем месте, — таинственно сказал мистер Грюджиус.

Брови Розы опять вопросительно и недоуменно приподнялись.

— Он до такой степени не на своем месте, — продолжал мистер Грюджиус, — что я все время чувствую себя виноватым перед ним. А он считает (хотя и не говорит), что я и должен чувствовать себя виноватым.

К этому времени мистер Грюджиус напустил на себя такую таинственность, что Роза стала в тупик — можно ли его еще спрашивать. Пока она раздумывала об этом, мистер Грюджиус вдруг встряхнулся и сказал отрывисто:

— Да! Будем беседовать. Мы говорили о мистере Баззарде. Это тайна, и притом тайна мистера Баззарда, а не моя. Но ваше милое присутствие за моим столом располагает меня к откровенности, и я готов — под величайшим секретом — доверить вам эту тайну. Как бы вы думали, что мистер Баззард сделал?

— Боже мой! — воскликнула Роза, вспомнив о Джаспере и ближе придвигаясь к мистеру Грюджиусу. — Надеюсь, ничего ужасного?

— Он написал пьесу, — мрачным шепотом сказал мистер Грюджиус. — Трагедию.

У Розы, по-видимому, отлегло от сердца.

— И никто, — продолжал мистер Грюджиус тем же тоном, — ни один режиссер, ни под каким видом, не желает ее ставить.

Роза грустно покачала головкой, как бы говоря: «Да, бывает такое на свете! И почему только оно бывает?»

— Ну а я, — сказал мистер Грюджиус, — я бы ни за что не мог написать пьесы.

— Даже плохой, сэр? — наивно спросила Роза, и брови ее снова пришли в движение.

— Никакой. И если бы я был присужден к смертной казни через обезглавливание и уже находился на эшафоте, и тут прискакал бы гонец с вестью, что осужденный преступник Грюджиус будет помилован, если напишет пьесу, я вынужден был бы снова лечь на плаху и просить палача перейти к конечным действиям, подразумевая вот это действие, — мистер Грюджиус провел пальцем по своей шее, — и вот эту конечность. — Он пригладил волосы.

Роза, по-видимому, задумалась над тем, как сама она поступила бы в подобном гипотетическом случае.

— Следовательно, — сказал мистер Грюджиус, — мистер Баззард имеет все основания считать, что я ниже его, а так как при этом, я его хозяин, то получается уже совсем неловко.

И мистер Грюджиус сокрушенно покачал головой, как бы измеряя всю глубину обиды, нанесенной мистеру Баззарду, и признавая себя ее виновником.

— А как случилось, что вы стали его хозяином? — спросила Роза.

— Законный вопрос, — сказал мистер Грюджиус. — Да! Побеседуем, моя дорогая. Дело в том, что у мистера Баззарда есть отец, фермер в Норфолке, и если бы он хоть на миг заподозрил, что его сын написал пьесу, он немедленно набросился бы на него с вилами, цепом и прочими сельскохозяйственными орудиями, пригодными для нападения. Поэтому, когда мистер Баззард вносил за отца арендную плату (я собираю арендную плату в этом поместье), он открыл мне свою тайну и добавил, что намерен следовать велениям своего гения и обречь себя на голодную смерть, а он не создан для этого.