Демократия по чёрному (СИ) - Птица Алексей - Страница 35

На конверте было написано крупными чёрными русскими буквами «Вскрыть только по прибытию в Россию!!!». Странный каприз. Феликс был не любопытен. Очевидно, информация, хранившаяся в нём, не имела сиюминутного значения, хотя была важной, а значит, можно и потерпеть.

На словах же Мамба передал следующее:

«Феликс, мне нужен бесстрашный журналист и криминальный фотограф, и тот, и другой, должны быть человеколюбивыми и порядочными, насколько это возможно. Лучше, если это будут американцы или русские, хуже, если любые европейцы. Я надеюсь на тебя. Хорошей охоты! Князь банда и король Уганды, Иоанн Тёмный…»

Глава 15 Полумесяц и коптский крест

Рас Аллула Куби получил в своё распоряжение пять тысяч воинов угандцев, в дополнение к своим двум тысячам, и приступил к их обучению.

Сейчас он находился в Ньяле. И активно готовился к захвату всего Южного Судана. Первой целью была Фашода, не зря ему прислал воинов Мамба, их количества было достаточно для захвата территории. Ему противостояли лишь разрозненные отряды дервишей, которых, от силы, набиралось тысяч пять.

За короткое время, он собрал ещё тысячу добровольцев, которые были не только из Экватории, а отовсюду, стекаясь под его красно-жёлтые штандарты, с изображенной посередине чёрной змеёй.

Аксис Мехрис не забывал его, и сюда стекались его бывшие солдаты, а также те, кто был недоволен негусом Менеликом II. Внебрачный сын предыдущего негуса, рас Мегеша, пребывал в опале, и не мог преодолеть расстояние между местом домашнего ареста в Абиссинии и Экваторией.

Это сделал за него Аксис Мехрис. Коптская церковь, неожиданно для себя приобретавшая все новых адептов её веры, устремила свой взор в центр Африки. Из Абиссинии и Каира двигались небольшими группами монахи и священники. Из Каира по Нилу, а из Адис-Абебы пешком, преодолевая километры пути, они спешили к новой пастве, поддержанные Александрийским патриархом.

Иногда, к ним присоединялись группки европейцев, путь которых лежал, также, к Мамбе. Больше всего таких людей преодолевали путь до Кондогора, ставшего Битумом, а сейчас, переименованного в Бартер.

Аксис Мехрис осматривал войска, имевшиеся в распоряжении раса Аллулы. Перед ним остро вставал вопрос спасения сына Йоханныса IV, но сейчас было не лучшее время для этого. Абиссиния готовилась вступить в схватку один на один с Италией, и он не мог вонзить ей кинжал в спину.

К тому же, семи тысяч воинов, имевшихся в распоряжении раса Аллулы, было явно недостаточно для победы над Менеликом II, у которого было стотысячное войско.

Русские не захотели помочь Мамбе, несмотря на то, что он был в душе больше русским, чем негром. Они отвернулись от него, обратив свой взор на негуса Менелика. Тридцать тысяч винтовок, системы Бердана, было продано ему, да ещё и миллион патронов к ним, и это только по официальным каналам.

В абиссинской армии уже командовали русские офицеры, и было много инструкторов, тренирующих армию. Поручик Леонтьев стал правой рукой Менелика, и он был только вершиной айсберга. Были в эфиопской армии и офицеры Российского генштаба, со всеми вытекающими последствиями для итальянцев.

А что было у чернокожего вождя чернокожих дикарей, медленными шагами выходящих из родоплеменного строя? А ничего! Кучка авантюристов, действовавших на свой страх и риск. Мелкие поставки оружия, за большие деньги. Личные амбиции, желание победить, а также, попытки манипулирования всеми, и всем, чем можно, ради одной поставленной навсегда для себя цели. Да наличие знаний, исторических реалий будущего.

Что-то похожее было и у Аксиса Мехриса, но его цель была ещё дальше, чем у Мамбы. Он был патриотом своей древней свободолюбивой страны, и поэтому не мог пока ничего сделать, не желая начинать братоубийственную войну ради власти. Оставалось помогать Мамбе.

Для этого нужны были деньги и договор с дервишами, о прохождении торговых караванов, что было выгодно обеим сторонам, но соглашения об этом пока не было.

Войско усиленно тренировалось, рас Аллула выжидал, а Аксис Мехрис проводил время в раздумьях и беседах с ним. Положение спас арабский купец, прибывший по Нилу из Омдурмана. Он стремился к Мамбе, но был перехвачен людьми раса Аллулы.

Хуссейн ибн Салех не скрывал цели своего путешествия. Выслушав его, Аксис понял, что это шанс, и взял его с собою, чтобы препроводить к Мамбе. Добравшись до Баграма, они едва успели застать там Мамбу, которому не сиделось на месте, готовившегося уйти в Банги.

— Да будут наполнены вечным счастьем твои дни, великий чернокожий вождь. Да будут вечно петь тебе дивные птицы, услаждая твой слух нежным пением. Да будут мягки и сладостны твои жёны, — разливался соловьём ибн Салех

На последней фразе, внимательно слушавший перевод Мехриса, Мамба резко переменился в лице. Хуссейн даже не смог продолжить дальше славословить, насколько его поразило лицо Мамбы, которое резко задышало такой лютой ненавистью, и от взгляда на которое становилось не по себе.

— Пойдём араб, я покажу тебе своих жён.

Одна эта фраза повергла в шок купца. Никто и никогда из правителей не показывал никому своих жён по доброй воле. В воздухе запахло смертью. Хуссейн резко побледнел, но покорно поплёлся следом за широко шагавшим вождем. Он уже понял, что сболтнул от незнания обстановки что-то лишнее.

Но уже поздно было что-либо предпринимать и отыгрывать назад, и он приготовился к самому худшему. Не думал он, что встретит здесь последние мгновения своей жизни, но продолжал идти вперёд, как привязанный. Они пришли к высокому старому баобабу, в развилке ствола которого стояла глиняная урна, с вплавленными в крышку красными бусами.

— Вот мои жёны, — не сказал, а зарычал вождь, бешено при этом вращая своими страшными глазами. Его уродливый шрам собрался большой сухой рваной складкой на голове, став похожим на костяной гребень фантастического монстра.

— Кто их убил? — выдавил из себя купец.

— Аль-Максум! Да будет навеки проклято его имя всеми богами.

Хуссейн испытал немыслимое облегчение после этих слов. С его плеч, словно, свалилась глыба, размером с пирамиду Хеопса.

— О, великий вождь. Этот кяфир навеки проклят и нашими вождями. Он бежал от нас, заклеймив своё имя предательством. Да накажет его Аллах!

— Где этот сын шелудивой собаки, гадкая отрыжка гиены, выродок, который не достоин ходить по земле Африки? — сорвавшись на такую же цветастую речь, как и у купца, прокричал Мамба.

— Он бежал к Рабиху, к озеру Чад.

— Ясно, я собираюсь в поход! На этот раз эта падаль не сбежит от меня. Зачем ты пришёл ко мне, купец?

— Наш повелитель и почтенный вождь Абдаллах ибн Саид Мухаммед просил меня передать его просьбу, о заключении с тобой союза, и призвал забыть все обиды, нанесённые тебе. В знак примирения он готов помочь золотом, если ты поддержишь его в борьбе с англичанами.

— Вам будет дорого стоить моя поддержка, и никакого золота у вас не хватит для этого.

— У моего господина достаточно золота, чтобы купить любую помощь, — поклонился в ответ на эти слова купец.

— Не хватит, — не согласился с ним Мамба, — потому что вас разобьют англичане. Я не знаю, где и когда, но вся Африка ляжет под сапоги колонизаторов, и лишь немногие останутся при своих, — совершенно ненормальным голосом, вдруг произнёс Мамба, закатив при этом глаза, отчего его, и так яркие и белые, белки глаз стали, словно, светиться, несмотря на то, что солнце только начало свой бег за горизонт.

Это пророчество испугало Хуссейна ещё сильнее, чем призрак смерти, совсем недавно витавший над ним. Мелькнуло перед его глазами видение битв и сражений. В ушах загремели звуки боя, визг пуль, дробный грохот пулемётов, выстрелы орудий и мортир. Видение мелькнуло и ушло, оставив вместо себя неприятный привкус несчастливого пророчества.

— Но всё можно изменить, если мы приложим определённые усилия, мой неверный товарищ, — неожиданно продолжил Мамба, — я предупреждаю тебя, АРАБ. Я уже много повидал в этой жизни, я вижу будущее, и оно мне не нравится.