Увечный поручик или приключения советского сержанта в 19 веке (СИ) - Алексеев Дмитрий Анатольевич - Страница 9

Управляющий замолчал, ожидая реакции графа, но тот только спросил:

— Сколько всего денег?

— С учетом затрат на оборудование для обмолота 9000 рублей.

Евгений взглянул на озабоченное лицо управляющего и усмехнулся про себя: «Кажется наш тезка Энгельса плохо представляет мое финансовое положение». А вслух сказал:

— Уважаемый Фридрих Федорович, сразу скажу, что меня полностью устроил ваш расчет и, надеюсь, все это будет закуплено в течение двух недель, пока я не уехал в Петербург. Насчет породистых лошадей думаю это будет очень дорого, рекомендую обратить внимание на быков и волов — вся Малороссия пашет на них, а мясо их вкуснее конины. По номенклатуре и количеству оборудования у нас с вами полное согласие, даже удивительно, я ожидал от вас больших запросов. Теперь о фермах птиц и свиней, они сразу должны быть достаточно крупными, иначе это баловство. Я надеюсь, вы знаете, кто в округе разводит их и имеет прибыль. Сразу после сбора урожая займитесь этим и к весне я жду хоть какой-то результат. Ну а насчет приглашения специалистов по изготовлению пива и колбас заранее одобряю любые ваши действия. Деньги будете брать у Анны Семеновны, ну а мне отчет письменно каждый месяц в Петербург. И еще, я ведь специалист-механик, но никак не агроном, поэтому полагаюсь полностью на ваш опыт и жду новых предложений. Могу добавить, что ваша оплата будет целиком зависеть от конечных результатов.

После этого они совместно составили график применения шестипольной системы севооборота и начать решили уже осенью на севе озимых.

Из скромного опыта своей жизни Аркадьев неплохо усвоил, что чем короче и конкретнее поставлена задача, тем меньше вопросов у исполнителя. Он хотел ограничится общением с приказчиком, но природа решила по-своему: прошел сильный ливень и уборку временно прекратили. Воспользовавшись паузой, Евгений пригласил на собрание бывших крепостных в господский дом в Вяземском. Кое-как расселись и он заговорил:

— Я отлично понимаю, что все вы обижены несправедливым, по вашему мнению, выкупом земли. Более того скажу, что я тоже так считаю. Но я точно знаю, что дробление земли не принесет пользы никому, поэтому нужен компромисс. Со своей стороны предлагаю следующее: сокращение выкупных платежей вдвое для не имеющих задолженности, возможность замены платежей работой на моих землях из расчета 50 трудодней за годовой платеж, оплата работы зерном из нового урожая, но не ниже 30 пудов за 100 трудодней. Я понимаю, что каждый из вас хочет работать на собственной земле, но думаю вам хватит времени и сил на все. В ближайшие дни Фридрих Федорович закупит большую партию железных плугов, борон, жаток, молотилок, а также лошадей и быков. Железные плуги и бороны можно будет взять в аренду по минимальной цене. Учет трудодней уже ведется, и оплата будет произведена и за этот год. С осени мы переходим на шестипольную систему севооборота, желающие могут применить ее и на своих участках. И главное, запомните, новый порядок расчетов экспериментальный и всегда может быть изменен, если не даст результатов.

Евгений никогда не выступал перед таким количеством народа, поэтому нередко сбивался и делал паузы. Однако слушали его внимательно, а затем зал буквально взорвался — всем хотелось что-то сказать. Мюллер быстро навел порядок и вопросы задавали по очереди. Через час Аркадьев буквально взмок и подсадил голос, но продолжал отвечать. Наконец все устали и крестьяне разошлись, уверенные, что их опять надули.

— Что думаете, поверили? — спросил Аркадьев своего управляющего, когда они остались одни.

Мюллер пожал плечами:

— Меня вы убедили, а их убедят только дела.

Глава 12

Как бы хорошо человеку не было на отдыхе, но оставленное незавершенное дело будет зудить и свербить в мозгу. Избавится от этого просто — надо вернуться и продолжить дело.

Месяц в деревне был почти райским, но к концу срока Евгению хотелось бегом бежать в Петербург, где пылились чертежи его двигателя. Он старательно притворился расстроенным из-за раннего отъезда и, кажется, Анна Семеновна поверила. Тем более, что забот у нее сильно добавилось: Евгений попросил обеспечивать все просьбы Мюллера финансами с его счета. Мачеха в душе признавала, что ее пасынок экономически поступает правильно, но сомнения оставались и она решила самым тщательным образом отслеживать расходы Мюллера. Тем более, что своего управляющего Камкова она постоянно ловила на мелких хитростях, но тот здорово поднаторел в демагогии и пока оставался незаменимым. С собой Аркадьев взял еще 20 тысяч, чтобы наверняка хватило на изготовление и испытание механического первенца.

В институте занятия еще не начались, но механическая лаборатория была открыта и Евгений разместил там экспериментальный стенд. За снимаемую комнату он исправно платил и за время отсутствия, поэтому въехал почти как домой. Он немного соскучился по этому городу, хотя погода в имении была приятней и не такой мокрой, но деловой стиль столицы никак не сравнишь с провинцией.

В первую очередь он направился на завод Нобеля, зная их большой опыт в литье чугуна, в том числе корпусов насосов. Резонно полагая, что корпус цилиндра двигателя с охлаждающими каналами ненамного сложнее, он показал главному технологу чертежи. Тот вызвал технолога литейки, а дальше все пошло по накатанной колее. Цена работы показалась Евгению смешной, и он отдельно поговорил с модельщиком и литейщиком, посулив им по 5 рублей за качественную работу. Немного подумав и решив, что с такими ценами лучше заказать все сразу, Евгений отдал в работу и остальные литые детали: поршни, гильзы цилиндров и верхние крышки блока, а также заготовки под поршневые кольца. В течение месяца на заводе обещали все сделать.

Как обычно после принятия решения начались сомнения. Клапаны газораспределения работали при температуре больше 500 градусов и то, что буднично решалось в 20 веке могло стать неразрешимой проблемой в девятнадцатом. Подходящей стали еще не изобрели, по крайней мере так считал Аркадьев. Резонно решив, что все-таки лучше посоветоваться с литейщиками, он отправился на тот же завод Нобеля к технологу Моторину Сергею Ивановичу, с которым до этого прекрасно пообщались. Выслушав рассказ о проблеме, Моторин даже обрадовался:

— У вас просто чутье, мы месяц назад получили немного стали Мюшетта, из которой в Германии делают резцы и жаростойкость у нее намного выше чугуна. Пока не знаем, как ее использовать, так что давайте чертежи и пошли к управляющему.

Аркадьев согласился на несколько завышенную цену. Он готов был заплатить гораздо больше, а потому с завода вышел очень довольный, произнеся вслух:

— Оптимальное решение задачи — это переложить ее на другого, а потом только контролировать, да еще высказывать недовольство.

И весело насвистывая пошел по влажной мостовой.

Вскоре начались занятия и опять пришлось разрываться между учебой и лабораторией. Как-то вечером заявился Присс, который опоздал к началу занятий и сразу начал жаловаться:

— Эх, Женька, какая красота здесь — ни надзора, ни опеки. А дома: — папаша заставил все лето просидеть в конторе — опыта набираться. Чего там набираться — считаешь, считаешь, конца не видно, а главное не видно — зачем. Вокруг природа благоухает, девицы, понимаешь, цветут, а я весь в поту свожу балансы, как простой бухгалтер. Пойдешь в цех или на стапель, там еще хуже — грохот, пыль, искры. Вот у нас на факультативе как хорошо: новая техника, дирижабли, планеры с двигателем. Вот чем бы заниматься!

— Ты имеешь в виду — мечтать? Так для этого даже с дивана вставать не надо, — усмехнулся Аркадьев.

— Тьфу! Чертов прагматик! Науку и двигают вперед мечтатели!

— Да? А по-моему, все двигают пахари, работяги, энтузиасты и прочие фанатики, но никак не Обломовы.

— Ладно, черт с тобой. Тут наши ребята собираются в Красное Село, там какой-то Можайский испытывает летающие модели. Поедешь?

— Без сомнений.

Глава 13

Александр Федорович Можайский, как потомственный моряк служил во всех краях империи: на Дальнем Востоке, на Балтике, на Черном море и даже на Аральском, частенько попадая в переплеты, однажды тонул с кораблем. Неожиданный перевод на гражданскую службу в 1861 году из-за поражения России в Крымской войне и сокращения флота, больно ударил по самолюбию. Пришлось служить посредником и мировым судьей в Малороссии, но именно там началось его увлечение летательными аппаратами. Начав с воздушных змеев, Александр Федорович пришел к мысли создания аппарата с двигателем и увлеченно начал разрабатывать конструкцию.