Просвещённый (ЛП) - Чемберс Джоанна - Страница 3

— Да. Боже, как хорошо, — прошипел он.

Несколько секунд спустя он ощутил приближение кульминации, что занялась в яйцах, а засим на их животы брызнули белые теплые струйки. Через миг Мёрдо тоже ступил за край, его семя смешалось с семенем Дэвида.

Долгие минуты они лежали и целовались, разгоряченные, удовлетворенные и липкие. Вопреки выстраданному выздоровлению последние несколько месяцев были лучшими в жизни Дэвида, а в подобные моменты, лежа в объятиях Мёрдо, он по-прежнему испытывал головокружительное изумление, вызванное их совместным счастьем.

Немного погодя Мёрдо выбрался из постели, дабы привести себя в порядок. Он налил воды в кувшин и взвизгнул, коснувшись холодной тряпкой теплого живота, чем насмешил Дэвида, а когда Мёрдо двинулся к нему с холодной влажной тряпкой в руке и шаловливой ухмылкой на лице, Дэвид захохотал громче и попытался отползти. Какое-то время они боролись, смеялись и целовались. И вот наконец-то они оба стали чистыми. Мёрдо отбросил тряпку и уютно укутал их покрывалом.

— Ну так что, Макнелли принял предложение?

Дэвид хмыкнул; в голове не укладывалось, что он позабыл рассказать Мёрдо о своем триумфе.

— Он демонстрировал нежелание, но с того момента, как я упомянул налаживание отношений, стало ясно, что он хочет покончить с этим делом. — Дэвид бросил на Мёрдо многозначительный взгляд. — Я более чем уверен, что он пошел бы навстречу и без возмещения расходов.

— Ты по-прежнему считаешь, что я не должен был ему платить, — весело подметил Мёрдо.

Дэвид призадумался.

— Нет, — смягчился он. — Ты оказался прав. Думаю, он и без денег принял бы предложение, но таким образом ты показал себя справедливым и щедрым человеком — в отличие от сэра Хамиша, — и полагаю, двадцать пять фунтов не такая уж большая сумма для восстановления отношений с ближайшим соседом. Во всяком случае, для тебя.

Мёрдо ухмыльнулся.

— Значит, ты признаешь, что я прав?

Дэвид закатил глаза.

— Так далеко я бы заходить не стал. Скажем так, мне понятны твои рассуждения.

Мёрдо захохотал и коснулся губ Дэвида, а после удовлетворенно и счастливо вздохнул, отчего сердце у Дэвида преисполнилось нежностью.

— В пятницу из Перта приедет доктор Логан, — прошептал Мёрдо. — Непременно расскажи о том, что случилось сегодня.

Дэвид вздохнул.

— Теперь уже необязательно привозить его каждый месяц. Я почти выздоровел. В принципе...

— Ты далек от выздоровления, — перебил Мёрдо. — Что сегодня и доказал.

— …в принципе, — повторил Дэвид, легкий тон противоречил гнетущей боязни, — я готов ехать домой. — Выдержав паузу, он добавил: — В Эдинбург, — словно Мёрдо не уразумел, о чем шла речь.

Эта тема назревала уже давно — по меньшей мере несколько недель.

Мёрдо угрюмо поджал губы.

— Давай не будем обсуждать это сейчас.

— А когда?

— После визита лекаря, — помолчав, проговорил Мёрдо.

В пятницу.

Дэвид вздохнул. Возможно, для Мёрдо все выглядело так, будто Дэвиду не терпелось уехать. На самом же деле он расслабился. Расслабился, что этот вопрос отложен еще на несколько дней.

— Ладно, — согласился он, устроив голову у Мёрдо на плече. — В пятницу.

Глава 2

К четвергу улучшений с ногой не наблюдалось, и это заботило Дэвида. Неужто он нанес себе непоправимый вред? В прошлый визит доктор Логан остался доволен успехами, и впервые Дэвид позволил себе надеяться, что он сумеет полностью восстановиться после несчастного случая. Его снедала мысль, что он по глупости все испортил.

Дабы отвлечься, он занялся работой. Работа всегда служила утешением, а в Лавероке многое предстояло сделать. За последние несколько месяцев Мёрдо посвятил Дэвида в свои разнообразные и многочисленные деловые интересы. Он владел угольной шахтой в Саут-Ланаркшире и половиной хлопкопрядильной фабрики в Шеффилде. Вложился в каналы и заводы. Финансово поддерживал страховые фонды и торговые суда. Всегда возникали новые возможности. Не секрет, что его содействие предприятию привлекало вкладчиков. Его имя связывали с успехом и надежностью, что и завлекало людей.

Дэвида все это зачаровывало — интриговали юридические договоренности, ввергали в ужас риски, поражали вознаграждения. Его участие началось с рядового разговора за ужином: он осведомился, что задержало Мёрдо в кабинете. Однако вскоре пробудилось любопытство, и он попросил взглянуть на контракты и предложения, над которыми работал Мёрдо, а потом, начав расспрашивать о проектах, в коих Мёрдо принимал участие, он поймал себя на том, что делал заметки, предлагал правки и новшества. Поначалу предложения были осторожными, но когда Мёрдо выказал интерес к тому, что он говорил, и даже воодушевился соображениями, уверенность возросла.

Вскорости Мёрдо поднял денежный вопрос. От жалования Дэвид отказался, и Мёрдо принял решение, что комиссионное вознаграждение — лучший вариант оплаты. «Четыре процента от дохода», — решил он в одностороннем порядке. В таком случае Дэвид мог быть уверен, что вознаграждение соразмерно успеху предприятия.

Разобравшись с этим вопросом, Мёрдо начал вовлекать Дэвида по-настоящему, предоставил доступ ко всей деловой переписке и поставил второй стол в кабинете. Рабочий график, некогда свободный и гибкий, теперь чаще всего составлял несколько часов, правда, трудились они в различное время дня, в зависимости от того, какие еще обязательства имелись у Мёрдо.

Сегодня Мёрдо ждали дела в Перте, а посему они решили потратить час или два на то, чтобы разобрать кипу писем на подносе, а позже плотно позавтракать, дабы Мёрдо сумел продержаться до возвращения.

Начали они рано, в семь, на столе уже стоял кофейник. В дружелюбном молчании они просматривали документы и письма.

— О чем здесь речь? — немного погодя спросил Мёрдо, показав нацарапанную запись, которую Дэвид сделал на полях довольно проработанного предложения.

Дэвид, взяв лист, с минуту разглядывал собственный почерк, и его осенило.

— А, тут сказано: «Рассмотреть доверительную собственность». Я подумал, если передать выручку от продаж в доверительное управление, попечителям можно вверить заботу о дивидендах и о выплатах вкладчикам. Это уменьшит твою озабоченность денежными вложениями, если братья Хили снова начнут спор. Попечители изымут твою долю, а Хили, если пожелают, смогут потратить свои доли на адвокатов.

Мёрдо ухмыльнулся, на левой щеке показалась ямочка, а в глазах плясали веселые искорки.

— Превосходное решение, — согласился он. — Не хотелось бы лишиться того, что обещает стать прибыльным предприятием, только потому, что два принципала цапаются как кошка с собакой.

Дэвид, не удержавшись, ухмыльнулся в ответ, поглощенный этой редкой улыбкой. Лицезреть Мёрдо таким увлеченным и заинтересованным делами — это очень трогательно. В первую встречу Дэвид не видел этой стороны. Он видел лишь высокомерного аристократа с бессменным выражением холодности и веселья на лице, словно все, на кого он глядел, не заслуживали его внимания. Для того чтобы маска дала трещину, понадобилось время, но даже сейчас эти моменты безоговорочной радости случались редко, отчего сердце у Дэвида билось чуть быстрее.

То же касалось и усадьбы. Планы по поводу домашней усадьбы охватывали трехлетний период, каждая деталь просчитывалась до мелочей. С прошлой зимы он неизменно проверял имущество своих арендаторов, делал заметки о переменах и улучшениях, кои надобно осуществить. А еще обхаживал соседей. Промысел — это его стихия. У него дар, чутье на выгоду и цепкая память.

Поддавшись порыву, Дэвид спросил:

— А что твой отец думает о стяжательстве?

Улыбка померкла. Мёрдо никогда не говорил об отце и вообще избегал любых разговоров о семье. То малое, что Дэвиду удалось из него вытянуть, указывало на то, что теплых чувств Мёрдо не питал.

— Отец презирает все виды деловой активности. Но в то же время это необходимо. Как политик, отец скорее заинтересован во власти, нежели в благосостоянии, но, для того чтобы поддерживать репутацию состоятельного человека, нужны стабильные пополнения личной казны. Ему по душе, что я процветаю, но, по его мнению, мне лучше направить свои силы на политику, а не тратить на заработки. — Мёрдо пожал плечами. — Он не получает удовольствия от деловой жизни. Вложения — это, конечно, хорошо, но серьезно заниматься промыслом — это перебор.